Страница 2 из 55
[12]Угомонились ветры в страхе, Пустились мигом наутек, Шатнулись, как «до ляса» ляхи, Бегут, как от ежа — хорек. Нептун сейчас же взял метелку И вымел море, как светелку. Тут солнце глянуло на свет. Эней как будто вновь родился, Пять раз подряд перекрестился И приказал варить обед. [13]Вот мисками настил сосновый Уставили, забыв беду. Не говоря худого слова, Все навалились на еду. Кулеш, галушки и лемешку Уписывали вперемежку, Тянули брагу из корцов, Горелку квартами хлестали, Из-за стола насилу встали И спать легли в конце концов. [14]Была Венера-вертихвостка Востра и на язык бойка. Смекнувши мигом, в чем загвоздка, Кто настращал ее сынка, Она приубралась, умылась, Как в день воскресный нарядилась Пуститься в пляс бы ей к лицу! В кунтуш люстриновый одета, В очипке новом из грезета, Явилась на поклон к отцу. [15]Зевес тогда глушил сивуху,{14} Питье селедкой заедал; Седьмую высуслив осьмуху, Подонки в кубок наливал. «За что, скажи, любимый батя, Обида моему дитяти? Чем прогневил тебя Эней? Моим сынком играют в свинки!— Венера всхлипнула, слезинки Из глаз посыпались у ней. — [16]Уж не видать бедняге Рима Ни в сладком сне, ни наяву, Точь-в-точь как пану хану — Крыма.{15} Скорей издохнет черт во рву! Ты знаешь сам, когда Юнона Пестом задаст кому трезвона, Так загудят в башке шмели. Вот колобродить мастерица! Но ты заставь ее смириться, Угомониться ей вели!» [17]Последнее допив из кубка, Юпитер свой погладил чуб: «Ох, доченька моя, голубка! Поверь, я в правде тверд, как дуб. Эней забудет все мытарства, Он сильное построит царство,{16} Немаловажный станет пан, Свой род возвысит, не уронит, Весь мир на панщину погонит, Над всеми будет атаман. [18]Проездом завернув к Дидоне,{17} Начнет он куры строить ей, Полюбится ее персоне И запирует наш Эней. Попонедельничай! Тревогу Откинув, помолись ты богу! Всё сбудется, как я сказал». Венера низко поклонилась, Учтиво с батюшкой простилась, А он ее поцеловал. [19]Эней очнулся после ночи И с голодранцами опять Пустился, сколько видят очи, Проворно по волнам чесать. Плыл-плыл, плыл-плыл! Энею море Обрыдло хуже всякой хвори. Смотрел он чертом, говоря: «За что мученье мне такое? Как жаль, что я не сгинул в Трое! По свету б не таскался зря!» [20]Пройти великое пространство Пришлось Энеевым челнам, Покамест голое троянство Пристаю к новым берегам. Чем бог послал перекусили, Чтоб ноги кое-как носили. Эней возликовал душой. Он тоже подкрепился малость И шлялся, позабыв усталость. Глядь — город перед ним большой. [21]Тот город звался Карфагеном.{18} Дидона мирно в нем жила И нравом славилась отменным. Была разумна, весела, Трудолюбива, домовита, Собой красива, сановита, Но коротала век вдовой. Внезапно встретила троянцев, Босых чумазых чужестранцев, Она у входа в город свой. [22]Им слово молвила Дидона: «Отколь плететесь, голяки? Везете, что ли, рыбу с Дона? Вы — чумаки иль бурлаки?{19} Видать, нечистый вас направил, Причалить к берегу заставил Ватагу этаких бродяг!» Троянцы загудели хором И, вовсе не смутясь укором, Царице прямо в ноги бряк! [23]«Мы, — говорят, — не отщепенцы, Народ крещеный, ей-же-ей! Мы — Трои, значит, уроженцы, Явились к милости твоей, И нам и храброму Энею Накостыляли греки шею. Пуститься наутек пришлось! Бежали сколько было мочи, А пан Эней отвел нам очи И плыть заставил на авось [24]Не дай, приветливая пани, Загинуть нашим головам! За доброту тебе заранее Эней спасибо скажет сам. Такое у бездомных счастье: Раскисли, как щенки в ненастье, Попали удальцы впросак! Продрались кожухи да свиты, И постолы вконец разбиты. Знай трубим с голоду в кулак!» вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться