Страница 64 из 80
О трагической гибели Николая II 17 июля 1918 года в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге стало известно почти сразу, большевики не старались скрыть своего преступления — они лишь лгали и изворачивались, утверждая, что «расстрелян только гражданин Николай Романов», а о «местонахождении его семьи ничего неизвестно». Однако вскоре после того, как Екатеринбург заняли белые части Восточной армии, была учреждена Следственная комиссия, расследовавшая убийство царя и его семьи. Правда, слухи о чудесном спасении наследника престола Алексея и одной из царевен (чаще всего называли имя Анастасии) до сих пор продолжают будоражить умы многих легковерных людей. Но так или иначе о трагическом финале судьбы екатеринбургских узников хорошо было известно всей России. По-иному, однако, сложились обстоятельства вокруг имени великого князя Михаила Александровича.
В марте 1918 года по решению Совета народных комиссаров Михаил Александрович вместе со своим секретарем англичанином Брайаном Джонсоном был выслан в Пермскую губернию. Английский посол в Петрограде Бьюкенен порекомендовал Джонсону срочно выехать из России, но тот ответил: «Я не оставлю великого князя в такой тяжелый момент». В Перми местные власти немедленно арестовали Михаила Александровича, однако в Пермь поступили телеграммы из Совнаркома, подписанные Владимиром Бонч-Бруевичем, главным большевицким специалистом по оккультизму, и из Петроградской ЧК за подписью Моисея Урицкого: «В силу постановления Михаил Романов и Джонсон имеют право жить на свободе под надзором местной советской власти». Михаил Александрович и Джонсон были освобождены, однако им было заявлено: местная власть не берет на себя никакой ответственности за безопасность великого князя и его секретаря. По сути дела, это было скрытым смертным приговором.
В ночь с 12 на 13 июня 1918 года группа вооруженных неизвестных лиц, предъявив «какой-то ордер на арест» (именно так говорилось в официальном сообщении пермских властей. — А. Ж.), забрали великого князя и Джонсона из гостиницы и увезли в неизвестном направлении. «Группой неизвестных вооруженных лиц» оказались пермские чекисты и милиционеры — Мясников, Иванченко, Жужгов, Колпащиков… Михаил Александрович вместе со своим секретарем был вывезен в пролетке на старую Мотовилихинскую дорогу и без лишних слов выстрелами в голову убит пермскими чекистами. Затем политические уголовники обобрали еще неостывшие тела Михаила Александровича и Джонсона (помимо похищенных золотых часов и именного кольца Михаила Александровича с расстрелянных была снята верхняя одежда — «пальто и штиблеты», как отмечали в своих предельно дегенеративно-хамских воспоминаниях большевицкие убийцы, и «разделены между собою»), забросали их ветками и отправились в управление мотовилихинской милиции отмечать «удачное дельце»… Не приходится сомневаться в том, что подобная уголовщина отнюдь не была какой-то «местной самодеятельностью»: пермское убийство являлось лишь одним из звеньев сложной, тщательно разработанной операции по полному уничтожению династии Романовых. Расправа над Михаилом Александровичем стала своеобразной репетицией грядущего екатеринбургского убийства.[33]
В прессу большевики дали сообщения о том, что «М. Романов со своим секретарем был похищен неизвестными лицами. Ведутся энергичные розыски». Через несколько недель все, кто так или иначе помогал в Перми великому князю, принимал его у себя дома, пил с ним чай, были арестованы и расстреляны ЧК по обвинению «в контрреволюционном монархическом заговоре»… Однако тайная большевицкая уголовщина принесла обратный эффект: появились многочисленные слухи, сообщения и даже «очевидцы» того, что Михаил Романов находится… в Омске… во Владивостоке… на юге России… принял командование сибирскими повстанцами… издал Манифест к народу с призывом к свержению советской власти… обещал созвать Земский собор для решения вопроса о будущем государственном устройстве России…
Появлялись сообщения такого рода: «В Херсонской губернии ведется попами усиленная монархическая агитация. В церквах разбрасываются прокламации, в которых говорится, что «жид» Керенский погубил Россию и что спасение — в Михаиле».
Все эти слухи о спасшемся великом князе весьма озадачили советское руководство — использование имени Михаила Александровича было способно объединить вокруг себя русских монархистов, стать своеобразным центром притяжения всего антисоветского движения. Чтобы погасить многочисленные слухи и домыслы, была запущена новая дезинформация: в телеграмме РОСТА, переданной 20 сентября 1918 года в Киев, ставший в то время центром монархического движения, говорилось: «Пермь, 18 сентября. В 10 верстах от Чусовского завода агентом Пермского губчека задержаны Михаил Романов и его секретарь. Они препровождены в Пермь». Но подобные лживые сообщения только еще более запутывали ситуацию: образ великого князя Михаила Александровича Романова зажил своей жизнью.
В конце мая 1919 года в освобожденной от красных Перми появился некий поручик Соссионкин, который объявил себя свидетелем того, как Михаил Александрович с Джонсоном «сели в моторную лодку и отплыли вверх по Каме, имея у себя строго обдуманный план дальнейших действий». Осенью 1920 года французская газета «Фигаро» публикует сообщение о том, что великий князь спасен и нашел убежище при дворе сиамского короля (Сиам — ныне Королевство Таиланд). Ходили даже разговоры о том, что Михаил Александрович в январе 1919 года проезжал через Забайкалье далее на Восток. На станции Даурия он якобы имел беседу с атаманом Г. М. Семеновым, после которой проследовал в Харбин, а оттуда — то ли в Японию, то ли в Сиам. Примечательно, что все легенды, слухи о чудом спасшемся из рук большевиков великом князе определяли его пребывание исключительно на Востоке: в Японии, в Маньчжурии, в Сиаме и, наконец, на Тибете…
Летом 1921 года, когда барон Унгерн начинает свой последний крестовый поход под золотым штандартом Михаила II против коммунистической России, на другом конце мира, в Берлине, убежденный монархист и антикоммунист, генерал и писатель, донской казак Петр Николаевич Краснов пишет фантастический роман «За чертополохом«… Действие романа происходит приблизительно в семидесятые годы XX века. России больше нет на карте мира, на ее месте на карте мира — черное громадное пятно. СССР погиб в начале 1930-х годов в безумной попытке устроить мировую революцию, когда над Красной армией, изготовившейся к броску на Запад, взорвались газовые бомбы… Вдоль советских границ выросли гигантские заросли чертополоха, таящие неведомую заразу. Несколько десятков лет никто не осмеливается приблизиться к зараженной территории. Но вот несколько потомков русских эмигрантов вместе с немецким профессором Клейстом, движимые тоской по неведомой и угасшей родине, решаются проникнуть «за чертополох». Там, за зарослями сорняка, они обнаруживают воскресшую Святую Русь, идеальную Императорскую Россию, управляемую царем «из рода Романовых». Откуда же взялся этот Русский Царь?
Атаман Аничков (чья фамилия и судьба очень напоминают фамилию и судьбу реального белого атамана Анненкова), воевавший четыре года с большевиками в Туркестане, после поражения Белого дела и гибели своего отряда ушел в Тибет, в Лхасу. Там, в одном из монастырей, он обнаружил умирающего великого князя Михаила с сыном Всеволодом. К Аничкову присоединялись остатки врангелевской армии, русские офицеры, голодавшие в Берлине и Константинополе, служившие в войсках балканских государств. С Тибета двинулся на Русь отряд атамана Аничкова вместе с провозглашенным императором Всеволодом Михайловичем. «Император появился в Туркестане… Он сошел с Алатауских гор, а туда, по словам одних, прибыл из Лхасы, по словам других, — из Памира. Он был подлинный Романов… Около трех тысяч всадников сопровождало его… Императора сейчас же признали и присягнули ему на верность текинцы, выставившие два полка по тысяче человек на великолепных конях. Афганский эмир признал его. В Бухаре и Хиве советская власть была свергнута, восстановлены эмиры, выставившие по полку конницы в распоряжение императора… Он шел походом, медленно, как шел Тамерлан, и по мере движения его на север все покорялось ему и все признавали его… Россия лежала в обломках… Души людей были запакощены, источены коммунистическим воспитанием, тела умирали от голода и болезней… Царственный юноша только шел впереди отряда, дарил улыбку и лаской чистого сердца, прикосновением руки снимал горести и заботы изнемогших людей. Он был олицетворением сказки, он был «грезой мечты золотой», звавшей в царство радости и счастья, он только миловал и никогда не казнил. Он был Царь — Помазанник Божий, и его имя было священно. С ним шел и его именем распоряжался атаман Аничков…»
33
Спустя несколько месяцев один из участников убийства великого князя, А. В. Марков, был командирован Пермским губисполкомом в Москву по вопросу о выделении средств для культурно-просветительных мероприятий — убийца и уголовник Марков занимал пост губернского комиссара культуры! В Кремле Марков рассказал Свердлову об убийстве Михаила Александровича. Свердлов отвел Маркова к Ленину. Тот, поздоровавшись, спросил у Маркова: «Ну, рассказывайте, как вы там расправились с Михаилом?» Марков рассказал, не забыв упомянуть и об англичанине — Джонсоне. Замечательна была реакция вождя: «Хорошо!» — воскликнул Ленин, но предупредил, чтобы об этом нигде не было оглашено, т. к. «англичане могут предъявить нам иск, и расплачивайся тогда советская власть всю жизнь со всеми родичами его». Расплачиваться за свои преступления советская власть и большевики чрезвычайно не любили.