Хамелеон

Я знаком остановила его пылкую речь. Наверное, если в дебатах он выступает так же, то он все-таки хороший политик. И… ох, что же мне делать…

— Я не задерживаю тебя, Аделиз. Однако попросил бы тебя вернуться к началу сезона. Не стоит давать слишком явный повод к сплетням, — завершил разговор Морис.

Похоже, он был абсолютно уверен в себе и в моем решении.

Угрозу Мориса я восприняла более чем серьезно: одного у него не отнимешь, — слов на ветер он не бросает. Прежде чем мучиться угрызениями совести, — а я не настолько альтруистична, что бы жертвовать своим спокойствием ради другого, — я рассудила, что в скандал окажусь вовлечена не только я, но и многие другие подруги Жермена. Можно ли предположить, что Рошару не дадут вывесить грязное белье на широкое обозрение?

И тем не менее, Жермен Совиньи перестанет существовать вернее, чем если бы он умер. Перед ним закроются все двери…

Я посмотрела на переданное Морисом досье. Меня не трогало его шокирующее происхождение: родителей не выбирают, и детей не покупают в магазинах. Я на полном серьезе все еще считала его выше и лучше большинства моих светских знакомых. Не думаю, что эта папка скрывает какие-нибудь жуткие и омерзительные тайны…

Однако, пакет манил и тревожил. Открыть его, прочитать чужую жизнь, было так подло и так притягательно, что я не сумела его уничтожить, лишь засунула перед отъездом так далеко в секретер, как могла.

Во Париже я задержалась больше, чем на неделю, но разговора с Морисом никак не получалось. Проснувшись однажды утром, я поняла, что просто хочу обратно в свой коттедж, и собрала вещи. Кроме того, Жермен имел право знать, что его ждет.

Но… предполагать — это одно, а сказать человеку в лицо совсем другое! Я поняла, что боюсь, но на второй день не выдержала: мне просто необходимо было с кем-нибудь поговорить, и я знала только одного человека. И сразу же убедилась, что Жермена нет. И нет давно. Мой рай опустел. Один день, полный тишины и уединения к которым я так стремилась, показался вдруг просто невыносимым. А мысль о том, что рядом может поселиться кто-то другой — просто бесила.

Когда он уехал? Куда? А вдруг, что-то случилось…

Когда через пару дней мы столкнулись с Жерменом на площади, я почувствовала почти облегчение.

— Жермен? Какого черта ты не зашел ко мне, когда вернулся?! Я беспокоилась! — я даже не понимала, что именно сейчас говорю, однако как ни странно, но это была правда. Не сказала бы, что это мне самой нравилось.

— В самом деле? — на его лице отразилось что-то похожее на радость и смущение.

— Конечно! А как я еще должна себя чувствовать, когда на моих глазах человек ни с того ни с сего валится с ног?!

— А, — кажется, он меня неправильно понял, — не волнуйтесь, это не заразно.

— Я не это имела в виду!

Лед растаял быстрее, чем появился. Жермен рассмеялся.

— Делиз, у тебя манеры…

— Это ты на меня так действуешь.

— Ну, спасибо!

Мы наняли коляску и поехали ко мне.

— Так у тебя все в порядке?

— Вполне, — быстро отозвался он.

Нет, не все, поняла я, но больше он мне ничего не скажет.

— Как твой развод?

— Могло быть и хуже. Морис считает, что мы любовники, — зачем-то рассказала я.

— Ты говорила ему обо мне? — Жермен невероятно удивился.

— Он сам узнал, — я обернулась.

Он явно ждал продолжения.

— И дал добро на мелкие шалости.

Жермен внимательно смотрел на меня, слегка склонив голову на бок:

— Тебя это оскорбляет.

— Может быть, я слишком хорошо о тебе думаю, но тебя это тоже должно оскорблять, — я ответила ему не менее пристальным взглядом.

Жермен отвернулся и делано пожал плечами.

— Делиз, я уже давно привык к тому, что меня рассматривают в качестве мелкой шалости. И вполне понимаю, почему твой муж считает нас любовниками.

Повисла неловкая пауза.

— Делиз, эта сплетня может стоить тебе доброго имени, — Жермен был очень серьезен.

