Новый талант

«Всем собраться в зале мероприятий, до 11–05».

— Значит приехал. Посмотрим, кого нам прислали на замену полковника Харди.

Я пришла одной из последних. Подходя к общему строю сознателей, поймала на себе взгляд Сэма. Как-то уж очень гаденько он улыбался. Переведя взгляд на Теда, увидела отголосок того же выражения.

— Смирно! — по залу прокатился рев, усиленный динамиками. Вставая по стойке смирно, я посмотрела на трибуну.

— Робертсон. — сквозь зубы прошипела я. Наши взгляды встретились, и он победоносно улыбнулся.

— Добрый день. Себастьян Робертсон, подполковник ИСБ. С этого дня, меня назначили главой десятого сектора. Временно конечно. До возвращения полковника Харди. Сразу хочу уточнить, пока я исполняющий обязанности главы десятого сектора, Вы будете жить по моим правилам. Как мне кажется, полковник распустил свой сектор, а в частности шестой корпус. Придется, это исправить. Теперь, еженедельные отгулы и выезды с базы, запрещаются. Только в случае успехов или особых достижений, я подпишу разрешение на отгул. Время завтрака, обеда и ужина будет сокращено, до двадцати минут. Кто не успел, как говорится, тот опоздал. Общий сигнал подъема, переносится на пять утра.

Отбой на девять вечера. Все, кто будет замечен вне своих комнат после отбоя, подвергаются дисциплинарному взысканию. В случае трех нарушений, двухдневный карцер.

Теперь, что касается сознателей. Традиционный четверг — отменяется. Учебные вылеты строго по графику. Утренние тренировки — отменяются. Занятия строго по графику. Время вашего посещения столовой, смещается.

Завтрак в 10–00, обед в 15–00, ужин в 20–00. На этом все, вольно!

Чарли вышел из строя. — Разрешите обратиться, подполковник Робертсон?

— Разрешаю.

— В договоре каждого сотрудника корпуса, четко прописаны условия функционирования на базе ВВС. Вы не имеете права, перекраивать распорядок корпуса, на свое усмотрение. Точно так же, как и лишать выходных людей работающих на базе.

— Сынок, первое дисциплинарное взыскание и три дня карцера. А теперь ответ на твою пылкую речь. С особого разрешения парламента, подписанного самим Аакеши Гуатами 3, я могу принимать любое решение, если это пойдет на благо десятого сектора. Охрана, вывести сознателя из зала и препроводить в карцер. Еды не давать.

Тед с Сэмом, подошли к Чарли. Мы выступили вперед, оттесняя их от своего товарища. Я услышала, как Робертсон прокричал.

— Еще охраны в зал. Служащие корпуса могут разойтись и приступить к своим прямым обязанностям. Расписание придет к каждому на браслет связи.

Люди, нестройной толпой вышли. Робертсон наблюдал за нами с трибуны. Тед с Сэмом злобно поглядывали.

— Если ты возьмешь шокер, я сломаю твою клешню. — Алекс, злобно поглядывал на Теда, который тянул руку к поясу.

По правилам пятнадцати секторов, огнестрельное и плазменное оружие, носить запрещено. Боевое оружие, хранится в специальном сейфе и выдается только под роспись в случае стрельбищ или экстренных выездов — вылетов.

Охрана использует дубинки «скорпионы-550АЦ». Остальным сотрудникам можно носить холодное оружие, с личного разрешения главы сектора или корпуса.

— Сутки карцера. — сказал с трибуны Робертсон.

— Он к тебе обращается, Алекс. — весело сказал Джош.

— Сутки карцера. — глядя на Джоша, повторил подполковник.

— А теперь ко мне.

Забежала охрана при полном параде. Каски, с опущенными щитками, у каждого руке по силовому щиту. Активированные скорпионы, светящие на нас лазерными указками.

— Стоило быть полюбезнее с охраной корпуса. — засмеявшись заметил Бред.

Нас взяли в двойное кольцо.

— Ребята, если вы сейчас примите свое наказание без драки, обещаю, последствий не будет.

Никто не прислушался. Смяв первое кольцо охраны, мы кинулись на второе, перелетая, через завалившиеся друг на друга тела охранников.

— Чего вы ждете, стреляйте. — прокричал Робертсон.

Первый залп, прошел мимо целей.

