Ночные снайперы

Предлагались, правда, поправки к данной версии. Например, высказывались предположения, что маркер был приобретен лет шесть назад где-нибудь в Австралии, привезен сюда человеком, далеким от клубно-тусовочной жизни и пристрелявшимся на консервных банках. В этом случае ревизия маркеров и строгий учет покупателей пейнтбольного снаряжения ничего не давали. По приказу Барсукова тщательно проверили Сегу и его друга, суворовца Юрия Обрезкова. Как следует проверили, нажав на руководство училища. Как оказалось, Юрий Обрезков на момент совершения всех преступлений имел абсолютное алиби. Благодаря — вот уж действительно благодаря! — своему недостаточно примерному поведению его даже на выходные редко отпускали в увольнение. А четверг и пятница — дни учебные. Сега же имел дома свой собственный маркер системы «Рэйнмекер», приобретенный в одном странноватом ломбарде, но стрелять эта модель дальше чем на тридцать-сорок метров не могла. Что-то там было нарушено в переходнике, связывавшем ствол и газовый баллон. Хотя в ближайший четверг алиби его проверить все же планировали.

Разъяренный безысходностью ситуации начальник главка рычал на подчиненных, топал ногами, кусал локти и писал докладные записки вышестоящему начальству насчет того, чтобы принять закон: не только огнестрельное и газовое оружие учитывать централизованно по стране, но и всякие рогатки — тоже.

Степашка и компания рыли землю самостоятельно. По наводке Саши выяснили все про «Белых волков». И ей, конечно, сообщили, что могли. Президент бывшего пейнтбольного клуба был, как оказалось, примерным наставником, воспитывал юное поколение в духе здорового образа жизни, а потом вдруг сорвался в дальнее зарубежье, распустив своих подопечных. А почему сорвался? Да так… Он ведь не только пейнтбольным бизнесом занимался. Да и не был, по большому счету, для него пейнтбол бизнесом, скорее — хобби. Деньги парень на другом делал. А когда почуял, что серьезные дяди на хвост ему садятся, приуныл, затосковал и другое гражданство принял. Ни в Степашку, ни в его папу он стрелять не мог и пацанов не стал бы науськивать на проделки из своего «дальняка». Потому что никаких общих дел с Кокоревыми не имел.

— Юное поколение? — удивилась Саша, когда Степашка изложил ей информацию по телефону. — Но среди «Белых волков» были люди и более почтенного возраста. Я же вам говорила…

— А, вы про раритетных старушек, Александра Николаевна! — рассмеялся Степашка. — Как же, как же, помнит их Михась и добрым словом поминает. Мы ж с ним общались, когда предварительную информацию о нем выясняли. Хрюн с Моржом с ним личное свидание имели. А я по телефону парой выражений перекинулся. Тут без базара реально — резону ему так развлекаться в Питере нету. И на меня он всяко зуб не точит. Говорит, слыхал про тебя, уважаемый ты человек, жалею, что пути-дорожки наши не пересеклись. Верю я ему, чую, он — свой брат, Александра Николаевна. А старушки эти у него прикольно играли. Их внучок одной из них в клуб привел. Сначала просто на трибунах сидели, за мальчонку болели. А потом, говорит, так к этому делу пристрастились, что мастерами высшей лиги стали. Он, когда отъезжал, им стволы подарил, ихние — игрушечные. С шариками. Уж больно бабульки были прикольные. Он даже жалел, что они не в его банде, то есть, пардон, в команде… по бизнесу. «Белые волки» с этими старушками все кубки брали. «Викинг» только потом стал подниматься, когда Михась переквалифицировался…

2

Феликс Калязин все еще хандрил. Он, конечно, вышел на работу, однако обычных энергии и куража в нем не наблюдалось. Часами он мог сидеть в своем кабинете, о чем-то задумавшись и совершенно не реагируя ни на звонки, ни на доклады секретарши о посетителях. Алене срочно пришлось брать руководство канала в свои нежные, но твердые руки, поэтому от подвига тренироваться в шесть часов утра она была вынуждена отказаться. Поскольку приближались новогодние и рождественские торжества, готовились праздничные программы, от телеведущих требовалось чуть не ежечасное актерское перевоплощение, от сценаристов и редакторов — неисчерпаемые запасы фонтаны искрометного юмора, от режиссеров — трудолюбие двадцать четыре часа в сутки. Саша, которой в новогодней программе поручили несколько ролей — от Снегурочки-Балагурочки до правнучки мисс Марпл — и сама намеревалась забросить идею «разведки боем», тем более, что на тренировках никаких новых сведений о возможных подозреваемых получить не удалось кроме того, что они были людьми по-детски непосредственными. Но пейнтболисты все как один боготворили Корецкого и вряд ли стали бы нарушать правила, им проповедуемые. А одно из главных правил — не пуляй из маркера на улице. Ни в кошек, ни в банки консервные. И уж тем более, в людей — ни-ни. Замок арсенала в клубе «Викинг» отпирался исключительно под контролем генерального директора. К тому же личные маркеры были только у старушек, да у Сеги…

— Тупик? — обреченно спрашивала у Саши Алена во время утренней пробежки по коридорам студии, и та столь же обреченно пожимала плечами. Хотя понимала, что преступника с маркером, как и другого, более серьезного маньяка, лучше всего ловить на приманку. Но придумать ничего не могла. Потому что ну совершенно ничего общего не наблюдалось у старых и новых жертв — директора кондитерской фабрики, «холодного сапожника» — будочника, ремонтировавшего обувь, директора магазина парфюмерных изделий и главного редактора издательства эзотерической литературы. Единственное, в чем права была Алена, все они относились в том или ином смысле к «обслуге». Которая, возможно, неудовлетворительно обслужила маньяка.

Тем временем приближались игры, назначенные на предпоследний день года. Как объяснил Корецкий, устраивать соревнования на кубок пейнтбольных корпораций России именно тридцатого декабря стало уже традицией. Вид игр был традиционным — взятие снежной крепости с захватом новогодней елки. Никого не волновало, что в каком да нибудь году тридцатого декабря в Петербурге может идти дождь, который сам по себе, без участия пейнтболистов, возьмет любую снежную крепость. Пока — пять лет — Бог миловал. Но все-таки Александра сильно сомневалась насчет нынешней погоды. Она спросила у Корецкого, что будет, если пойдет дождь или случится какой-нибудь иной форс-мажор.

Игнат как всегда внешне был невозмутим, но едва Александра спросила про дождик, что-то слабо замерцало в его холодном взгляде.

— Это было бы нежелательно, — сказал он. — Тогда придется в срочном порядке строить пенопластовый макет крепости или устанавливать надувной заменитель. Да и бегать по лужам под дождем — не большое удовольствие для игроков. Что касается лично меня, то я от такой погоды могу стать банкротом.

— Да, пенопластовый макет делать накладно, — сочувственно согласилась Саша.

— Макет? — усмехнулся Корецкий. — Макет стоит копейки. Я стану банкротом, если пейнтбольная ассоциация вдруг по каким-то причинам решит, что бегать по лужам вокруг пенопластовой крепости недостойно статуса пейнтболиста. И отменит соревнования.

— Не понимаю, — пробормотала Саша. — С вас возьмут деньги за неустойку? За возврат билетов зрителям?

— Нет, — лицо Корецкого окаменело. — Все гораздо сложнее. Но не стоит вам лезть в нашу бизнес-кухню. Играйте и наслаждайтесь, Александра. Благодаря вам, мы сможем выиграть Большой кубок. А это не только престиж.

— Может быть, мне все-таки стоит знать, что, кроме престижа, вы получаете в случае выигрыша? — спросила Саша. — Раз уж от меня зависит, как вы утверждаете, результат игры.

— Я вам расскажу, — любезно согласился Корецкий, как обычно, безо всякой теплоты в голосе. — Но после победы. Хорошо? В любом случае участники при удачном исходе получают неплохое вознаграждение.

— Даже так? — усмехнулась Саша. — Значит, это игра на деньги? Вы мне раньше об этом не говорили.

— Пока вы не вошли во вкус игры, говорить об этом было нельзя, — сказал Игнат. — В случае, если бы вы оказались алчным человеком, вы выкладывались бы на тренировках ради денег. Пусть будущих, но все равно. Когда человек работает за гонорар, он работает хуже, чем он работал бы для удовольствия. Я должен был проверить вас в деле и остаться уверенным, что, тренируясь, вы не преследуете меркантильных целей. Обычно я никому из новых игроков не сулю прибыли в случае выигрыша.