— Мне все равно, если суд примет решение о разводе! Я лишь хочу избавиться от присутствия этого человека в своей жизни. И от своей жизни, какой она стала!

Момент настал, а я все еще не могла сказать, что его ждет. Не глупо ли?

— Подумать только, я умудрился испортить репутацию женщине, с которой даже не целовался!

Это была шутка, но это была грустная шутка.

— Зато я, возможно… Испорчу тебе не только репутацию! Морис предоставил мне на тебя полное досье…

Господи! Глаза и улыбка остались прежними, руки не дрогнули, но он так побледнел, что мне стало страшно!

— Он угрожает обвинить тебя в подлоге за использование фамилии Совиньи…

— Вот как, — Жермен поднялся и отошел к окну.

Спустя не более, чем минуту он продолжил:

— Делиз, то, что ты со мной еще разговариваешь, я могу вознаградить, только избавив от лишних угрызений. Ты можешь продолжать процедуру развода, потому что я… не собирался возвращаться. Мне безразлично, что сочтут обо мне в свете!

Не собирался возвращаться?! И почему я так глупо улыбаюсь, и не могу остановиться размешивая в чашке сахар… Я не утерпела и все таки подошла к нему. Интересно, смогу ли я когда-нибудь увидеть, что скрывается в непроглядной глубине его глаз? Я поймала себя на том, что смотрю на него слишком долго и слишком пристально. В голове царила пустота, если не считать мысли, что будет, если действительно прикоснуться к его губам… один раз, только один, попробовать их на вкус…

Наверное, это было написано у меня на лице. Уголки его губ дрогнули почти презрительно, выражение лица застыло, а глаза превратились в два зеркала. Жермен отстранился и отвернулся.

— Извини, — сказала я ему в спину.

Хуже могло быть только, если бы я, раздевшись, запрыгнула к нему в постель.

— Ничего. Забыли. Я тебя понимаю.

Было бы проще, если бы этой нотки в его голосе не было.

— Может быть, сделаешь мне свой кофе… — бросила я спасательный круг.

Жермен с облегчением направился в кухню и взялся за джезву.

Ты все испортила, дура! Он снова замкнется в своем домике, что бы взяться за очередную сказку Ориента… а ты снова останешься совсем одна… и никому не будет до тебя дела.

— Ты не обижайся, — я сама доставала чашки, — Наверное, любая женщина хочет убедиться, что она желанна. Ты мой друг, но ты — мужчина, самый привлекательный в моей жизни мужчина… Морис умудрился поднять всю муть со дна!!

При слове 'друг' Жермен метнул в мою сторону молниеносный пронзительный взгляд. Он заговорил, не отрываясь от процесса приготовления.

— Ты тоже не обижайся, Делиз. Ты потрясающе красивая женщина. Ты очень хороший и искренний человек. Если мы с тобой действительно друзья, мне бы не хотелось этого лишиться, приобретая всего лишь новую… любовницу.

Пока он говорил, на губах играла легкая улыбка, но мне бы очень и очень не хотелось, что бы когда-нибудь он еще раз улыбнулся мне так. Что угодно, только не видеть ее! В этот момент, я боялась, что он поднимет на меня взгляд.

— Я больше не буду.

В ответ Жермен рассмеялся и вдруг обнял меня за плечи.

Ощущение сильных мужских рук, обнимающих тебя без похоти, но и без равнодушия — самый драгоценный подарок, который он мне сделал.

Я смотрела, как он уходит: медлительная походка, руки в карманах светлых брюк, небрежный разворот плеч, волосы разметались от ветра. Мне безумно хотелось узнать о чем, он думает в такие минуты. И я безумно радовалась, что так и не открыла досье. Ты права, Каро, нам всем хочется обмануться…

Мы оба понимали, что этот день прошел необычно, что мы не сможем забыть всего, что наговорили и сделали, и не думать о том, чего не сделали. Я была готова к тому, что на завтра он не появился. Я сидела в кресле, понимала, что жду, и понимала, что жду напрасно. Я не стала навязываться. Ощущение утраты, навсегда упущенной возможности чего-то очень важного, — вот что я чувствовала.