Агония

— Ты не должна жалеть животных, — говорила ей мама. — Ты должна переживать за людей.

— Бедные мишки, и тигры, и кроты, и птички, — всхлипывала Элли. — Они все погибли! Люди поубивали их всех!

— Конечно, мы убили животных, — горячо восклицала мама. — У нас просто не было выбора, иначе они убили бы нас. Но сейчас мы живем за Стеной, и нам больше не о чем беспокоиться. А теперь пора спать, ложись в кроватку. Вот так. Спокойной ночи, дорогая.

Элли послушно ложилась в кроватку и закрывала глаза, но в душе она все равно продолжала жалеть животных.

Стена была самым крупным сооружением на плане те, когда-либо построенном людьми. Она поднималась на пятьдесят метров над уровнем моря и тянулась на многие тысячи километров, за Стеной оказались вся Северная Европа, север России и Канада. Там, где море вплотную подступало к Стене, серый бетон был покрыт налетом соли, издали напоминавшим подтаявшее мороженое; верхняя часть Стены потемнела от дождя и снега. На суше основание Стены вырастало прямо из скальной породы, так что ни одно животное не смогло бы совершить подкоп и проникнуть в мир людей. Верхний край был надежно защищен тремя рядами колючей проволоки, проволока находилась под напряжением, которого было достаточно, чтобы заживо изжарить целого носорога. Кроме того, вдоль всего сооружения были установлены сторожевые вышки с интервалом в семьдесят пять метров. На каждой вышке находился киборг-охранник, вооруженный мощной лазерной пушкой; за пару секунд он мог покрошить в мелкий винегрет целое стадо слонов. И вот Элли неслась на своем истребителе прямо к Стене — в твердой решимости миновать это грозное укрепление, с живой обезьянкой-капуцином на борту, которая сидела позади нее в кресле стрелка и как ни в чем не бывало уплетала попкорн. Элли вглядывалась в приближающуюся серую громаду сквозь лобовое стекло кабины. Лазерная пушка на ближайшей вышке медленно поворачивалась из стороны в сторону, красная точка прицела горела в темноте, словно злобный глаз дракона. Но Элли не чувствовала страха, киборги не запрограммированы на то, чтоб сбивать самолеты, идущие из-за Стены, поскольку ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову притащить животное в мир людей. Гораздо больше Элли опасалась того, что ждет ее за Стеной. Вероятно, люди Гормана уже поджидают ее, спрятавшись на крышах отелей, которые выстроились вдоль пляжей Брайтона. Они готовы по первому же сигналу поднять в воздух свои истребители, и рядом с этими пилотами сидят не маленькие обезьянки с пакетиком попкорна на коленях, а настоящие стрелки.

Элли глубоко вздохнула.

«Ты сможешь сделать это, — уговаривала она саму себя. — У тебя все получится».

Несмотря на подстерегавшую ее опасность, у Элли был неплохой шанс улизнуть от преследователей и благополучно добраться до дома. Элли заранее рассчитала маршрут: она решила лететь через Лондон, где постройки располагались на двух уровнях, напоминая карточный домик. Элли собиралась спуститься на нижний уровень, где почти нет света, там им будет гораздо труднее сбить ее; затем — вдоль Темзы к родному Барфорд-Норду, который находился чуть южнее Оксфорда. Дома в новых городах для беженцев, расположенных в пойме Темзы, строились на высоких сваях, чтобы во время наводнений их не заливало водой. Ей нужно будет пролететь между сваями, используя здания в качестве прикрытий. Конечно, это очень опасно, но вряд ли кто-либо из пилотов Гормана отважится последовать за ней.

Элли сняла шлем и сделала несколько глотков воды из пластиковой бутылки. Затем с трудом расстегнула пряжку на ремне, который прижимал ее к креслу, перегнулась через подлокотник и взглянула назад, чтобы убедиться, что Пак тоже надежно пристегнут ремнем. Обезьянка была подарком Мэла Гормана на день рождения Элли.

«Или, скорее, взяткой, — подумала Элли, — чтобы заставить меня хорошо учиться и вести себя, как подобает послушной девочке. Сейчас мистер Горман наверняка горько сожалеет о своем опрометчивом поступке».

— Они очень удивятся, когда увидят тебя, — прошептала Элли. — И страшно перепугаются.

Элли прикусила губу, представив, как мама закричит от ужаса, когда дочь явится домой с живой обезьяной. Надо будет незаметно проскользнуть в квартиру и спрятать Пака прежде, чем родители увидят его. Даже картинки с изображением животных нагоняли на маму страх. После постройки Стены прошло сорок три года, но до сих пор в каждом городе на крышах самых высоких зданий были укреплены так называемые «чумные» сирены ядовито-желтого цвета. Они должны были оповестить жителей об опасности в том случае, если в город случайно проникнет животное. Появление маленькой обезьянки-капуцина будет воспринято как самый настоящий кошмар. Но Элли не могла бросить своего любимца на произвол судьбы. Нет, ни за что на свете она не оставила бы Пака на космическом корабле. Он не виноват в том, что люди на Земле боятся и ненавидят животных.

Пак крепко спал в своем кресле. Элли улыбнулась: вот уж очень страшный зверь. Пакет с лакомством выскользнул из руки Пака, попкорн рассыпался у него на коленях, на мордочке застыло мирное выражение, словно и ему снился чудесный сон о возвращении домой. Элли взяла пакет и затолкала его в щель между сиденьем и подлокотником кресла.

— Сладких снов, — прошептала Элли, радуясь, что Пак не знает о грозящей им опасности. Пальцы обезьянки слегка шевельнулись, когда Элли осторожно коснулась его руки.

Каким милым существом был ее Пак! И какой красивый. Каждый раз, когда Элли смотрела на обезьянку, ее сердце наполнялось радостью. Коричневую мордочку обрамляла бахрома из золотистой шерсти. Руки Пака до локтя были покрыты черной шерстью, словно он нарочно обмакнул их в чернила; такая же черная шерсть покрывала ноги капуцина от ступней до коленок. Более длинная шерсть на теле отливала темным золотом, на голове же красовался длинный, похожий на гребень хохолок из черной шерсти, и эта «прическа» очень шла Паку. Имя капуцина — паками называли проказливых лесных эльфов — также соответствовало его шаловливому характеру. Честно говоря, более беспокойного питомца трудно было представить. Однако Элли никогда не сердилась на Пака за его проделки, понимая, что обезьянке, точно так же, как ей самой, не хватает общения со своими сородичами. Так что хулиганские выходки были единственным способом, которым капуцин мог выразить свой протест. Чтобы он не натворил каких-нибудь бед на космическом корабле, бедняжку Пака не выпускали за пределы комнаты Элли, где он и провел последние полгода. Элли улыбнулась и покрепче затянула ремень на животе капуцина.

— Они просто не понимали тебя, — прошептала Элли. — Зато я отлично понимаю, почему ты все время хулиганишь.

Элли приготовилась к последнему решительному броску. Повернувшись к пульту управления, она почувствовал легкое головокружение и вдруг поняла, как сильно устала за последние дни. Готовясь к побегу, Элли почти не спала и совсем ничего не ела.

«Я должна взять себя в руки и сосредоточиться, — подумала Элли, — чтобы не допустить ошибку, которая будет стоить жизни нам обоим. Нужно потерпеть еще немного, полчаса, может быть меньше, а потом мы прилетим домой, и весь этот кошмар наконец закончится».

Элли надела шлем и защелкнула пряжку на ремне. Она откинулась назад, поудобнее устроилась в кресле, обвела взглядом светящиеся индикаторы на приборной доске и запустила двигатель самолета. Машина вздрогнула и ожила. Элли почувствовала, как по телу пробежала волна возбуждения. Истребитель устремился вертикально вверх. Мощь самолета, скрытая в его железном теле, вибрацией передавалась Элли, она ощущала ее кончиками пальцев. Красный глаз лазерной пушки, расположенной на ближайшей сторожевой вышке, пронзал темноту, наблюдая за самолетом Элли. Как только она перелетела через Стену и оказалась в небе над Брайтоном, несколько истребителей, словно рой черных мух, вынырнули из-за облаков.

— О, да нас встречают! — с саркастической улыбкой пробормотала Элли. — Какой теплый прием. Очень мило с вашей стороны.