Страница 9 из 13
— Ну и пение! — скривился Ган.
— Это ты из зависти! — отшутился Гел, но Ган нахмурился. — Чем смеяться над старшими, иди облачайся в скафандр. Пойдешь на прогулку.
— Есть, ном, — хмуро ответил астролетчик.
— Барраж вокруг «Элона», выдвинуть боевую башню… — распоряжался Гел. Ты готов?
— Да, ном.
— А ну покажись да повернись.
— Хорош красавец! — воскликнул Гел, показывая на экран. Ган, облаченный в громоздкий антигравитационный костюм, выглядел потешно, но двигался неожиданно легко и свободно. — Зависнуть! — коротко бросил Гел. Астролетчик плавно поднялся в воздух к потолку шлюзовой камеры. — Так, костюм в порядке, но ни шагу за барраж. Осмотреть корпус и немедленно назад.
— Да, ном.
— Ном, вот анализ атмосферы, — подошла Рина.
— М-мда!.. Многовато влаги и кислорода. А что у тебя, Пэй?
— Надо бы хуже, да некуда. Воздух кишмя кишит вредоносными бактериями и вирусами. Без дыхательных фильтров тут не прожить и дня.
— А наш молчальник Ган оказался прав, — заметила Иола. — Место не из приятных.
— Не будем унывать раньше времени, — возразил Гел. — Микроорганизмы не большая помеха. Подберем иммуны и одолеем микробов. Хуже с гравитацией, ты непозволительно просчитался, Зор!
— Я не отрицаю, но подвели аналитические машины. Да, впрочем, и они не виноваты. Тут совсем другой коэффициент затухания гравиволн, вот они и занизили среднюю плотность планеты. Отсюда все и пошло. Если угодно, могу показать инвертоанализы и анлокарты, — спокойно и обстоятельно пояснил Зор, видимо, заранее подготовившийся к ответу. Но командира отвлекли.
— Ном, все небо заволокли тучи, — послышался из контакта голос Зеи. Похоже, что собирается гроза.
— Ган, немедленно назад. Быстрей на борт! — Он крупными шагами закружил по рубке. «Кто знает, какие тут грозы? Судя по влажной, душной атмосфере, наверное, грандиозные. Лучше не рисковать…» Наконец вспыхнул желтый огонек на индикаторе выходного кессона. Ган вошел в шлюзовую камеру.
— Слава Алому, вернулся… — облегченно пробормотал Гел.
— Ном, ном! — влетел в рубку встревоженный голос Зеи… — Ном, началось, это что-то ужасное. Я боюсь…
— Не робей, малютка! Иду. — Он кинулся к подъемнику. Исполинские молнии огненными бичами полосовали небо, зловеще просвечивая сквозь толстую водяную пелену, стекавшую по прозрачной сфере астрокомплекса. Крепчайшая пластмасса вибрировала и жалобно звенела под напором воды и ветра. День, еще недавно солнечный, превратился в темные сумерки, пронизанные яростными молниями. Их грохот до отказа заполнил воздух. Гел не сразу увидел девушку: с перепугу она забилась подальше, под выступ пульта.
— Смелее, Зея! Я никогда… — Хлесткий удар заглушил его голос. За ним другой, еще и еще. Пластмасса затуманилась паутиной мелких трещин. — Колпак! Давай колпак! — завопил Гел. Зея метнулась к пульту, и оглушительная дробь сменилась мерным гулом, а блеск молний — ровным светом светильников. Гел включил экран электромагнитного обзора. Огромные градины вдребезги разбивались о броню звездолета.
— М-мда!.. Серьезная планета, — хмуро протянул Гел, уходя.
Приподнятое настроение сменилось озабоченностью. Голубая планета лишь чуть нахмурилась. А что же будет, когда она разгневается всерьез? Видимо, титанический разгул стихий здесь не редкость и справиться с ними будет нелегко. Он лаконично бросил Гану:
— Что видел?
— Не слишком много. Да и что можно было увидеть за несколько минут? пожал плечами Ган.
— А все же?
— Множество мелких крылатых тварей и насекомых. Самое интересное, что они исчезли перед грозой, как по команде.
— Говоря откровенно, меня куда больше сейчас занимает «Элон», — суховато заметил Гел. — Как он выглядит со стороны?
Лицо Гана обиженно дрогнуло, и он холодно возразил:
— Я не умею отгадывать чужие желания. А что касается «Элона», то вид неважный. Нас полузасыпало. Вот снимки.
