Ведьма

«Детектива из меня не получилось бы никогда», — подумал он с горечью, предчувствуя, что удача снова ускользает подобно воде, утекающей между пальцами. — «Чертова ведьма!.. Я не мог пропустить ее, даже если она переоделась! Вот стоянка — единственная!.. Или же она вышла все-таки у Внутренних Авиалиний именно потому, что предположила, что я помчусь в аэропорт и буду ждать ее именно здесь?! Тогда это безнадежно — я ее не поймаю…»

Повинуясь неясному бормотанию внутреннего голоса, Маргарита попросила водителя остановить машину у Внутренних Авиалиний, расплатилась наличными и бросилась внутрь здания, едва не налетев на самооткрывающуюся прозрачную дверь. Разумеется, Внутрение Авиалинии ей не были нужны. Следуя указателям, она нашла направление и бегом направилась в сторону Международных рейсов. Регулярные занятия физкультурой и значительное уменьшение потребления никотина, благодаря тем же утренним пробежкам, дали себя знать — бежалось легко и одышки не возникало. Небольшая и полупустая сумка ничего не весила. Людей было мало. Через несколько минут она оказалась возле дежурной кассы и положила паспорт и билет на поднос окошка:

— Пожалуйста, ближайший рейс на Москву, Киев или Вильнюс.

Кассирша подняла на нее профессионально спокойные приветливые глаза:

— С какого города начнем поиск, фрекен?

— Э-э… — растерялась та. — С Минска: М,И,Н,С,К, — повторила по буквам

— Минуточку… Так… Вы можете вылететь на Минск через сорок две минуты через Амстердам и Франкфурт. Регистрация билетов и оформление багажа на Амстердам еще не закончена. Такая комбинация подходит вам?

— Да!!

— Место у окна или у прохода?

— Какая разница? Ночью все равно ничего не видно!

— Не видно, но даже ночью многие предпочитают место у окна…

— Мне все равно!

— Хорошо. Но этот билет не годится, фрекен, он выписан на другой рейс — тот, которым вы прилетели, и этот рейс отправляется…

— Давайте другой билет!! — ей казалось, что кассирша бездумно смотрит в дисплей комьютера. — Самолет же улетит!

— Не волнуйтесь, фрекен, самолет не улетит без вас, я отпечатываю билет и уже сообщила о вас. Вас ждут. Как будете платить?..

— Карточкой!

Она что-то чиркнула казенной ручкой, даже не взглянув на сумму, в чеке, поданном ей кассиршей после оплаты — она впервые платила карточкой, и самой карточкой обзавелась только накануне, не совсем ясно представляя, зачем ей эта карточка нужна, и вот она пригодилась, потому что достаточной налички не было и достать ее среди ночи было весьма проблематично и, имея вполне приличный счет, она оказалась бы без денег…

— Куда бежать?

— Третий зал, седьмые ворота.

— Спасибо…

Она еще успела задержаться на пять минут в Дьюти-Фри, забрасывая в корзинку, а потом в сумку мягкого бело-серого кота с грустными глазами — для Саньки, фотоальбом с видами Стокгольма для мамы и несколько ярких пакетиков с карамелью и подарочных наборов трубочного табака в красивых жестяных коробках — табак оказался самым дорогим, намного дороже кота, альбома и карамели вместе взятых. Сумка заметно разбухла…

В Минск она прилетела под утро, еще не рассвело. Было холодно, бегущие по небу тяжелые тучи грозили снегом. Обгоняя остальных, она добежала до стоянки такси, плюхнулась по европейской традиции на заднее сиденье, простонав:

— Автовокзал!.. — и только в этот момент поняла, что у нее нет ни белорусских денег, ни российских рублей.

— Послушайте, у меня только евро, — прошептала она, подавшись вперед и молясь, чтобы таксист не завез бы куда-нибудь и тогда хорошо, если в живых оставит… — Возьмете в евро?

— А чего же не взять, по курсу возьму, обманывать не стану, — водитель даже повеселел. — Могу и обменять, ежели надо.

— Можно и обменять немного. На билет до Могилева.

— Чего случилось, что ли? Лица на тебе нет… И одета легко. У нас уже зима почти, на сегодня снег обещали…

— Случилось… Не знаю…

На автовокзале открыта была одна касса — дежурная, но кассира за окошечком не было видно. В зале ожидания дремали пассажиры, крепко сжимая в руках потертые баулы, и бродили темные личности, сильно смахивающие на вокзальных воров. Мрачного вида уборщица типа «баба Маня» размазывала мокрой шваброй грязь по полу. Обилие полицейских в форме и при оружии не только не убеждало в общественной безопасности, но вселяло чувство прямо противоположное. Сияющая волосами редкого цвета, качественными джинсами и свитером, ботинками со страниц каталога и общим видом европейского благополучия, а также явной растерянностью на лице, Маргарита почувствовала себя в перекрестьи прицела. Возле закрытого буфета топтались двое полицейских в форме. Выглядели они сонными и раздраженными. Пока она соображала, посмотреть ли сначала расписание автобусов или стоять и терпеливо по-советски ждать, когда придет кассир, со стороны перрона отбывающих рейсов послышался шум двигателей, а темные личности сфокусировали на ней взгляды и стали приближаться.

Когда-то, лет пять назад, Санька доводила ее до изнеможения тем, что смотрела каждый день по нескольку раз примитивный мельтфильм «Принцесса Ши-Ра». Вопли героев-жертв анаболиков звенели в ушах и, когда дочь перелючилась наконец на что-то другое, Маргарита спрятала кассету со злополучной Широй на верхнюю полу в коридоре, где пыль вытирали раз в год и где, можно было надеяться, Шира запылилась бы настолько, что пришла бы в негодность. Но теперь вспомнилось и захотелось сделать, как героиня примитивного сериала: воздеть меч над головой, крикнуть: Я — Ши-Ра!!!», чтобы эхо зазвенело в стеклах окон, стены бы задрожали, а враги все поверглись бы в прах от одного ее вида или взгляда…

На пути у темных личностей оказалась баба Маня со шваброй и щедро увлажненный пол — воду в Минске явно не экономили и на нее же возлагали основные надежды по наведению чистоты, не особенно расчитывая на пеномоющие средства.

Личностей было трое. Один из них, поскользнувшись, успел сказать извечное и универсальное «Б…!» прежде, чем опрокинулся навзничь и стукнулся затылком настолько основательно, что остался лежать там же. Второй чуть сбавил скорость и бросил через плечо неподвижному приятелю: «Вставай, чего разлегся…», но не оглянулся, поскольку не сводил глаз с Маргариты. «Баба Маня» заверещала:

— Куды претесь, черти?! Не видите, что я пол мою?!

Врзможно, она не знала, с кем имеет дело, или же проработала уборщицей столь долго, что теперь, как Принцесса Ши-Ра, не боялась уже никого и ничего. От избытка возмущения она взмахнула шваброй, видимо, чтобы наглядно показать, что она тут моет пол, и пусть тот, кому спешно надо к выходу, обходит вымытый участок и не топчется по чистому. Рука пожилой женщины дрогнула, швабра поплыла в горизонтальной плоскости и настигла ногу второго типа, испачкав ему обе штанины и заставив ловить равновесие в течении нескольких секунд.

— Сдурела, старая кляча?! — взревел он, видя, как Маргарита исчезает за дверью, ведущей на перрон. — Колян, я лодыжку потянул! Убью!..

Но с кем именно намерен был он жестоко поквитаться за штаны и унижение, уточнить не успел: в спину ему раздался голос Коляна:

— Стой ты, идиот! Доставай мобилу, звони в скорую: Пашка не дышит и глаза закатил!..

Маргарита сдержалась, чтобы не вернуться и не посмотреть в лицо уборщицы — не окажется ли оно тем навсегда врезавшимся в память лицом таинственной отшельницы из белорусского леса, но решила не испытывать судьбу и не впадать в опасную иллюзию о собственном всесилии и неуязвимости. Выбежав на перрон, она увидела, что один автобус стоит с отрытыми дверьми и кто-то укладывает тюки и корзины в багажное отделение, а другой мигает фарами, фырчит и трогается с места. Поскольку для разговоров с водителем первого автобуса еще имелось в распоряжении минуты две или даже больше, Маргарита рванула наперерез ко второму, замахала руками перед самым окном водителя, в свете фар, и закричала, что было сил: