Страница 156 из 169
Святозар сидел молча и слушал отца, теребя на руке перстень царя Альма, а когда тот закончил, поставил на стол локти и уткнул в ладони лицо, пытаясь подавить рвущийся из себя вопль ужаса.
— Святозар, — тревожно спросил Храбр, — Что с тобой?
Наследник не в силах ничего сказать, лишь замотал головой. Правитель поднялся, подошел к сы-ну, и, убрав ладони от его лица, заглянул ему в глаза и тихо сказал:
— Ты, что-то знаешь, сынок, скажи?
Святозар опять замотал головой, а потом поднялся, оперся руками о стол и срывающимся голо-сом ответил:
— Будем, будем…, отец, надеяться, что я ошибаюсь… Потому, как если я не ошибаюсь…,- наследник замолчал, тяжело вздохнул, и добавил, — Я пойду к Эриху, и проверю…, одну догадку…
Святозар развернулся и почти выбежал из шатра, и, поспешил к брату, а когда вошел вовнутрь и подошел к ложу, то увидел, что Эрих лежит, свернувшись калачиком, и крепко спит. Наследник разжег свечи, взял табурет и сел рядом, он смотрел на спящего брата, и никак не мог решиться сделать то зачем пришел. Но затем глубоко вздохнул, успокаивая свою стонущую душу, протянул правую руку и положил ее на спину брата, закрыл глаза и зашептал заговор: " О, великий мой отец, ДажьБог, услышь меня и даруй мне силы, и даруй мне зрение увидеть прошлое души моего брата, даруй мне мощь увидеть и саму его душу. Твоим именем отец мой, ДажьБог, повеливаю!" Мгновение спустя Святозар оказался в тумане, он тихо стоял, прислушиваясь к тому, что происходит кругом. И внезапно услышал впереди слабый писк, туман стал рассеиваться и наследник увидел, что стоит он в лесу, кругом темно, на небе почти нет звезд, нет месяца, впереди же на пне лежит развернутый младенец, а вокруг пня установлены факелы, образующие треугольник. Дитя громко плачит, но тут к нему подходит странный, страшный человек. Святозар знает, кто этот человек — это Нук. Тот наклоняется над ребенком, шепчет над ним что-то, проводит у дитя по груди, и видит наследник, как из груди ребенка вылетает еле видимое желтоватое облако-душа, и тихонько замирает над ним. Нук скидывает с себя рубаху, шепчет слова, а потом проводит пальцами по своей груди, а когда та раскрывается, то он левой рукой вытаскивает оттуда, точно из глубокой пропасти, черно-серое месиво- нечта, у этого нечта ноги, руки и голова. Но не только цвет, но и само положение частей этого месива пугает Святозара. Там где у чистой души находится голова, у нечта колышится толстая, сучковатая рука, а на месте руки овальная вытянутая, словно яйцо, голова, другая такая же сучковатая толстая рука, завернувшись, упирается в голову, создавая вроде кольца. Ноги раскинуты по другой стороне тела и выглядят, словно колья облитые жиром, да и ног то у него не две, а три…, ах, нет третья не нога…, то хвост с тупым наконечником. С ног капает жир, который, не долетая до земли, превращается в небольших, черных слизней. Теперь Нук берет вправую руку кинжал и отрезает небольшой кусочек от своей души- нечта и продолжает шептать. Кусок падает на землю и превращается в маленького, черного паука, тот разворачивает свои тонкие ножки, встает на них и немного покачивается. Нук наклоняет голову и смотрит на паука, затем ложит рядом с ним на землю кинжал, а паук, перебирая ножками, взбирается на его острие и затихает на нем. Тогда же Нук запихивает вовнутрь распахнутой груди сопротивляющуюся душу, и словно сдвигая руками, смыкает грудь. Теперь он берет кинжал правой рукой и подходит к маленькому желтому облачку душе, грубо хватает его другой рукой. Святозар видит, как внезапно вздрагивает тело младенца, и он громко всхлипывает. Нук опять шепчет и приближает острие кинжала прямо к душе дитя, и как только острие коснулось души, паук перелез на нее, и, обхватив ее кусочек лапками, затих на ней. А Нук вложил душу с сидящим на ней пауком обратно в грудь младенца, и, проведя пальцами, сомкнул ее, а потом вновь перед глазами наследника поплыл туман.
Святозар открыл глаза и увидел прямо перед собой на спине Эриха светящуюся золотой лазурью руку, а потом золотая лазурь растеклась по спине брата, и наследник стал смотреть как бы сквозь нее и увидел душу Эриха. Там внутри брата, жило страшное чудовище, которое пожирало еле видимое желтое облако. Душа Эриха наполовину была желтоватой и чистой. Другая же ее часть была черно-серой, с громадной овальной головой на месте руки и с одной толстой сучковатой рукой и тонким длинным хвостом. На лице были два огромных выпученных глаза, которые уставились на Святозара, да широкий, словно щель без губый рот, ни носа, ни ушей. Рот пытался, что-то сказать, и широко раззевался, кривился и перекашивался. Тогда Святозар положил на правую руку левую и зашептал заговор: " О, Бог Семаргл, ты, Светоозаряемый Бог огня, даровавший мне великое чудо твой волшебный щит и волшебные корни левой ладони. Твоими корнями и твоей силой заплетаю я уста страшного чудища внутри тела моего брата. Пусть никогда они не раскрываются, никогда не шепчут, никогда не приказывают душе моего брата! О, Семаргл, дым- твое знамя, огонь — твой конь, пламя- твоя сила и мощь! Повелевай даром своим Бог, и лишь мгновением Семаргл дай им мне владеть!" В тот же миг из левой ладони Святозара вытянулся тонкий горящий корешок света и двинулся сквозь правую руку, едва ее опалив, через спину брата ко рту чудовища. Глаза чудища увидели этот корешок и заметались, рука и хвост попытались схватить его, но Святозар подул на них, а они замахали, словно им было тяжело переносить чистое дыхание светлой души. Рот попытался раскрыться, затем он перекосился, раскрылся еще шире, и вдруг сомкнулся и тут же горящий корешок прыгнул и схватился за сомкнутый рот и стал точно иголка его зашивать. Корешок немного подтянулся, еще крепче сомкнув рот, и завязал громадный узел. Рука и хвост попробывали дотронуться до горящего узелка, но сразу же и отскочили, словно обожженные.
Святозар убрал с тела брата сначало левую, а потом правую руку и сияние со спины брата и рук тот час же спало. Наследник сидел, опустив руки на колени, и видел, как брат внезапно распря-мился на ложе, лег на спину, вытянув руки и ноги, черты его некрасивого лица разгладились и посветлели, и в них стала проглядывать красота матери.
Святозар поднялся, затушил свечи и вышел из шатра, немного пройдя вперед, он остановился так, чтобы его не было видно дружинникам, сидевшим около костра, и затих. Случилось то, чего он так страшился и, что его так напугало в рассказе отца, теперь это была не просто догадка, теперь это была уверенность. Душа брата не была вполоне, нет… Ошибалась мать, ошибался Святозар. Внутри Эриха жил сам Нук пожирая светлую часть его души уже долгие годы. Поэтому он и подчинялся так легко Нуку, поэтому направил кинжал на Святозара, поэтому ничего не рассказывал отцу, ведь он был одним единым с ним целым Эрих-Нук. И только после убийства, когда Эрих увидел душу, которая его спасла, в нем всколыхнулась та светлая, пожираемая часть и начала борьбу с захватчиком. Святозару стало невыносимо больно, захотелось закричать громко, громко, так, чтобы услышал отец его ДажьБог и схватил молнию и кинул в него и закончил эти мученья. Потому, как нет…, нет, возможности помочь Эриху… Потому, как нет заговора который может убить Нука внутри Эриха… Убить…, и если вообще убить Нука, сейчас то и Эрих не будет жить… Святозар застонал, схватил себя за волосы и так их дернул, словно пытаясь вырвать изнутри душу, что даже вскрикнул. И тогда ощутил боль в правой и левой руке, отпустил волосы и попытался рассмотреть руки, но уже так стемнело, что разглядеть, что-либо было невозможно. Святозар стоял и утирал бегущие по лицу слезы, а в высоком ночном небе мерцали далекие звезды, и горел серпевидный месяц. Наследник поднял лицо и посмотрел наверх, и внезапно откуда-то из вышины почудилось легкое дуновение ветерка, прилетевшая следом прозрачная дымка окутала лицо и точно шепнула: " Прекрати, прекрати…" И как то сразу нашлись силы, и захотелось жить и бороться дальше, а мгновение спустя Святозар опустил голову и почувствовал, как он сильно замерз, ведь убежав к Эриху, он даже не надел куртик, а находясь в расстроенных чувствах и незаметил, что стоит в одной рубахе. Но идти в шатер он не хотел, ждал, когда отец останется там один, немного погодя други правителя и Стоян вышли из шатра, и, опустив полог, ушли, и тогда вконец замерзший Святозар пошел к отцу.