Страница 59 из 60
— Что вы на это скажете, Андрей Дмитриевич? — Алена повернулась к кандидату.
— Разве можно говорить о женщинах и мужчинах вообще? — застенчиво сказал Полуянов. — Все такие разные… Я имел в виду конкретно себя и конкретно Северину Анатольевну. Напомню, что несколько лет она работала в фирме «Гермес» под моим началом. Если сравнивать вас, Северина Анатольевна, со мной, — он отвесил в сторону Бурковской нелепый поклон, — то, конечно, вы тратите на заботу о внешнем виде гораздо больше времени. А в баню я хожу только тридцать первого декабря. С друзьями.
По залу прокатился смех, и полуяновский столбик пополз вверх.
Дальше по сценарию шли выступления групп поддержки кандидатов. Бурковская нервничала: несмотря на волнение, ее соперник держался неплохо. «Что происходит? — думала она недовольно. — Откуда эти проценты? Он не может вызывать симпатий такого количества людей. Неужели купил телевизионщиков на корню? Почему мне не пришло в голову это сделать?! Но пора пускать тяжелую артиллерию. Жаль, что у меня будет только полминуты».
Бурковская дала знак. И тут же из второго ряда поднялся седовласый импозантный мужчина со значком партии «Русич» на лацкане дорогого пиджака. Известный адвокат Макаренко славился тем, что мог убедить кого угодно в чем угодно. Сегодня, однако, ему предстояла роль не адвоката, а прокурора.
— Идеи, которые проповедует госпожа Бурковская, — начал он глубоким, звучным баритоном, — говорят сами за себя. Полагаю, в Государственной думе депутат Бурковская будет сильным звеном. Она широко и перспективно мыслит, способна к глубокому анализу и прекрасно видит все не только насущные, но и глобальные проблемы нашего общества. («Да, это так», — подумала при его словах Северина.) Я с уважением отношусь к ее сопернику. Возможно, он неплохой руководитель. Но политику необходимо обладать и стратегическим мышлением, которого господин Полуянов здесь не продемонстрировал. Также позволю себе заметить, что нравственный облик депутата должен быть незапятнанным. Увы, это никак нельзя отнести к господину Полуянову. Не буду даже говорить о том, что неделю назад кандидат развелся с женой. Это его личное дело. Но есть вещи и похуже. Из достоверных источников мне известно, что недавно господин Полуянов вынес из своего офиса труп!
После его слов в студии сначала повисла тишина, а потом поднялся настоящий гвалт. Про трупы, производимые конкурентами, не вещает в эфире даже Жириновский!
— Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас делаете? — перекрикивая шум, спросила Калязина.
— Отдаю, — усмехнулся адвокат Макаренко. — И думаю, что господину Полуянову есть что сказать по этому поводу.
«Вот, получи! — с мстительным удовольствием подумала Северина. — Сейчас Полуянов покраснеет, задергается, начнет заикаться. Скажет, что ничего подобного не было. И плевать! Главное, что сейчас он будет выглядеть ужасно».
Она почувствовала что-то похожее на блаженство от предвкушения той унизительной ситуации, в которую попал ее соперник. Полуянов поднялся с места, покраснел, как и ожидала Бурковская, а руки перестали его слушаться. Зрители в зале подались вперед от напряженного внимания. Да и телезрители вряд ли отправились в этот момент жарить яичницу. И тут случилось то, чего никто не ожидал. На глаза Полуянова навернулись слезы, и оператор взял его крупным планом.
— Да, — пробормотал кандидат срывающимся голосом. — Все верно. С тех пор прошло почти три месяца… — Он торопливо вытер щеку ладонью. — Это был труп моей любимой собаки. Она умерла в страшных мучениях…
Таймер отсчитывал секунды драгоценного эфирного времени. Полуянов сел и спрятал лицо в ладонях. Алена впала в столбняк. Александра Барсукова, для которой история с собакой не была новостью, пришла в себя первой.
— Настало время для группы поддержки господина Полуянова, — проговорила она нейтральным тоном и оглядела зал. Калязина обернулась и благодарно моргнула подруге.
Бурковская увидела, как после крупного плана со слезой Полуянова его столбик резко пополз вверх. По всей видимости, в голосование включились «собачники». И она поняла, что это ее провал.
«Я сделала что-то не так, — в панике думала она. — Но что? Когда конкурентом Полуянова был Чуткий, Васенькины рейтинги зашкаливали. Неужели я на фоне Полуянова выгляжу хуже, чем он? И даже… хуже Полуянова? Этого не может быть! Но в любом случае — мы еще поборемся!»
Эпилог
За два дня до выборов Северине Анатольевне Бурковской доставили письмо. Сотрудник пресс-службы предвыборного штаба — подтянутый молодой человек с аккуратным пробором — протянул его и смущенно проговорил:
— Письмо пришло из «Крестов», Северина Анатольевна. Я не стал бы вас беспокоить, но на нем стоит пометка «конфиденциально».
Бурковская посмотрела на молодого человека сердито — мало ли какие пометки бывают на письмах, но затем понимающе усмехнулась. «Конфиденциально» из «Крестов» — это не для мальчика из пресс-службы. Он правильно поступил, он не хочет много знать, он хочет долго жить…
— Спасибо, — кивнула она и отправилась в свои апартаменты — огромную гостиную с камином, куда вход был заказан даже ее личной охране.
Письмо было длинным, но пробежав глазами первые строчки, Северина поняла, что дочитает его до конца.
«Здравствуйте, уважаемая госпожа Бурковская!
Пишет вам ваш сторонник, бывший актер, а ныне обвиняемый по делу об убийстве. Впрочем, кто я, не имеет значения. А имеет значение то, что вы занимаете пост руководителя партии „Русич“ благодаря мне. Не торопитесь бросать письмо в корзину. Думаю, вы имеете право знать, что предшествовало болезни Василия Петровича Чуткого и его загадочной „смерти". Слово „смерть" я пишу в кавычках, потому что он ведь не умер, правда? Недавно я видел по телевизору передачу с вашим участием, и некая фигура, которая маячила у вас за спиной, показалось мне до боли знакомой. Имеющий глаза да увидит. Я ведь актер, Северина Анатольевна…»
«Они все-таки вычислили его! — ужаснулась Бурковская. — Господи, но почему сейчас?! Когда все так хорошо складывалось…»
«Нет, я никому не собираюсь сообщать о своих догадках. И мое письмо не сможет прочесть посторонний человек — я об этом позаботился. Теперь, собственно о том, что касается нашей темы… С Василием Петровичем я познакомился три года назад, когда был нанят, как и множество моих собратьев по профессии, в скрытую группу поддержки. Я думаю, вы представляете себе, что мы там делали: играли восторг, подначивали зрителей и т. п. Как самый талантливый „почитатель“, я попался на глаза самому партайгеноссе, и он предложил мне уже более квалифицированную работу. Я стал вербовщиком партии. Дело пошло хорошо. Но потом между нами случился конфликт. Василий Петрович очень скуп. Достигнув отличных результатов, я попросил у него прибавки к жалованью и что же услышал в ответ? Вы, наверное, догадываетесь — у партии нет денег! Я обиделся. Ведь даже рядовой партиец знает, что партия „Русич“ — одна из самых богатых в нашем отечестве. Я обиделся и решил отомстить. Но вы же понимаете, что такое месть актера? Самое серьезное, на что мы способны, это на шутку, пусть иногда и на злую шутку…»
«Но сидишь-то ты за убийство», — подумала Северина.
«Я и придумал шутку. Однажды, будучи в гостях у Василия Петровича, я познакомился с его женой. Мы мило пообщались, и я узнал, что ее родители умерли странным образом — наверное, вы осведомлены об этом лучше меня. Я подумал, что их, скорее всего, убили и, не исключено, что по чьему-то заказу. Но почему этот заказ не мог исходить от самого господина Чуткого? Конечно, я не мог быть в этом уверен, но для моего плана уверенности и не требовалось. Достаточно было пустить слух, что такая версия существует. Я подготовил роль зэка, вернувшегося из мест не столь отдаленных, вошел в образ и встретился с одним журналистом — из тех, что охочи до любых, пусть и сомнительных сенсаций. Я рассказал ему, что на зоне Чуткому вынесен приговор и человек, который должен привести его в исполнение, вот-вот появится в Питере. Я был уверен, что рано или поздно информация дойдет до Чуткого и он испугается. Но я не думал, что он испугается настолько! А он бежал, как последний трус. Впрочем, может быть, у него были на это причины? Может быть, я попал в точку, и он действительно убийца? Тогда все правильно. Тогда справедливость восторжествовала. А я, Северина Анатольевна, сторонник справедливости…»