Страница 11 из 55
[12]В сердцах ломился долго в двери, Был хатку с ножки рад спихнуть. И пусть ее! По крайней мере Хоть отзовется кто-нибудь! Вдруг вышла бабища седая, Заплесневелая, хромая, Косматая, с клюкой в руках; Была старуха конопата, Суха, крива, коса, горбата И — как в монисте — в желваках. [13]Эней не знал куда деваться И слова вымолвить не мог, Когда к нему такая цаца Из хатки вышла на порог. К Энею ближе подступила Яга и тотчас разлепила Беззубые свои уста: «Анхизенко! Слыхали слыхом… Известно, за каким ты лихом Забрался в здешние места. [14]А я уж очи проглядела: Пропал, должно быть, молодец! Смотрю в окошко то и дело, И вот приплелся наконец. Уже мне рассказали с неба, Какая у тебя погреба. Отец твой был недавно тут». И, осмелев, у бабы сучьей Спросил Эней на всякий случай, Как ведьму злобную зовут. [15]«Я, знаешь, Кумская Сивилла,{54} При храме Феба — попадья. Ему изрядно послужила! Давно живу на свете я:{55} При шведах, слышь, была девицей, А при татарах молодицей; Видала саранчи налет; А вспомнится землетрясенье — Пугаюсь, просто нет спасенья! Как в малолетстве, страх берет. [16]Немало всячины я знаю,{56} Хоть никуда и не хожу. В нужде я людям помогаю: На звездах знатно ворожу; Могу и отшептать ушницу; Сгонять умею трясавицу И заговаривать гадюк; Искусно порчу прогоняю, Переполохи выливаю. Свожу и ногтоеды с рук. [17]Теперь пойдем со мной в каплицу, И в жертву Фебу самому Сейчас же обещай телицу, Усердно помолись ему. Не пожалей лишь золотого Для Феба светлого, святого И для меня не поскупись: Ты кое-что услышишь, малый, Да в пекло сыщешь путь, пожалуй. Ступай, утрись и не слюнись!» [18]Пришли они в часовню Феба. Эней давай поклоны бить, Чтоб тот его услышал с неба И не замедлил возлюбить. Вдруг у Сивиллы, как от порчи, Глаза на лоб, и в теле корчи, И волос дыбом встал седой. Сама ж она, как бубен, билась, И пена изо рта клубилась. Знать, дух в нее вселился злой! [19]Она тряслась, кряхтела, выла,{57} Вихлялась, посинела вся. Каталась по земле Сивилла, Как в луже смрадной — порося. И чем Эней молился дольше, Тем ведьму разбирало больше, Всё хуже становилось ей. А уж когда перемолился — С нее лишь градом пот катился; Дрожал со страху наш Эней. [20]Очухалась тогда Сивилла, Полой утерла пену с губ И волю Феба изъявила. Анхизов сын молчал, как дуб. «Тебе и всей громаде строгий Наказ дают с Олимпа боги. Вам не попасть вовеки в Рим. Однако после смерти имя Твое известно будет в Риме. Не вздумай утешаться сим. [21]Еще хлебнешь ты лиха вволю, Узнаешь всякую напасть. Еще изменчивую долю Готовься не однажды клясть. Еще свирепствует Юнона (Хватило б у нее разгона Не дальше правнуков твоих!), Но знай: ты заживешь по-пански И горемычный люд троянский Избавится от мук своих». [22]Повесив нос, Эней уныло Руками голову сжимал И слушал, что плела Сивилла, Но ничего не понимал: «Меня едва ли не морочишь! В толк не возьму — что ты пророчишь? Не по нутру мне речь твоя. Черт знает, кто из вас тут брешет? Я думал, Феб меня утешит. Уж лучше б не молился я! [23]А впрочем, ладно, будь что будет! Ведь я не ангел — человек, И будет то, что бог мне судит; Положен всякому свой век! Ты только окажи мне дружбу И честно сослужи мне службу: К отцу родному проводи. Я прогулялся бы от скуки, Чтоб адские увидеть муки. А ну на звезды погляди! [24]Не первый я иду к Плутону И не последний — так и знай! Орфей вернулся без урону,{58} Хоть был изрядный негодяй. Не сладили и с Геркулесом —{59} Он в пекле задал жару бесам, Разгон устроил всем чертям. Мы тоже дернем без опаски. Я дам тебе на две запаски! Ну что? Ударим по рукам?» вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться