Страница 37 из 61
— А ты не думал, что в таком случае, Мел тоже куда безопаснее остаться здесь, где до беса колдунов, которые смогут прикрыть и ее?!
— А ведь он прав! — вдруг признал Дамон, — А мы с тобой об этом не подумали!
— Лучше быть параноиком, чем трупом? — мрачно ухмыльнулся Райнарт.
— Когда речь идет о враге, не важен уже ни цвет, ни пол, — многозначительно проговорил маг, — Важно, где у него уязвимое место. А мы собираемся дать им этого врага! Смотри, герой, ты здесь пока случайно, — в гости к сыну приезжали… Может, о вас еще и не вспомнят, а вот если ты встанешь от меня по правую руку… Тем более, если что-то пойдет не так!
Райнарт, казалось, сейчас потеряет самообладание похлеще Рэя. Но он только зло прищурился.
— А не поздновато ли спохватился, темный? Или я тебе присягу давал, чтобы туда-сюда бегать? Не одному тебе прятаться и врать надоело!
Бывший герой подступил вплотную, и в бесконечно долгую минуту, которую он вглядывался в жгучие черные глаза бывшего врага и старого друга, успел увидеть в них, то чего не ожидал никогда: страх.
Не за себя.
Как он это выносит, — человек, которому всегда терять было нечего, и которому теперь терять слишком много?
Что тут скажешь…
— Нет, темный, здесь и сейчас каждый сам за себя решает! Да и дети наши уже как видно, достаточно взрослые, чтобы понять, где и с кем их место…
Ресницы упали вниз, рот тронула едва заметная благодарная улыбка самым кончиком губ. Вспомнилась клятва далекой юности — никогда ни к кому и ни к чему не привязываться… Больно терять. Кем бы ты ни был и сколько бы не прожил.
Но не иметь — гораздо больнее! И глупо чувствовать себя счастливым, когда твоя жизнь может вот-вот снова рухнуть в бездну, потащив за собой и тех, кто от тебя зависит. С кем рискнул связать себя настолько прочно, что уж эту связь не разорвать никакими проклятиями… Что ж, если его судьба так все свела, грешно жалеть, что она не сложилась иначе!
— До сражений, надеюсь, не дойдет, а Гейне знает, что ей делать. Прятаться за чужими спинами и предавать своих у нее тоже никогда в привычку не входило, — уже ворчливо добавил Райнарт.
— Да уж, — признал Дамон, — Наоборот стоило бы ее сюда вызвать. Как Ее бывшее Высочество, твоя жена никогда не стеснялась высказывать свою точку зрения в лицо. Я бы посмотрел на ее встречу с Советом!
— Зачем же дело стало? — бросил Райнарт, чувствуя облегчение оттого, что разговор перешел на более легкий тон, — Гейне теперь дама авторитетная, из ее гостиной, считай, весь королевский двор вышел и еще половина Рикентских дамочек. Я вот так на вскидку и не назову семейство, которое у нас не отметилось…
— Тьма изначальная, герой, не могу поверить, что твоему сыну 19! — уже совсем непринужденно заметил Дамон вслед Рею, демонстративно удалившемуся на поиски своего подопечного принца, у которого состоял в старших офицерах охраны официально, и в друзьях — наперсниках вне протокола.
— Время идет, дети растут, мы не молодеем, в отличие от всяких магов.
На дружескую подначку Дамон ответил неожиданно серьезно:
— Мне герой, тоже не так много осталось.
— Темный, — резко помрачнел Райнарт, — что-то мне твои разговоры совсем не нравятся!
— Не в том дело, — рассмеялся маг, — Маги, эльфы, а тем более полуэльфы тоже не вечные!
— Откуда ты взял, что ты…
— Чувствую. И это правильно, герой! Не думаю, что ты хотел бы стоять на могилах Рея и Мел. Родители не должны переживать своих детей, а на их век меня еще хватит! Да и долг на мне висит… Не маленький! — только Дамон мог позволить себе подобным образом упомянуть о Башне, и спросил выразительно, — Понял теперь?
— Понял, — тяжело подтвердил Райнарт отворачиваясь, — Понял, что со всем этим — даже тебе одному не справиться!
В гулкой тишине тронного зала, неестественной, гнетущей, слышен только один звук — мерный стук металлических подбоек и каблуков о плиты пола.