«Элон» лежал на боку, глубоко врезавшись в почву. Громада звездолета пропахала глубокий наклонный лоток, вздыбив высокий вал земли и поваленных деревьев. На одном из снимков отчетливо просматривалась вспоротая, покореженная броня. Гел потемнел.
— Да, ты прав, Ган. Картина невеселая. Заодно прости, если я невпопад что сказал. Неважный день сегодня, все не так… Ну вот что! Займемся кораблем, все остальное потом.
Пэй схватил Гею за локоть.
— Стой! Ты слышала?
— Да, а что это такое?
— М-м… Не знаю. А вон. Смотри!
Высоко в небе сражались два огромных крылатых ящера. Вот один, чуть замедлив в повороте, открыл фланг. Другой кинулся стрелой, метя ему в голову. Атакуемый судорожным движением крыльев успел бросить туловище вперед, и нападающий вцепился в лапу, стараясь перевернуть врага на спину. Тот отчаянно извернулся, и его длинные зубастые челюсти сомкнулись на вытянутой шее противника. Миг — и обезглавленный боец, беспорядочно молотя крыльями, камнем полетел вниз. Победитель с торжествующим визгом ринулся за ним. От падения тяжелого тела дрогнула земля.
— Чем не спектакль? — сказал Пэй. — Актеры играли на совесть, с огоньком.
— Боюсь как бы актеры, свободные от спектакля, не занялись зрителями, ответила Гея, нащупывая рукоять тайдера.
— Вполне возможно, — согласился Пэй. — Ну, пошли. Я буду смотреть вперед и по сторонам, а ты не забывай поглядывать назад и вверх.
Широкая просека вокруг «Элона», прорезанная автоматом, уже успела изрядно зарасти. Между пнями и поваленными деревьями поднялись какие-то папоротники и хвощи. Над травой звенели, жужжали и гудели на все лады мириады насекомых — от крохотных мушек, еле заметных глазу, до огромных мотыльков с радужными крыльями и хищных стрекоз, чьи зубастые головы по размеру не многим уступали кулаку. Насекомых было так много, что порой они совсем залепляли стекла скафандров и приходилось включать очистители. Двигались медленно, с трудом прокладывая путь сквозь заросли травы, то и дело перебираясь через стволы поваленных деревьев. Один такой «ствол» внезапно ожил, и Пэй, отброшенный в сторону мощным толчком, еле устоял на ногах. В траву скользнуло длинное извивающееся тело.
— Ну и ну!.. — ошеломленно пробормотал Пэй. — Что это было?
— Должно быть, пресмыкающееся.
— А может, чей-то хвост? — полушутя предположил Пэй.
— Может, и так, — серьезно согласилась Гея. — Мало ли тут всяких страшилищ.
Животные, распуганные падением звездолета, давно оправились от переполоха и жили своей обычной жизнью: сильный пожирал слабого, чтобы в свою очередь стать жертвой сильнейшего. Круглые сутки вокруг «Элона» шла возня, слышались вопли, визги, рычание и крики лесных обитателей.
После нескольких вылазок фемиты почти прекратили изучение планеты. Ведь на пути ее освоения непреодолимым барьером встала тройная тяжесть. И все же Гел медлил с отлетом, надеясь на приспособляемость организмов. Четырежды в сутки выключалась антигравитация, и в «Элон» вторгался гнет. Никто не жаловался, но Гел видел, с каким трудом все переносили невидимый пресс, особенно женщины. После включения антигравитации нормальное самочувствие возвращалось далеко не сразу. Люди ходили вялые и угрюмые. Со временем эти восстановительные промежутки стали затягиваться. А когда слегла Зея, он сказал Пэю:
— Кажется, ничего не выйдет.
— Давно пора кончать этот опасный эксперимент. Я рад, что ты сам убедился.
— Видит Алое, я экспериментировал, как ты выразился, не из пустого любопытства, — невесело отметил Гел.
— Я понимаю, — хмуро кивнул Пэй. — Но тут ничего не поделать. К тройной тяжести приспособиться, видимо, немыслимо.
Невозможно в корне перестроить наш организм и переделать за несколько циклов то, что природа создавала и совершенствовала долгие тысячи циклов, приспосабливая к условиям Фемы. Кончится это необратимыми сердечно-сосудистыми изменениями, плюс поражение суставов, и «Элон» превратится в склеп.
— Тогда… — начал Гел и замолчал, но Пэй понял.
— Да! Это, видимо, неизбежно. Дадим экипажу отдохнуть и…