Страница 3 из 3
Она не узнавала Сережу. У него и тонъ перемѣнился, и выраженіе глазъ, и весь онъ какой-то другой сталъ. Онъ походилъ на мальчишку, который въ первый разъ выпилъ стаканъ вина.
– Я и забыла, что вы еще… школьникъ! – сказала Вавочка въ полъоборота къ нему.
Ларскій обидѣлся.
– Любопытно, что для васъ я школьникъ, а дамы постарше вовсе меня такимъ не находятъ, – огрызнулся онъ.
– Въ такомъ случаѣ, я на вашемъ мѣстѣ предпочла-бы общество дамъ постарше, – отвѣтила Вавочка.
Она окончательно отвернулась и заговорила съ матерью и съ зелено-блѣдной племянницей Клецъ.
Ей было и горько, и обидно, и досадно на всѣхъ, и больше всего на себя. Какъ она могла находить Серѣжу такимъ милымъ? Онъ дѣйствительно мальчишка, совсѣмъ ничтожный мальчишка…
Все веселье этого вечера окончательно пропало для нея. Она почти не танцовала, а будущему вице-губернатору отвѣтила раза два съ такою колкостью, что даже и онъ обидѣлся, и отошелъ отъ нея, потягивая воздухъ своими широкими ноздрями.
За ужиномъ она посадила подлѣ себя знакомаго Сережѣ молодаго офицера, и даже пробовала съ нимъ кокетничать, но это не помогло. «Господи, какой несчастный день!» – повторяла она мысленно въ сотый разъ.
При разъѣздѣ оказалось, что черноволосаго полковника увлекли въ другія сани. На передней скамейкѣ солидно занялъ свое мѣсто одинъ только будущій вице-губернаторъ. «Хотя бы онъ вывалился гдѣ-нибудь на ухабѣ!» – подумала Вавочка.
Но что это? Мимо нихъ широкимъ рысистымъ махомъ трогаются сани; въ нихъ сидитъ m-me Уланова, и подлѣ нея молодой генералъ, съ пушистыми надушенными усами. Въ ту-же минуту подлѣ Вавочки выростаетъ знакомая фигура Сережи.
– Пожалуйста, возьмитѣ меня къ себѣ! – говоритъ онъ умоляющимъ голосомъ. Лицо его имѣетъ не то виноватое, не то обиженное выраженіе.
– Вы тамъ не нужны больше? – безжалостно бросаетъ ему Вавочка, кивая на удаляющіяся сани.
– Дайте у васъ мѣстечко! Иначе вѣдь мнѣ придется пешкомъ бѣжать, – умоляетъ Сережа.
– Викторъ Ивановичъ, подвиньтесь вправо, дайте ему мѣсто, – рѣшаетъ мамаша. Неужели она нарочно такъ распорядилась, чтобъ Сережѣ пришлось сѣсть противъ Вавочки?
На его лицѣ все то-же виноватое, но уже не обиженное, а умоляющее выраженіе. Онъ съ наслажденіемъ запахивается въ шинель; Вавочка чувствуетъ, какъ борты ея скользятъ по ея колѣнямъ.
«Но я его помучаю»… думаетъ она.
А глаза ея блестятъ и сердце радостно таетъ въ молодомъ, хорошемъ, прощающемъ чувствѣ…