Страница 61 из 62
Чтобы не быть голословным, приведу всего два примера, разделенные между собою десятками веков. Пророк Иеремия с мистическим энтузиазмом уверовал в Навуходоносора, как в «палача Божия». Бичуя несчастья своих земляков с почти безумным злорадством отчаянья, Иеремия прямо убеждал их, что несчастьем будет и борьба с Навуходоносором: это противление каре Божией. Другой пример произошел на нашей памяти на Украине: влюблённый в вождей «трудовой республики» одесский журналист Ш. Шварц весьма откровенно заявил: «Евреи единственные на Украине выказали корректное и добрососедское отношение к украинцам, собравшимся под знаменами Петлюры; во многих случаях они заняли даже прямо благожелательную позицию по отношению к новой власти. При въезде Директории в Киев ее приветствовали только представители еврейства; своего кандидата на пост министра по национальным делам дали только еврейские социалистические партии. Прочие национальные меньшинства в крае держатся в стороне, совершенно игнорируя восторжествовавшую власть и ее представителей. Евреи же не могли позволить себе эту роскошь, ибо слишком сильно (?!) чувствовали они на себе прелести гетманской реакции,[188] чтобы не желать от всей души перемен».
А вот как отблагодарили «верноподданных» евреев петлюровцы, учинившие потрясающую резню в Проскурове весной 1918 года.
В казармах, занятых гайдамацким полком запорожской бригады, атаман Семененко готовил страшный суд не над виновными, которые успели скрыться, а над всем еврейским населением. Приказ гласил: не тратить зарядов, не щадить никого, не грабить. Солдатам розданы были порции кокаину — для храбрости.
В 2 ч, пополудни четыре отряда в количестве 200 чел., под командой «инструкторов» в полном вооружении, двинулись в город. Шли по четверо в ряд, распевая солдатские песни. Потом внезапно остановились на улицах, и здесь каждый инструктор выделил по нескольку человек в каждый отдельный дом.
Тихо входили в дома. И через минуту оттуда раздавались спазматичные рыдания, ужасный вопль, немедленно заглушаемые умелой рукой палачей, отрывистые стоны, а окровавленные солдатские фигуры выходили из дома.
— Покончили, батьке. — Всех? А как же! — Ладно.
И страшное шествие продолжалось систематично из дома в дом. Не во всех домах еврейского квартала жили евреи, но ошибок не делалось…
Позднее некоторые евреи, только раненные штыками и оставленные так в уверенности, что они уже мертвы, рассказывали нам, как происходила эта страшная церемония. Обычно у стола сидела, сплотившись, еврейская семья, предчувствуя несчастье, Старики надевали молитвенные облачения, зажигали свечи и погружались в молитву. Ни одна слеза не падала с лица, дух замирал, и фатум покорности овладевал всеми. Вдруг раздавался стук прикладов в дверь. Входят палачи.
— Попрощайтесь между собой!
И через полминуты начинается работа, короткая и тихая, чтобы в квартире соседней не было слышно. Под ударами прикладов или штыков падали старцы, женщины и дети. Больше всего инстинкт самосохранения оставался в детях, многим из которых удалось спастись, укрывшись под кроватями и в шкафах.
Деньги, предлагаемые за пощаду, не помогали. Брали их, а потом делали свое; Случалось, однако, что и денег не хотели брать. Рассказывают, что, когда палачи вошли в дом богача Шильмана и тот предложил им полпуда спрятанного у него золота, он услышал перед смертью ответ:
— Не нужно нам твоих денег, нам душа твоя нужна…
Уже начинались сумерки, а резня не прерывалась. Инструкторы бегали по улице, торопя солдат. Случилось, что на Каменсцкой улице дорогу палачам преградил православный дьякон.
— Люди добрые, що робыте, ради Христа!
Но ему не удалось даже докончить своей проповеди; он пал под штыками не слушавших увещаний солдат.
Вечерний мрак набросил своё покрывало на кровавый эпилог. Со стороны дворца показалась кавалькада: впереди ехало двое казаков, один держал украинское знамя, затем карета с атаманом Симененко, производившим смотр своим молодцам, пионерам «свободной Украины»; далее двое казаков освещали факелами дорогу.
— Батьке наш!
— Слава! Слава!
Резня окончилась. Начался грабёж.