Неотвратимый звук надвигающейся беды. Шаги нескольких человек сливаются в один единый шаг. Одинаковые белоснежные мантии скрадывают очертания фигур, делая их почти безликими и бесполыми. Лица под капюшонами одинаково застыли в неподвижности каменных масок. Даже пронзительно сияющие посохи движутся в унисон.
Семеро человек с одинаковым знаком семилучевой звезды на груди, — семеро влиятельнейших из живущих людей, семеро самых сильнейших магов, — медленно приближаются к тронному возвышению парадного зала, где их ожидают всего трое: король, сам напоминающий больше изваяние, нежели живого человека, бледный и дерганный придворный маг и незаметный человек с низко надвинутым куколем, теряющийся в тени массивного трона.
Менее всего в жизни Его королевское Величество Ансгар 4 Справедливый желал узреть полный состав Светлого Совета!
Однако желаний Его Величества никто не спрашивал.
Трясущийся и заикающийся Эрнст потребовал аудиенции ночью, после чего сообщил, что вероятнее всего в Винтре в самое ближайшее время будет иметь место прорыв сил Тьмы во главе с Черным Лордом, и 'обнадеживающе' известил о визите Совета… Да, всех. И так, радушно принятый в Ахайре Черный принц — не сахар, а теперь 'в гости' стоит ждать не кого-то, а древнее зло, которое не удалось извести еще с последней войны Сил, уже отошедшей в легенды. Зло хитрое и коварное, легко меняющее обличья и смущающее даже самые стойкие умы и чистые души.
Лишь на последних словах лорд Робер позволил себе выказать толику снедающей его ярости.
Ансгар внимал настоящим правителям мира, нацепив на себя лик столь же живой, сколь стоявшие в нишах доспехи. К столкновению с Советом он был готов давно, как смертельно больной после долгих лет недуга готов к последнему пути. И понимал, что осознание неизбежного жило в нем, наверное, еще с того момента, как прозвучали слова белого мага, лишающие его сына — первенца, наследника, да просто ребенка, подаренного единственной на всю жизнь любимой женщиной. А уж после того, как экстравагантная парочка в составе слепого темного и его решительной светлой супруги-перебежчицы прочно обосновалась во дворце, — никаких сомнений уже не осталось. Вопрос был только во времени, и время это вышло.
Король говорил и слушал 'гостей', зная, что как это часто случалось, его сын в эту ночь тоже остался в небольшом поместье наставника, — единственном условии, которое назначил лорд Дамир, кроме обычного жалования. Его жене понравился дом…
— Или Ваше Величество готово возвести в центре города черную башню? — язвил тогда темный, — И наверняка вы не хотели бы, чтобы воспитатель вашего сына зарабатывал себе на жизнь, приторговывая ядами и зельями!
Нет, Ансгар решительно не хотел! И назначил официальному наставнику Его Высочества Дианта, принца крови (титул, который не отнимешь ни при каких условиях!) такое содержание, которое было сравнимо с годовым содержанием Шпассенринка целиком со всеми обитателями.
И даже уже ни о чем не жалел. Он не мог не испытывать определенных опасений, но вместе с тем, — не мог удержаться от гордости за все больше проявляющийся характер сына. Если Диант хотел чем-либо заняться или чтобы тот или иной человек вошел в его окружение — это не обсуждалось. Он просто известил венценосного отца о неком Дирке, который по знатности и состоянию никогда не получил бы шанса даже переступить порог королевского дворца. О рыжем Рейе, произведшем фурор среди фрейлин, и постоянном объекте жалоб королевы Бетины, — вообще стоило умолчать. Король узнал о нем только через Фестера.
О чем он думал, направляясь во главе гвардии совместно с Советом и их внушительной свитой из магов и отборных героев? Кто мог бы позволить себе судить об этом, и тем более — кто смог бы судить наверняка… Может быть о том, в чьих руках сейчас может находиться его сын, и с кем ему еще сегодня предстоит встретиться. А может быть о том, что поддержи он принца Черного трона и выступи против требований Совета — против него взбунтуются даже пастухи и нищие с городских улиц. Он не думал только о том, КАК именно для них двоих может закончиться эта война — его собственная война, которую он вел уже тринадцать лет.