Кадар

– Смерть лесу!! – заревели сейчас же вокруг.

Я, с гордым видом поглядывая по сторонам, прошествовал прямо в ангар, чтобы выбрать там какой-нибудь вездеход. Не пешком же ехать лес облучать? Галдящая толпа вскоре отстала. За мной увязался один только Сейтр. Как и я, он тоже недавно вышел из биогенератора, всего лишь на сутки раньше меня. Так что мы с ним были, можно сказать, ровесники.

Пока я готовил вездеход, он рассказывал мне последние новости. Вчера вечером в городе объявились чужаки, шесть одноруких мужчин. Оказалось, наши соседи из Вадлупа. У них, оказалось, прошёл накануне мощный Циклон, уничтоживший весь посёлок. Сами же они остались в живых лишь по чистой случайности – отправились за час до того в лес, чтобы заготовить на колонию продовольствия. Когда же вернулись, от посёлка почти ничего уже не осталось, одни только подрагивающие серые глыбы.

– Представляешь, Корд, – смеялся Сейтр. – Они пытались нас уверить, будто смогут быть нам полезными, а у самих… ха-ха-ха… по одной руке всего было. Они там экономили у себя, представляешь? У них, оказывается, уже больше года проблемы с биомассой были.

Сейтр рассказал, как Слямзейтор, участливо задирая брови, долго расспрашивал их о бушевавшем Циклоне, а потом, жалостливо так вздыхая, ловко уложил всех шестерых выстрелами на землю. Ох, и хохотали же все. Слямзейтор, спору нет, просто красавчик. Как выкинет что-нибудь этакое – хоть стой, хоть падай, хоть ложись сразу в гроб.

– Я, – сказал Сейтр, – чуть живот себе не надорвал.

Я тоже от души посмеялся, хотя и пожалел, что не присутствовал при этом сам.

Потом Сейтр рассказал, как Шлепень-Шлемень в связи с притоком биомассы разрешил синтезировать женщину-гомункула. Мозг ей программировать не стали ("зачем этой дуре мозг"), только тело ("ах, Корд, если бы ты только видел, что это за тело"), и потому на всё про всё ушло немногим более шести часов.

– Её только-только из инкубатора извлекли, – сказал Сейтр. – Часа за два до того, как ты народился. Красотка, я тебе скажу, пальчики оближешь. Сейчас её по всем дворам таскают. Мокаиса просто в ужасе. Я тоже себе очередь забил, после обеда должна подойти.

– Вот жалость-то! – пробормотал я. – Теперь понятно, почему Мокаиса меня в биогенераторе перестрела. А мне, как назло, лес надо ехать облучать. Ну, директор, удружил.

Сейтр засмеялся.

– Да не переживай ты, – успокоил он меня чуть погодя. – На всех хватит. Успеешь ещё поразвлекаться.

– Ну да, успеешь тут с вами… Послушай, Сейтр, а ты знаешь что… Ты бы занял на меня очередь тоже, а? А я потом для тебя тоже что-нибудь хорошее сделаю, а?

– О чём разговор, – осклабился конструктор общественных взаимоотношений. – Конечно, займу. Ты – мне, я – тебе, зачем ещё друзья-то? Тем более что мы ещё и специалисты, друг друга поддерживать просто обязаны.

– Спасибо тебе, друг, – сказал я.

– Не за что.

Успокоенный, я залез в водительское кресло и завёл мотор.

– Ну, счастливого тебе пути, – крикнул мне на прощание Сейтр.

– Смерть лесу! – грозно откликнулся я.

Машина, взрёвывая, покатила через ворота наружу. Я лихо заложил по площади вираж, чем сорвал восторженные аплодисменты всё ещё препиравшихся зевак, и направил вездеход к выезду из города. Нетерпеливое возбуждение в преддверии предстоящего боя овладело всем моим естеством. Ну, лес, держись! Сегодня я с тобой рассчитаюсь сполна – за Сейтра, за Кипа, за себя, за всех тех, кто вынужден по твоей милости вновь и вновь проходить болезненные реинкарнации.

На полной скорости я проехал по главной улице, миновал лаборатории, склады, жёлтое административное здание, столовую, длинный вольер, из-за мелкой решётки которого пялились на меня толстые уроды, эти тоже были безмозглыми гомункулами, единственное их назначение – пожирать как можно большее количество пищи, нагуливая таким образом вес, восполняя тем самым недостаток биомассы. Наконец я выехал к воротам и здесь остановился.

Тут откуда-то вынырнул Кип.

– Корд, – заканючил он, взобравшись на подножку. – Ты едешь в лес, да? Возьми меня с собой.

Я окинул его снисходительным взглядом. Ишь, раскраснелся-то как! Глаза горят, щёки пылают. Пацан, да и только.

– Молод ещё, – сказал я важно. – Будешь у меня там под ногами путаться.

– Нет, не буду. Вот посмотришь.

– Тогда в историю какую-нибудь вляпаешься. Отвечай потом за тебя.

– Нет, не вляпаюсь. Вот посмотришь.

– Не вляпаешься. Знаю я вас.

– Ну, пожалуйста, Корд! Что тебе стоит?

Кип умоляюще сложил руки.

А что, подумал я, с усмешкой его разглядывая. Может, и впрямь его с собой взять? Дорз вот тоже просил какого-нибудь напарника прихватить. Чем мне Кип не напарник-то? Что-то в нём есть такое… подкупающее, что ли.

Впрочем, надо помучить его ещё чуток. Для порядка.

– Ну, не знаю, не знаю, – сказал я, как бы раздумывая. – Ты в лесу-то хоть раз бывал?

Кип грустно покачал головой.

– Вот видишь, – сказал я. – Куда тебе в лес.

– А может, я в прошлой жизни там был, – предположил Кип с надеждой.

– В прошлой не считается, – возразил я. – В прошлой мы все там бывали.

Кип загрустил совсем. Глаза у него потухли. Казалось, ещё мгновение-другое, и он заплачет от огорчения.

– Ну ладно, – сказал я наконец. – Честно говоря, я тоже ещё в лесу не был. В этой жизни то есть. Так что узнаем, что за диво, этот лес, одновременно. Ну, чего встал, полезай скорее в кабину, пока я не передумал.

Кип, издав радостный писк, поспешно полез в кабину.

– Только учти, – добавил я строго. – Если что не так, по мордасам буду бить без всякого сожаления, понял?

– Понял, – отозвался Кип радостно.

– Смерть лесу! – рявкнул я.

– Смерть!

Дежурный между тем распахнул ворота, и мы выехали, наконец, за пределы города. Я сейчас же заложил направо, держа курс на восток. По покрытому золой склону мы съехали вниз, где я слегка притормозил.

Ну, и где же этот лес?

Мы оба – и Кип, и я – испытывали вполне понятное волнение. Я даже привстал слегка, вглядываясь вперёд.

И вот…

Я с недоумением задрал брови.

Фи! И это они называют лесом?!

– Перед нами стояла невысокая, метра в три-четыре, стена фиолетовых бутылкообразных стволов, увенчанных кронами из переплетённых зелёных щупалец.

И эта пакость тот самый лес, которого все так боятся?!

Я хохотнул. Ну и ну!

Деревья эти чем-то походили на перевёрнутых вверх ногами медуз. Должно быть, как и их морские собратья, они не были стойкими бойцами.

Я хохотнул вторично и посмотрел на Кипа. Бедняга! Он сидел, подавшись всем телом вперёд, и словно бы ел лес глазами. Казалось, ничего другого для него сейчас просто не существовало. Эк же его закрутило-то, подумал я. М-да, специалист из него ещё тот. Может, зря я его с собой?..

Впрочем, со мной ему вряд ли что может грозить.

Я хлопнул его ладонью по спине.

– Что, малыш, оробел? – сказал я снисходительно. – Да, брат, это тебе не с Мокаисой до забору ходить. Тут, брат, отвага нужна. Ну, ничего, не переживай так. Сейчас мы ему зададим.

Я поиграл кнопками, настраивая облучатель. Потом щёлкнул основным тумблером. Какое-то время не происходило ничего. Затем щупальца как бы с беспокойством зашевелились, фиолетовая стена дрогнула, подалась немного назад, словно бы под напором сильного ветра. Ага, не нравится, подумал я с радостным облегчением. Какое-то опасение у меня всё-таки было – а вдруг эта орава кинулась бы на нас. Но нет. Бойцы из этих деревьев и впрямь оказались не очень стойкие. Оказывается, не так страшен чёрт, как его малюют.

Я тихонько двинул вездеход вперёд.

На работу облучателя было любо-дорого смотреть. Как по волшебству, деревья обмякали, съёживались, некоторые словно бы ускользали в землю, другие, вытаскивая из почвы корни и быстро-быстро ими перебирая, устремлялись прочь. И всё это без единого звука. Только какие-то не то вздохи, не то стоны раздавались там. Я почувствовал себя былинным богатырём, от которого в страхе бегут полчища степняков. Хорошо-то как, а!