«Перемены», ради которых евреи перешли на сторону Петлюры и Винниченко, не заставили себя задать…
Но не главенство в штабах, комиссариатах, трибуналах и прочих учреждениях выпало на долю евреев на Украине, а ужасная, отвратительная погромная волна, вспыхнувшая на Подолии и на Волыни и распространившаяся по всему югу России, за исключением областей, занятых Добровольческой Армией и, слава Богу, ультрамонархическими румынскими войсками, а затем перебросившаяся и в Галицию, и в республиканскую Польшу. Европа, к своему изумлению, могла убедиться, насколько «антисемитизм — болезнь монархическая, — даже не специально самодержавная, но общемонархическая, против которой бессильны конституционные паллиативы».
Не знаю, читали ли члены комиссии американского сенатора Моргентау, ген, Джадвин и прочие расследователи республиканско-социалистических «petits jeux», возмутивших весь цивилизованный мир, брошюру идеолога иудаизма Амфитеатрова «Еврейство — как дух революции»; но я твердо убежден, что г. Гроссман и г, Коральник, едущие в Лондон с трагической миссией сообщить о 35 000 жертв еврейских погромов в Украине, хорошо знакомы с литературой, посвященной происхождению антисемитизма. Однако г. Мейер Гроссман, член еврейского национального собрания в Украине и украинской центральной организации помощи жертвам погромов, в интервью с иностранными журналистами главною причиною обрушившегося на еврейство ужасного бедствия признал Гражданскую войну, вызвавшую небывалую национальную ненависть к евреям, «историческим жертвам анархии». Вся беда в том, что евреи не знают, кто завтра будет у власти. С одной стороны, их громят большевики, как «буржуев», с другой — избивают украинские повстанцы за «коммунизм». Главными погромщиками, по словам Мейера Гроссмана, являются руководимые левыми эсерами повстанцы крестьяне, идущие с лозунгом; «Долой комиссаров из прожорливой Москвы, долой жидов, распявших Христа!» Я позволю себе привести дословный перевод с помещенного в еврействующей датской газете «Politiken» заявления Мейера Гроссмана относительно погромов, переданного в упомянутой газете датским евреем Пером Кимером:
«Слабый еврейский народ с самого начала стал, при посредстве всех еврейских политических партий и в лице своих национальных представителей, на сторону украинского национального движения; но был ужасно разочарован. Когда Петлюра взял Киев, евреи ликовали по поводу победы Директории, которая обещала им национальную автономию. Но именно в это время, в ноябре 1918 года, начались погромы, которые не прекращаются и по сие время.
«Особенно страдает малозажиточное население городов, а главную роль в погромах играют «инструктора» национальных украинских войск: — особенно Петлюры и Григорьева. Но и большевистские полки часто устраивают погромы и грабежи.
«— Вы говорите, что погромы продолжаются с ноября. Нужно ли понимать это в смысле «непрерывного действия»?
— Собственно говоря, да! можно указать на три периода, из ряда вон выходящие по своим ужасам. Первый период захватывает собою ноябрь 1918 г, и январь 1919, второй продолжался с февраля по апрель. Во время этого периода произошла зверская двухдневная бойня в Проскурове (14–15 февраля). Она была организована атаманом Симоненко и стоили жизни 1700 евреям. Были поголовно истреблены целые семьи, истреблено население целых улиц. Маленькие дети — по 2 по 3 сразу — брались на штыки. Убийцы запасались саблями, ручными гранатами и винтовками. В маленьком местечке по соседству, Фельштине, было убито 400 евреев и сожжено множество домов. Части отступавшей в то время петлюровской армии рассеялись по губернии и уничтожали еврейские местечки. С парохода, шедшего по Днепру из Киева в Межигорье, было снято 103 еврея, которых связали и утопили…
Самое ужасное время началось однако в апреле и продолжается и по сие время. Жертвы исчисляются тысячами, уничтожаются сотни населенных мест. Во время этих погромов проявляется всюду одна и та же кошмарная картина: зверская жажда крови и неслыханная страсть к разрушению. Всё громилось в щепки и на куски. В некоторых местечках было истреблено все мужское население.
188
Насколько плохо жилось евреям при гетмане, можно судить по тому, что при нем именно евреи, пользуясь тем благоприятным для них обстоятельством, что во главе министерств и торговли стоял их соплеменник Гутник, развили спекуляцию до чудовищных, не-бывалых размеров и были в некоторых отношениях господами положения, пока гетман был «украинцем».