Страница 1 из 62
Сергей Васильевич Костин
По ту сторону пруда – 1
Туман Лондонистана
Похищенные
1
Вы видели, как вода уходит через воронку? Это заметнее, когда в нее попадает соринка. Сначала она приходит в движение совсем медленно, принимаясь вращаться по самому краю воронки. Потом соринка постепенно смещается к центру, а движение становится быстрее. В конечном счете соринку засасывает в водоворот, и она разом исчезает в этой мини-пучине.
Вот так случилось и на этой операции. Я долго крутился по периферии, полагая, что нахожусь на оси вращения. По ходу движения что-то удавалось, и мне казалось, что это-то и является конечным смыслом всей затеи. И я как-то не думал, не замечал, что движение ускоряется и исподволь подводит меня к реальному центру событий. И что, когда я наконец там окажусь, удержаться на поверхности мне уже не удастся. Вообще удержаться не удастся. Дальше уже я терял какой бы то ни было контроль за событиями, становился соринкой, которая, повинуясь внешним силам и законам физики, проваливается в никуда.
2
Я почему-то не удивился, увидев снова рыжего. Играли-играли свою тревожную мелодию скрипочки в моем воспаленном мозгу, вот и развязка. С ним был еще один парень. Тоже лет тридцати пяти – сорока, но в костюме и при галстуке.
– Могу я, джентльмены, попросить ваши документы? – решительно произнес второй, в костюме.
Он был похож на ящерицу – его улыбка, вернее, оскал не обнажал верхних зубов. Нижние же зубы были неровные и цвета ближе к коричневому, как у заядлых курильщиков и любителей кофе. Он, несомненно, был англичанином, но из народа, Оксфордов с Кембриджами не кончал.
– А в чем дело? – строго спросил Кудинов, который прекрасно понял, в чем дело.
– Пожалуйста, просто предъявите документы, – сказал рыжий. У него английский был еще тяжелее, чуть ли не кокни. – Не стоит привлекать внимание.
Ничьего внимания мы не привлекали. Вокруг вообще никого не было, кроме старика в панаме, перемещавшегося с помощью двух палок. Нас остановили на площади, обрамленной жилыми, коричневыми с белым, зданиями и с чудным английским сквером посередине. Мы с Лешкой стояли друг против друга, а эти двое подошли с обеих сторон между нами, замыкая квадрат. И что нам делать? Скорее всего, прежде чем подойти, эти ребята подготовились. Если они из контрразведки, как было похоже на то, где-то в двух шагах их подстраховывают коллеги.
Показать им паспорт? У меня американский, у Кудинова с собой английские права. Можно попробовать сыграть в туриста, который заблудился и попросил местного жителя сориентировать его. Им ведь я нужен, Лешка может выкрутиться. Но мой друг соображал быстрее.
– Вы из полиции? – спросил он своим самым надменным тоном. – Сначала вы предъявите удостоверения. На каком основании вы останавливаете людей?
– Мы не из полиции, – сказал рыжий, залезая во внутренний карман.
А тот, в костюме, оглянулся, и я услышал, как, визжа шинами, к нам рванула машина. Рыжий же полез не за беджем. В руке у него оказалась длинная черная коробочка с двумя блестящими жалами, которые уперлись мне в ребра. Заряда он не пожалел, потому что свет померк, и я даже не увидел, что стало с Лешкой.
3
Я очнулся оттого, что на меня упало что-то жесткое, но не очень тяжелое. Руки у меня были связаны за спиной, голова была как вынутая из тисков, во рту – кислый вкус электричества. У нас в некоторых Штатах электрошокеры запрещены. Огнестрельное оружие – нет. Выстрелить в определенных обстоятельствах человеку в сердце или в голову разрешается, а вот применять электрический заряд – всегда уголовное преступление. Очень гуманный закон.
Так я сначала разобрался со своими физическими ощущениями и только потом вспомнил, что нас с Лешкой в разгар дня и в центре Лондона похитили двое англичан. Не арабы, не афганцы, не пакистанцы – такие же, как мы, белые. Ну, как я сказал, один из них был рыжий, весь в веснушках.
Я попробовал встать на колени, и предмет, который привел меня в чувство, свалился на дребезжащий пол. Дребезжащий, потому что я ехал в машине. Видимо, в товарном фургоне, потому что внутрь не проникало ни луча света.
Я сделал шажок в сторону. Когда ты на коленях, эти шажки совсем маленькие. Предмет был похож на алюминиевую стремянку – длинный и достаточно легкий. Я переступил в другую сторону и наткнулся на что-то мягкое, на человеческое тело. Я потолкал его коленом:
– Эй, это ты?
Тело зашевелилось.
– А это ты? – спросил Лешка. Язык у него ходил, как поршень в цилиндре, из которого вытекло масло.
Я услышал и отчасти почувствовал, как Кудинов тоже принялся вставать на колени. Темнота была кромешной. Машина ехала быстро и без остановок – мы явно выбрались из Лондона и мчались теперь по автостраде.
– Живой? – бессмысленно спросил я.
– Сейчас бы заземлиться, – пробормотал Кудинов. – Я до сих пор как на вольтовой дуге.
Теперь мы сидели друг против друга, касаясь коленями.
– У тебя руки тоже связаны? – столь же бессмысленно поинтересовался я. – Тоже за спиной?
– Да. – Лешка поерзал. – Наручники не игрушечные, не пластмассовые.
– При этом на контрразведку это не похоже. И на полицию тоже, – заключил я. – Они бы предложили проехать с ними, на худой конец затолкали бы в машину. Да и мы уже давно за городом.
– На арабов парни тоже не тянут, – возразил Лешка.
– Твои предположения?
– Хрен его знает.
Лешка сказал не «хрен». Вообще-то он не матерится.
– У тебя что в карманах? Они нас обыскали? – спросил я.
Лешка заерзал.
– Да нет. Бумажник вроде на месте. И мобильник тоже.
– Что в бумажнике?
– Права. Танькина фотка с Максимом. Деньги – не так много. И две кредитки. Ну, пара дисконтных карточек. А у тебя?
– Тот же набор, только с паспортом.
– На Пако?
– Да.
– Черт, от этого не избавишься. Я кредитки точно не прожую. А телефон у тебя тоже не забрали?
Я, изгибаясь, как женщина-змея, прикинул на вес карманы пиджака.
– Нет, оба мобильных здесь – местный и нью-йоркский.
– Спешили ребята. Похищение людей – здесь за это дают по полной программе. Давай попробуем позвонить. Залезешь ко мне в карман?
Я стал перемещаться короткими шажками. Одет Лешка был по-летнему, в свободную рубаху, так что телефон лежал в кармане джинсов. Обе руки туда не пролезают, одной – сложно, да еще и джинсы в обтяжку на бедрах. В общем, получилось это исключительно высшим промыслом, иначе не объяснишь.
Я развернулся к Лешке спиной, чтобы он видел экранчик телефона, когда тот загорится.
– А куда звонить будем?
– Есть один номерок. Надеюсь, они определят как-нибудь, откуда я звоню. Давай теперь входи в меню.
Я вошел не в меню, а в многоколенный лабиринт опций. Лешка еще точно не помнил, где у него тот телефон для экстренной связи с резидентурой запрограммирован. В общем, это заняло минут пять.
– Вот он, совершенно определенно, – сказал он наконец. – Жми теперь.
– Придумал уже, что сказать?
– Не волнуйся, скажу. Там автоответчик.
С телеграфным стилем у Кудинова было все в порядке. Он сообщил, что был похищен с другом двумя белыми мужчинами на Дорсет-сквер около 12:20. В настоящее время нас связанными везли по автостраде в неизвестном направлении.
В трубке вдруг раздался голос – нет, там не просто автоответчик был. Поскольку никто из нас поднести телефон к уху был не в состоянии, Лешка помог мне найти громкую связь.
– Назовите себя, – без телячьих нежностей и куриного кудахтанья, по-деловому и по-английски потребовал голос.
– Рабиндранат. – Лешка черпает свои кодовые имена (а их периодически надо менять, как пароли на некоторых интернет-сайтах) исключительно из мировой литературы. – И еще… Ты сейчас кто?
– Титикака.
Это озеро такое в Латинской Америке. Для меня эти клички тоже игра.