— В рассыпную идиоты, стреляйте в спины. — надрывался подполковник.

Ребята еще яростнее бросились в атаку. Окрики подполковника, только подстегивали нас. Тренированные тела, змеями скользили по полу, уворачиваясь от выстрелов. Из вбежавшей в зал охраны, уцелела треть. Оставалось еще чуть-чуть, и победа будет за нами.

Но сегодня, удача отвернулась от сознателей шестого корпуса. В зал ворвалось подкрепление, издалека целясь в нас. Близко они не подходили, кружась в полутора метрах вокруг. После четвертого выстрела, последний держащийся на ногах сознатель, упал, обездвиженный током.

Разряд «скорпиона», валит с ног быка, сознателям потребовалось по четыре на брата.

В карцер попали все, перед этим, прилично потрепав силы охраны.

Каждому влепили по неделе карцера и лишили нагрудных знаков отличия.

Еду, по приказу Робертсона, нам не приносили. По прошествии семи суток, нас выпустили, вернув отобранные вещи.

На вторые сутки пребывания в карцере, меня навестил Тед.

Я лежала, уставившись пустым взглядом в потолок. Сон не шел. Дверь с легким скрипом отъехала в сторону. В камеру вошел Тед.

— Не спишь. — довольно заметил он. — Я тебе должок пришел вернуть. — поигрывая дубинкой, усмехнулся он.

— Ой ли. — принимая защитную стойку, сказала я.

Увернувшись от выстрела электорошокера, я отскочила к правой стене. Не рассчитав расстояния, врезавшись в нее со всего размаху.

Коварство «скорпионов» охраны, заключалось в том, что дубинки не только стреляли, но были и контактными.

Подскочив ко мне, он дотронулся до меня дубинкой, активируя средний заряд. Я рухнула на пол, как подкошенная, сотрясаясь от удара тока. Убрав дубинку, Тед какое-то время наблюдал за мной.

Потом еще раз приложил ко мне дубинку, повторив разряд.

Про себя, я сильно жалела, что моему телу не требовалась перестройка. Ребят бы такой разряд не взял.

После этого, Тед отделал меня так, что я неделю кровью ходила.

На седьмой день, я вышла из карцера, отекшая и сине-желтая от синяков. Правый глаз заплыл. Ковыляя из карцера, я встретила Герхарда.

— Господи боже, что с тобой?

— Ничего, помоги дойти до медблока.

— Конечно, конечно.

Пока мы шли, он связался с Агнессой.

— Мария, я же вам говорил, два дня без физических нагрузок. — врач строго пенял мне, за нарушение режима. — Запястье прошло, а вот с ребрами…. У Вас же теперь две трещины. Нужно быть аккуратнее.

— Я знаю док. Постараюсь.

— Ох уж эти сознатели. — развел руками врач.

— Восстановителя бы. — протянула я.

— Что?

— Да, так. Это я о своем. Док, а что там с моими почками?

— Все в порядке. Кроме заплывшего глаза, синяков и пары трещин, ничего нет. Внутренние органы целы. Сейчас я поставлю вам капельницу. Отек, синяки и глаз, пройдут, через два дня. Но с ребрами…

— Помню, неделя. — перебила я врача.

Агнесса поджидала меня коридоре.

— Только не говори мне, что это результат вашего дебоша в общем зале.

— Да я и не говорю.

— Я все расскажу Реджу.

— И что он сделает? — я улыбнулось.

— Когда у тебя лицо такого цвета и этот глаз, твоя улыбка выглядит устрашающе. Тобой можно детей пугать.

— Ну, спасибо.

— Ребята уже видели?

— Нет. Да я сама их не видела. Может они в таком же состоянии, если не хуже.

— Алекс с Джошем и Бредом, да. Остальные с виду целы.

— Когда ты успела всех повидать.

— Их на два часа раньше, чем тебя выпустили.

— Ясно. И где они сейчас.

— У Робертсона. Подвергаются профилактической беседе. Кстати, пока я ждала, мимо проходил Сэм. Просил передать тебе привет и проводить до кабинета подполковника.

— Аааа. — протянула я.

В голове стоял трехэтажный мат.

— Сали, хотел с тобой связаться. Когда не смог, мне позвонил. Я ему все рассказала. Он очень разозлился. Ты в эту пятницу поедешь к родным?