Страница 51 из 62
Попытки конных воинских частей рассеивать скопища встречали уже открытое противодействие.
В казаков кидали камнями, — те отвечали нагайками, но оружия не употребляли. Среди толпы, откуда евреи бросали камни в казаков, был задержан приват-доцент университета Леонтович — с пятью студентами и доктором Женевского университета Екатериною Керкес. При обыске в «Петербургской» гостинице, выстрелом из браунинга, неизвестный еврей тяжело ранил околоточного надзирателя Вольского, но и сам был убит караульным солдатом.
Гармонируя с общею безнаказанностью «выступлений», — ещё 15-го октября, под председательством Шлихтера, в университете, происходил митинг, а в актовом зале был выставлен большой красный флаг с инициалами партии социалистов-революционеров. Оттуда исходили все исполнительные распоряжения. Туда же направлялись группы студентов и воспитанников средне-учебных заведений, равно как еврейская молодежь всевозможных профессий. На университетском же дворе, составлялись отряды забастовщиков и рассылались по всему городу Киеву.
В ночь на 16-е октября, при арестах социал-демократов и социал-революционеров, был пойман и отправлен в тюрьму принимавший злодейское участие в митингах, помощник присяжного поверенного, «народный предводитель» и уже бесспорный еврей — Ратнер. Что же касается «казака» Шлихтера, то его нигде и никак найти не могли, — он скрывался в одной из университетских квартир…
Впрочем, и Ратнер «страдал за народ» недолго. По распоряжению генерал-губернатора, — должно быть, в качестве лебединой его песни, вице-губернатор Рафальский, 18-го октября, дал полную свободу не только всем, кто был арестован на митинге «Литературно-Артистического» общества 14-го сентября 1905 года, но также Леонтовича и Ратнера.
Надо ли пояснять вновь, что и вообще, при указанных обстоятельствах, главенствующее участие в революции принимали, и, по талмуду, верховодили ею сыны «избранного» народа — евреи и еврейки. В требованиях же прекращения учебных занятий, торговли и движения трамваев вели себя, с отменным бесстыдством, прежде всего, именно «шлюхательницы» и жиденята. А что относится до более взрослых детей Иуды, то, не безобразничая открыто на улицах, многие из них поддерживали «освободительное» движение тем, что из окон и с балконов размахивали платками, шапками, лапсердаками, — даже юбками…
Вообще же говоря, еврейство держало себя победоносно и глумилось над христианским населением возмутительно. Софийский собор евреи грозили превратить в синагогу, а русских министров обещали заставить «подавать чай евреям же тряпичникам». Кагал мнил себя владыкою, а иудейская революция «царствовала» по-своему, т. е. нагло и бесчеловечно.
«Жиды издевались над нами, осмеивая и оплевывая все и вся», — говорят свидетели.
Впрочем, quoderat probandum! — Евреи действительные господа Юго-Западного края.
Поработив местное население, они, до поры до времени, лишь скрадывали это. А если на все, тогда содеянное, они решились осенью 1905 года, то потому, что, не сомневаясь в своей силе и раньше, кагал, в своих же расчетах, не видел цели разоблачать ее. Если же, с другой стороны, «тупоумные гои» не разумели этого, то для самого «избранного» народа факт был вполне очевиден. Провозгласив, таким образом свое господство, евреи, со своей точки зрения, не сделали ничего нового. В горестную для нас минуту, они только объявили во всеуслышание то, что, по общему ходу их истории, должно быть гоям известно давно.
И. Уныние и паника, горе и стыд, скорбь и отчаяние стали в Киеве уделом русских людей. Никто не дерзал жидам противиться, так как смерть непокорному грозила с первого еврейского чердака, из любого окна, подъезда или балкона. До крайности же невыносимым и «для гоев» унизительным оказывалось нахальство еврейских подростков. Их дерзости уже вовсе не было границ…
Как бы перенесенный с «Лысой горы», — в Киеве происходил сатанинский шабаш…
Жизнь города остановилась. Все пряталось и умолкало.
«Наша цель: в области политики — республика, в хозяйственной сфере — коммунизм, в религиозной — атеизм», — заявил в германском рейхстаге Бебель. А кто же не знает, что еврейство и социал-демократия находятся в преступном сожитии?!
Но чем горестнее было затравленным «черносотенцам», тем презреннее и ужаснее держали себя «освободители».
И, что хуже всего, ни откуда не виделось просвета. Власти бездействовали, — телеграфировать же Витте могли с успехом разве евреи да их сторонники.
1. Иудейская «самооборона» и ее «шаббесгои», в свою очередь, готовились к решительному натиску Мобилизация приезжих бундистов переполняла гостиницы на Большой Васильковской, на Подоле и в других частях Киева. Субсидируемая одним из Бродских, газета «Киевские Отклики» любовно открыла помещение своей редакции передовым деятелям «освободительного» движения, главным образом, разумеется, — евреям и полякам, при благосклонном участии и некоторых профессоров политехникума…
Сюда, в этот генеральный штаб «освободителей», стекались известия о «провокации», «организации» и «попустительстве» погрома. Отсюда же явились затем на Суде главные свидетели за «честь еврейства». Здесь, наконец, принимались меры к обеспечению «мирных упований революции» — если не через совершенное удаление из Киева войск, то путем ходатайств: о предоставлении распоряжаться в городе упомянутым «передовым деятелям», об устранении полиции с путей шествия «радостных» манифестаций, равно как о запрете посылать на улицы драгун, а, в особенности, — казаков.
Ж. Всемилостивейший Манифест 17-го октября. — Разгар еврейского бунта 18 октября. — Митингу здания Киевской городской думы. — Перекрестный огонь евреев по отрядам войск. — Кагально-освободительная прогулка с детьми по Днепру. — Параллели между революционными событиями в Киеве и в Одессе
«Джек Кэд, — суконщик, помышляет выворотить, вылощить и выделать заново общественное благосостояние»…
I. Около часа ночи на 18-е октября в Киеве был, наконец, получен изданный накануне Высочайший Манифест.
Утром он появился в «Киевлянине». Остальные газеты, как выше сказано, не выходили, но в неограниченном числе экземпляров распространяли по городу оттиски Манифеста. «Киевская» же «Газета» предпослала ему, крупными буквами, и собственное заглавие: «Конституция».
Строго говоря, неопределенность положения была и вообще такова, что, распоряжением власти, не только отряды войска, а и чины полиции были удалены с улиц и площадей».
Очевидно, по заранее обдуманному плану, толпы за толпами — с красными и черными флагами, революционными надписями и песнями, собирались к зданию городской Думы, запружая Крещатик и соседние улицы.
II. «Долой самодержавие!», «Долой Царя!», «Да здравствует революция!», «Слава борцам, павшим за свободу!», «Ура, социал-демократическая республика!..», то и дело пестрели на флагах, — причём, иной раз, буквы были нарисованы или вышиты, несомненно, заранее. Русские национальные флаги срывались. Ими салютовали толпам бунтовщиков, — склоняя их перед черными или красными флагами. Затем, белый и синий цвета истреблялись или. затаптывались в грязь, а красный шел у евреев в дело, как «знамя свободы», или же разрывался в свою очередь на банты и ленты «освободителям». Впрочем, такие же банты делались и из еврейских юбок, а в этом, наперебой, усердствовали прелестные «шлюхательницы». Этого мало: из еврейских домов выбрасывались куски, а то и целые штуки кумача — для тех же «освободительных» бантов и флагов.
III. Нет, в этой юдоли плача, двух или многих евреев, есть только один еврей, но зато в миллионах экземпляров. «Все евреи за одного и один за всех!» — таков девиз «Верховного кагала» («Хабура Кол Изро-эль Хаберим»). И кому же, как не евреям, знать, что деспотизм нигде не чувствует себя лучше, как под эмблемами свободы? Поэтому, наравне со столь любезною еврейству порнографией, жонглирование «либеральными» и анархическими идеями составляло излюбленную профессию сынов Иуды — как в древние, так и новые времена. Отсюда естественно, что к «молодым иудеям» фанатически присоединялись и старшие поколения Израиля. Пожилые евреи и еврейки не только с злорадством приветствовали «манифестантов», но и лично принимали яркое участие в шествиях к городской Думе, равно как «изъявляли всенародную радость» у самого здания Думы. Завладеть же Крещатиком жидам было тем «опереточнее», что по этому именно пути Древняя Русь, при св. Владимире, шла креститься в Днепра.