Страница 30 из 61
Рузанна дар речи утратила от подобного предложения, но и мужчина был, судя по его реакции, застигнут врасплох: он аж воздухом подавился.
— Боюсь, что это невозможно, солнышко! — проговорил он отдышавшись.
— Жаль, — заключила Ингер, перенося свое внимание на Сивилла.
— Невозможно потому что я светлая, или потому что я вам не нравлюсь этом плане? — тихо поинтересовалась Рузанна, когда девочка отошла.
Она сама не ожидала от себя такой выходки, но не могла упустить возможность его раздразнить, поколебав феноменальное самообладание. Попытка удалась: Дамон смотрел на нее в крайнем изумлении.
— Странные у нас сегодня какие-то разговоры, — наконец выдал он, — бросает из одной крайности в другую!
— Это уж точно! — с чувством подтвердила Рузанна, не отводя взгляда от Ингер.
Потерпев неудачу с Сивиллом, девочка занялась Диниэром, заставив его разуться и пройтись в прибое. Эльфенок все еще был худым до такой степени, что его запросто могло унести ветром посильнее, на открытой коже в изобилии проступали свежие шрамы, а небольшое усилие, потребовавшееся для прогулки к воде, утомило настолько, что Сивилл едва не нес его обратно. Но он был живым в полном смысле этого слова, и тихо светился сознанием этого.
— Вы совершили чудо, — снова была вынуждена признать женщина, за одно радуясь, что можно сменить тему на более безопасную.
— Пока нет, — серьезно покачал головой маг.
— Но никто не сделал бы для него больше!
— Но ведь теперь Динэ — изгой! И к сожалению, я не умею врачевать душу… Убивать намного проще! — с горечью вырвалось у Дамона.
Рузанна резко развернулась, испытующе вглядываясь в него.
— И все равно! Я не верю! Вы не можете быть Черным лордом!!! Вы — не такой…
— Спасибо за комплемент! — мужчина грустно улыбнулся и потянул из-за ворота шнурок, извлекая перстень.
Как будто день померк в одно мгновение…
— Не понимаю!! — Рузанна уже готова была заплакать от отчаяния, — Ни одну личину нельзя носить так долго!
— А вы ожидали увидеть монстра? — сильные плечи устало опустились, — По-вашему, я должен закусывать младенцами, растлевать невинных, а отдыхая от тотальных войн, ублажать себя зрелищем пыток? Вы путаете меня с Азаром!
— Вы гораздо опаснее…
— Не стану отрицать. Но кто опаснее: бешеная собака или сытый тигр?
— Я пришла сюда не спорить! Мой долг защитить от вас людей! — она сама ощутила, насколько глупо это прозвучало.
Он и рассмеялся. Правда, смех этот горчил пеплом.
— Защитить? — Дамон дернул бровью, — Я живу в Тареште четыре года и уже двадцать лет, как доктор Фейт. Как видите, солнце до сих пор всходит и заходит!
Он отвлекся при виде ватаги местных мальчишек и ощутимо напрягся, но никто не попытался обидеть подбежавшую знакомиться девочку, наоборот — ребята наперебой начали воображать.
— Маленькая кокетка! — Рузанна не удержалась от улыбки, — Она уже вертит мужчинами как хочет.
Покосившись в его сторону, она заметила, что маг снова расслабился. Он готов защищать ее от чего угодно, и ради этого сделает все, что угодно… Наверное, если бы у нее были дети, она бы думала так же… В груди снова настойчиво шевельнулось какое-то странное чувство похожее на зависть.
— Теперь я точно не поверю, что вы способны намеренно убить женщину!
Дамон отреагировал мгновенно и резко.
— Только не надо теперь делать из меня рыцаря в сияющих доспехах! Любая крайность далека от истины, а люди вообще на многое способны. Беда в том, что не все знают на что. Я — знаю, — в спокойных словах мужчины не было рисовки, — Это сильно помогает… справляться и с трудностями, и с собой… Женщину? Моему сыну было 14, когда его пытала женщина. Из-за чего он ослеп. А потом она приказала его сжечь…
На какой-то миг голос его сделался беззвучен.
— Такую женщину я смогу не только убить, — просто закончил Дамон.
Хотя это не вполне относилось к ней, и Рузанна не сомневалась, что его откровенность не имеет под собой какой-либо скрытой цели, но ее на самом деле прошиб холодный пот. Лишь одна абсурдная мысль не давала покоя — он говорит правду… Что если позволить себе поверить? Поверить в верность своих первоначальных выводов, своим глазам, своему сердцу наконец! Маг смотрел на нее с задумчивой печальной понимающей улыбкой и ждал.
Однако завершить этот разговор им не было позволено.
Он живет в вечном страхе за дочь, — поняла Рузанна одну простую вещь, — что ее обидят, сделают больно, станут преследовать…
— Папа!! — и Дамон срывается с места.
На этот раз, правда, быстрее оказался Сивилл, который к тому же сидел ближе к детям. Сама Ингер была цела и невредима, в отличие от одного из ее горе-кавалеров: красуясь перед девочкой, мальчишки прыгали с выступающей в море скалы, соревнуясь друг с другом кто выше, дальше, эффектнее… Пока один из них не смог вынырнуть.
Видимо, что-то почувствовав, Ингер закричала сразу, едва он вошел в воду, а Сивилл, как оказалось, плавал лучше рыб. Вынырнул он уже вместе с мальчиком, и Дамон попросту выдернул их на берег, где ребенка тут же приняла Рузанна. Как только тот оказался у нее, юноша отпрянул, словно обжегшись, и бессознательно отступил за Дамона.
Спасенный мальчик сильно расшибся о камни и наглотался воды, но к тому времени как подоспели те, кто должны были следить за детьми, был уже в относительном порядке и вне опасности. И неожиданно для себя Сивилл оказался в роли героя. Пока врач и волшебница, забыв о разногласиях и объяснениях, занимались ребенком, юношу тормошили, хлопали по плечам и куда попадали, слезно благодарили. Народу становилось все больше: ребята оказались к тому же с расположенного неподалеку загородного поместья — удравшими от воспитателей и гувернеров наследниками титулов, а пострадавший — едва ли не любимым племянником одного из дожей, чей День Рожденья отмечала аристократическая компания.
На вилле Сивиллу пришлось еще хуже. В данный конкретный момент общение с толпой взбудораженных аристократов было менее всего необходимо и для темных, и для светлой. Раздраженная Рузанна, которой впрочем, не решались особо надоедать, успокаивала женскую половину в лице матери, обеих бабок и кучи тетушек. К инструктировавшему прислугу врачевателю глава семейства как подступил, так и отступил. После короткого сухого поклона в ответ на 'Так вы и есть тот самый Фейт?', почувствовавший себя очень неуютно дворянчик поспешно ретировался, бормоча дежурные благодарственные фразы под слегка насмешливым взглядом лекаря.
Так что лавина причитающих родственников и охающих гостей, — частью основательно нетрезвых, частью распираемых от любопытства, — обрушилась на потерявшегося Сивилла. Он было сделал попытку сбежать, отговариваясь, что ему нужно позаботиться о Динэ, но это только усугубило положение, — тревога юноши о больном товарище показалась восхитительно трогательной. Чем больше восхваляли его смелость, решительность, скромность и прочие безмерно выдающиеся качества, тем откровенно мрачнее становился Сивилл. К тому времени, как Фейт все-таки пришел ему на помощь юноша имел уж совсем похоронный вид.
— Идем, жертва славы, — поддразнил его мужчина, — Динэ и Ингер уже дома.
Сивилл буквально метнулся к выходу.
— Что, захвалили?
В ответ юноша нервно дернул плечом, и вдруг выдал с необыкновенной горячностью:
— Если б пацан был бы не племянником дожа, а чьим-нибудь ублюдком или вообще рыбацким сыном, до него никому бы дела не было, а уж до меня и подавно! Иначе чем с черного хода бы не пустили! Статус, вот что на самом деле важно!
— Ты действительно так думаешь? — поинтересовался Дамон.
Сивилл тут же пошел алыми пятнами от смущения, скривился, опустив глаза. Хотел что-то сказать, но вместо этого почти бегом направился к воротам, — подальше от всезнающего мастера Фейта.
Дамон проводил его задумчивым взглядом: реакция юноши была немного странной. Он не мог определить, что именно уязвило Сивилла, и на это стоило обратить внимание. Что бы не воображал сам парень о своем нынешнем покровителе, но ведь по сути Дамон почти ничего о нем не знает… Словно в подтверждении его размышлений раздались слова пожилого аристократа, обращенные к Рузанне: