Страница 2 из 21
- Саша, ты мою фуражку одел и, кажется, планшетку с бумагами в машине оставил,- громко проинформировал он меня, а потом добавил: - Саша, не в службу, а в дружбу, ты там, в мастерских построже все принимай. Все-таки нам это ставить придется.
- Делай все по чертежу и не будет кипежу, - пропел я любимую строчку своего бывшего коллеги.
Мой начальник хмыкнул и кивнул на мои слова.
- Вот ты и проверь, чтобы все было по чертежу, а то чертежи то ты, как раз в планшете и оставил. Сам же помнишь, как пришлось долбить бетон в ДОТе, когда бронезаслонка отказалась вставать. У них тут отклонение от чертежа на сантиметр, видите ли, не считается браком. Все равно на месте подгонять придется, а у нас подгонка, сколько нервов и времени съела.
Подумав, мой начальник добавил:
- Если успеешь раньше, жди меня около вокзала.
И укатил.
Наверное, во мне проснулась память тела, потому как я сразу же нашел нужную мне тропинку, ведущую в сторону города. Это была первая приятная неожиданность. Вторая ждала меня в кустах. На тропинке с растерянным видом стоял полковник Василий Иосифович Сталин. Стоял ровно в том виде, в котором я видел его в классе. Форма командира Красной армии образца 1941 года. И даже фуражку он до сих пор держал в руках. Почему я сразу понял, что его перебросило вместе с моим переносом? Так он до сих пор держал во второй руке, нарисованный мной портрет амазонки на коне.
Нет, я не стал набиваться в знакомые, потому как до этого он меня знал восемнадцатилетним пацаном, а сейчас я лет на пять даже постарше его буду. Кроме того он полковник, а я все-таки званием не вышел. Тем не менее, я его демонстративно узнал и предложил помощь.
То, что его знают, подбодрило Василия и далее мы пошли вдвоем. По дороге товарищ Сталин выдал свою версию происшедшего с ним конфуза. К чести высокопоставленного попаданца, он достаточно правдоподобно изложил ее и даже избежал пересказа сведений, которые во многих случаях могли бы привести человека в палату, описанную еще Антоном Павловичем Чеховым. А вот далее приятные неожиданности закончились. Неожиданно засбоил мой 'навигатор'. Нет, он уверенно провел меня до окраины города, но при подходе к частному сектору 'завис' и потребовал перезапуска всей системы.
Пришлось прибегнуть к известной пословице про Киев, которая частично решила проблему ориентирования. То есть, как найти искомый мной адрес мне сказали, вот только на месте артельной мастерской красовалась панельная пятиэтажка имени Никиты Сергеевича, а это уже совсем другая эпоха. Я достал чертежи и прочитал указанный в документах адрес и мрачно обошел вокруг дома. Табличка на доме говорила, что мы пришли в нужное место. С каждым шагом становилось все чудесатее и чудесатее.
К тому же в ходе прогулки мы опытным путем установили повышенный уровень общительности окружающих. Нам улыбались женщины и не только. Дети большими группами старались пройтись с нами хотя бы немного вдоль улицы. Прохожие радостно здоровались с нами, а когда мы проходили мимо одного из подворий, то нас 'ненадолго' похитила супружеская пара. Чтобы сфотографироваться.
От чести стать 'первым советским свадебным генералом', полковник Сталин успешно отказался, подарив на память молодым картину. Что-то царапнуло душу, все-таки я рисовал этот шедевр целую неделю, но подумав, я решил что вариант 'драку заказывали' обойдется нам дороже.
Слава Богам, что пока Василия Иосифовича, кроме меня никто не опознал. Старик на свадьбе щурил глаза в нашу сторону, но видимо его дальнозоркости не хватало для уверенного распознавания цели. Но все-таки драка на этой свадьбе состоялась. Уже после нашего ухода, но я точно слышал, как уловив момент, когда мы вышли через ладную калиточку два мужичка в возрасте спорили о том, актер это в гриме Василия Сталина или он сам. А потом я услышал несколько звонких оплеух и вопли теток, голосящих о помощи в разборках.
Зато покинув свадьбу, Василий решил проявить инициативу. Уточнив у меня, что я уже тоже заблудился, он стал расспрашивать всех встречных как нам попасть к военным. А вот дальше наши мнения разделились. Я настаивал на вокзале, чтобы встретить своего начальника, а полковник Сталин, как истинный летчик стремился попасть на аэродром. Судя по всему, он надеялся встретить на аэродроме своих знакомых летчиков.
Решать совместный маршрут жребием не стали. Вмешалась судьба в виде военного 'Газ-66', стоявшего у нас на пути. Хорошо, что это был не патруль. Перед тем, как посадить нас в кузов, старший машины внимательно проверил наши документы. Правда, перед посадкой, он попросил показать содержимое моей кобуры, но от папирос отказался.
Сидевшие в кузове солдаты - 'срочники' не имели в руках оружия, но на ремне висели штык-ножи. С учетом того, что на левом рукаве у них висела повязка 'Патруль', я понял, что мы влипли. Тем не менее, ребята закурить не отказались, и молчать не требовали. Это уже обнадеживало, и я спросил нет ли у них случайно свежей прессы.
Самой свежей прессой оказался толстый журнал с гордым названием Альманах 'Искатель'. К сожалению, установить дату по нему не удалось, потому что банально не хватало первых страниц. Зато на первой же странице была аннотация фантастического рассказа Михаила Алексеева 'Воскресное утро'. Когда после прочтения аннотации я вчитался в текст, то понял, что ничего не понимаю. У них что, вообще цензуры нет? Я не помнил такого советского писателя, зато прочитав текст, вспомнил, как это произведение обсуждалось на нашем форуме. В 2016 году!
Я спросил:
- Который сейчас год?
Сержант, одаривший меня прессой, засмеялся и сказал, чтобы я не волновался, Великая Отечественная война уже закончилась и на дворе давно уже 16 июня 1979 года. Тут же оживился и полковник Сталин. Начал задавать вопросы, про то где мы находимся, и куда нас везут. Про то, что нас повезут в комендатуру, мне уже и так было ясно, так что я только прокомментировал вопрос Василия Иосифовича старой шуткой, что моему спутнику мелкие подробности не нужны, пусть хотя бы ответят, как называется планета.
Ступор длился долго. До того момента, как я пояснил, что смеяться надо на слове 'лопата'. Видимо здесь не читали братьев Стругацких. Когда я рассказал, что мы тоже люди военные, послужившие, и секретные сведения выпытывать не собираемся, и что сержанту достаточно было назвать хотя бы район, в котором сейчас стоит комендатура, до окружающих дошло, что это была шутка, так что смеялся даже Василий Иосифович.
После этого на нас уже не так косились и я, присев поближе к окошечку в тенте, начал листать журнал. Больше всего я заинтересовался тем, что страницы с текстом часто перемежались пустыми листами. Сначала я погрешил на качество печати, но по мере чтения убедился в том, что текст напечатан последовательно и в местах разрывов не заметно утери целых смысловых фрагментов.
Разгадка оказалась простой. Когда, отметив особо выдающийся ляп писателя, я подумал, что в этом месте я написал бы по-другому, текст внезапно для меня изменился, а пустой прямоугольник переместился на следующую страницу. Чуть не уронив журнал, я прочитал изменившийся текст и подумал, что раньше напрасно пренебрегал игрой на рояле.
Рояль оказался не простым, а козырным. Когда я снова вернулся к аннотации, то данные автора уже изменились на те, которые были в моем удостоверении. Теперь всем было видно, что рассказ Воскресное утро написал писатель Александр Петрович Оськин. Я достал из сумки удостоверение и сравнил фотографии. И в журнале и в удостоверении фотографии имели определенное сходство. По крайней мере, когда я показал их сержанту, тот сразу понял что я автор этой книги. Кроме того он убедил меня в том, что в военную форму тех лет я переоделся для того, чтобы вжиться в образ для продолжения книги. Оставалось, чтобы в это поверил гарнизонный комендант.
***
Но вернемся к летящему самолету Человек, который уже давно забыл, что когда-то его звали Василием Владимировичем Хрипиным, проснулся от того, что впереди возникло какое-то оживление. Второй пилот флагманского ПС -84 Штаба ВВС легонько тряс за плечо Жигарева. Тот вопросительно посмотрел на летчика, одновременно пытаясь распрямить затекшие руки и ноги.