Ведьма

— Люда, до меня дошли слухи, что когда-то ты делала свой перевод «Гамлета».

— Ну-у, — засмеялась та. — Было дело в молодости. Так я его и не закончила… А что?

— Раз это правда, то у меня к тебе дело на миллион.

— На миллион чего? — засмеялась та снова.

— Если все получится, то чего угодно. Надо проверить один литературный английский текст. Конфиденциально.

— Приноси. Сколько стандартных печатных страниц?

— Триста пятьдесят шесть…

Как только подаренный Галиной Михайловной компьютер занял место на столе в зале, Санька начала что-то канючить про Интернет. Маргарита сделала вид, что не слышит канюченья, потом сказала, что никаких Интернетов, надо учиться и работать. Но после нескольких дней размышлений решила все же к этому загадочному Интернету подключиться, уговаривая себя, что делает это по единственной причине: иметь адрес в электронной почте для быстрой и недорогой связи с Татьяной. Потом из коробки со старыми журналами и письмами извлекла две одинаковые картонные папки такого же скучного синего цвета и с ботиночными тесемками, как и первая. В одной была незаконченная карандашная рукопись полудетской повести под рабочим названием «Призрак», в другом — тоже незаконченный и со склеившимися от пролитого на них когда-то чая страницами небольшой по объему романчик «Замок». Основная линия сюжета «Призрака» когда-то ей приснилась. Если «Рыцарь…» был щедро нагружен колдовством, черной магией, страшными смертями и людскими страданиями, то «Призрак», несмотря на название, получался светлым и чистым, как пронизанная солнцем капля росы на полевом цветке. Действующие лица не проходили сложной эволюции, но типажи раскрывались постепенно, все получились яркими, разными и по-своему интересными: и девочка, занявшаяся рсследованием гибели и поисками останков барона, ставшего Призраком двести лет назад, и ее неожиданная Подруга, и Дед, и Наследник, и Профессор археологии… А «Замок» они придумали с Санькой вместе года два назад после того, как та в одно из маминых отсутствий посмотрела по кабельному каналу фильм «Королева проклятых», а Маргарита закатила скандал всей семье за то, что позволили ребенку смотреть это безобразие. Когда буря улеглась и все опять помирились, выяснилось, что Санька ничего почти не поняла, поскольку ее представление о вампирах, как реальных летучих мышах, так и о персонажах легенд, равно было практически нулю, что не удивительно для ребенка неполных восьми лет. И пришлось читать длинную лекцию с пространными экскурсами в историю и мифологию. А потом Санька задала вопрос:

— А если тот, кого насильно сделали вампиром, не хочет им быть? Вот не хочет — и все?

Тогда они начали рассуждать на тему противостояния обстоятельствам, и что может сделать человек, если он один против всех — людей, вампиров и обстоятельств, и что на утверждение «Один в поле не воин» есть ответ, что «И один в поле воин, если он воин», и так из болтовни возник образ, ставший главным героем «Замка».

Все свои литературные попытки Маргарита начинала в одиночестве и ни с кем ими не делилась. Сначала текст ложился на бумагу легко, потом энтузиазм спадал, общая подавленность брала верх, и в конце концов текст, написанный наполовину или на две трети оказывался в коробке. Хорошо еще, что не выбросили его вместе с кучей макулатуры. «Рыцарю…» в этом отношении повезло больше: тогда в жизни ее был период некоторого подъема духа и несколько окрепшей веры в себя, поэтому она не дописала всего несколько страниц. «Призрак» и «Замок» едва перевалили за половину.

Она прочитала по нескольку страниц из одного и из другого и сказала себе: «Я была, есть и останусь дурой. Интересные сюжеты, хороший текст, душевные персонажи… Цитируя великого Жванецкого: «Иди пиши!!»…»

И пошла писать.

Людмила закончила корректуру через месяц и катергорически отказалась от оплаты. Но на посиделки согласилась. В тесной кухне у Маргариты они закрыли дверь, чтобы не наполнять квартиру табачным дымом, и открыли форточку. Маргарита подпирала голову руками и рассказывала, как странно завертелась ее жизнь. Она умолчала о Ведьме и о лотерейном выигрыше. Ей вдруг стало страшно. Вино перестало согревать.

— Рита, — сказала Людмила, выслушав. — Не надо психовать. Все нормально. Слушай свой внутренний голос. Если считаешь, что нужно уволиться, то так и делай. Чертова нестабильность в нашей стране… Конечно, нет гарантий успеха. У успеха никогда нет гарантий. Но если сорвешь настоящий большой литературный, а главное — денежный успех, то тебе придется менять место жительства. Сама понимаешь. И чем дальше отсюда, тем лучше…

Потом за Людмилой приехал муж и очень удивился:

— Я думал, у вас гулька. А вы трезвые!

— Мы — трезвомыслящие, — ответила та.

На следующий день Маргарита написала заявление на отпуск за свой счет и, поскольку «Ассоль» не звонила, решила не заставлять больше ждать мнимого шведского покупателя, и оправила в Швецию и-мэйл откорректированного перевода. «Может, и правда выгорит. А то что это за условия: пятьсот экземпляров как гонорар, и продавай их, где хочешь, хоть на базаре стой… И это еще нормально, для неизвестного автора успех — если его бесплатно напечатают…»

Отсутствие необходимости каждый день ходить на работу освободило массу времени. Средства на жизнь добывались дачей частных уроков и школой иностранных языков.

Неожиданно позвонила секретарь издательства «Ассоль» и сказала:

— Мы берем в печать вашу книгу. Вы могли бы заехать для подписания договора? В любое время…

Чтобы не демонстрировать своей повышенной заинтересованности, Маргарита приехала в издательство через день и во второй половине дня. Наряжаться самовлюбленной кинозвездой или утонченной бизнес-леди не хотелось, и она натянула поношенные джинсы и любимый толстый свитер, хотя из издательства надо было идти на лекции, но там уже привыкли к ее прежнему неяркому облику, и не стоило отвлекать учеников от темы занятий внезапной сменой имиджа. Тем более, что ученики всех возрастных категорий и без того перешептывались, поскольку стрижку, изменившееся выражение глаз и посветлевшее лицо невозможно было скрыть за одними и теми же одеждами, которые в свою очередь становились все просторнее, и это тоже вызывало перешептывания…

Подписав договор, сказала, как бы между прочим, уже собираясь уходить:

— Поскольку я не получила от вас сообщения ни через одну неделю, ни через две, ни даже через месяц, то со спокойной душой решила, что вы мне отказываете и отправила английский перевод в Швецию. Там говорят, что выйдет к лету…

Она заметила, что на пару секунд директор перестал дышать. Он прочитал «Рыцаря…» полностью. Это было то, чего ему не хватило в подростковом возрасте, после «Айвенго» и «Трех мушкетеров»… Роман не был бессмертным творением искусства, но интрига захватывала, а главным его достоинством, как стало понятно после нескольких дней размышлений, было не совершенство слога или гениальность сюжета, а такие простые вещи, как отсутствие бытовухи, даже бытовухи средневековой, и наличие Идеального Героя, того самого литературного идеального героя, что так очарователен всегда на странице или экране, и невыносим в жизни… «Ведьма, — подумал директор. — Не может быть, чтобы за нею никто не стоял…» Потом он весело хохотнул:

— А ведь вы не можете этого доказать! Я вам не верю!

В ответ он получил ослепительную улыбку:

— И не надо мне верить… — но глаза, оставшиеся холодными, метнули зеленые искры, а голос понизился до баритона, от которого человек менее уравновешенный наверняка испытал бы легкий озноб:- «И доказательств никаких не требуется. Все просто:…»

По окончании лекций она увидела в фойе одного из своих слушателей из группы «преуспевающих». Подумала, что он ждет кого-то, сказала «До свидания» и вышла.

Был темный стылый вечер из тех, когда уже не зима, но еще не весна, без снега и почти без ветра, морозило не сильно, но в такой вечер хочется сидеть дома, в тепле, закутавшись в плед, и смотреть по телевизору что-нибудь романтическое. Хотя как раз телевизор в последнее время она почти не смотрела.