Страница 8 из 32
Глава VI
КОЧЕГАР УГОЛЬКОВ
Чижикова лежала в открытом гробу. Но не мертвая, а словно бы окаменелая. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни языком. Хотя все видела и слышала. Вокруг гроба стояли ее одноклассники и учителя… Все было до того реально, что реальнее некуда. В то же время происходящее никак не могло быть реальностью. «Это лишь сон, — мысленно убеждала себя Чижикова. — Страшный сон. Сейчас он кончится, и я проснусь…» Но сон не кончался и не кончался. Выступал директор школы:
— Сегодня мы провожаем в последний путь ученицу нашей школы Юлию Рыжикову…
— Чижикову, — шепотом поправила директора завуч.
— Да-да, Чижикову, — повторил директор. — Семиклассницу Юлию Чижикову…
— Восьмиклассницу, — вновь шепнула завуч. — Мы же ее перевели в восьмой.
— Да-да, восьмиклассницу… — опять исправился директор. И проникновенным тоном продолжил: — Костлявая рука смерти навсегда вырвал Рыжи… э-э… Чижикову из наших рядов. А если бы не вырвала, то Юлия наверняка бы закончила школу с золотой медалью… Поэтому, — торжественно возвысил голос директор, — на педсовете принято единогласное решение — вручить Юлии Чижиковой золотую медаль. Посмертно…
Директор положил в Юлькин гроб медаль. Все зааплодировали.
Потом выступала Раечка Козырева. Страшная зануда. Юлька ее на дух не переносила. Впрочем, как и Раечка Юльку. Но сейчас Козырева говорила совсем другое.
— Мы с Юлечкой были лучшими подругами… — щебетала она.
«Во врет-то», — возмущалась про себя Чижикова.
Кто действительно был лучшей Юлькиной подругой, так это Рыжикова. Но ее на Юлькиных похоронах почему-то не было. Также отсутствовали и Юлькины родители. «Значит, мне все снится», — успокаивала себя Чижикова. Уж родичи бы с Рыжиком точно на ее похороны пришли, если б это было наяву.
— Кто еще хочет выступить? — деловито осведомился мужчина в черном костюме. Видимо, похоронный распорядитель.
— Позвольте мне зачитать телеграмму от Юлечкиных родителей, — сказала «классная» Валентина Никифоровна. — К сожалению, они не смогли присутствовать на похоронах. Но у них уважительная причина — служебная командировка.
— Да, это уважительная причина, — согласился распорядитель. — Читайте…
«Классная» прочла:
— «Скорбим о смерти единственной дочери. Папа. Мама». А от себя лично я хочу добавить…
— Нет-нет, — живо перебил ее распорядитель. — От себя ничего не надо добавлять. Наше время уже истекло. Мы должны освободить ритуальный зал крематория для следующей церемонии.
«КРЕМАТОРИЯ! — пронзило насквозь Юльку. — Так вот где я нахожусь — в крематории!»
Мутная волна страха накрыла Чижикову с головой. А что, если это все же не сон? И сейчас ее сожгут?! Юлькин мозг лихорадочно заметался в поисках выхода. А какой тут мог быть выход, если Юлька ни закричать не могла, ни даже мизинцем шевельнуть.
— На этом траурную церемонию позвольте считать законченной, — быстренько закруглился распорядитель. — Память о Юлии Чижиковой навсегда останется в наших сердцах…
— Да-да, — закивали учителя и ученики. — Конечно, останется.
— Закрывай, — приказал кому-то распорядитель. И крышка гроба закрылась… Под завывания траурной мелодии гроб стал медленно опускаться. «Ой, мамочка, — в ужасе думала Чижикова, лежа в кромешной тьме. — Что же сейчас будет? Или я проснусь, или сгорю, как Жанна д’Арк!»
Но не случилось ни того, ни другого. Гроб замер. И Юлька вдруг почувствовала, что может и говорить, и шевелиться. Откинув крышку, она выскочила из гроба. И увидела… кочегара Уголькова. Он стоял у печки и шуровал в ней длинной кочергой. — Здрасте, — сказала ему Чижикова.
— Здравствуй, здравствуй, — ответил Угольков, продолжая орудовать кочергой. — Ну что, готова?
— К чему?
— К кремации.
— К какой кремации?
— Да ты юмористка, как я погляжу, — фыркнул кочегар. — Кто из нас умер?
— А кто? — спросила Юлька.
Угольков нахмурился:
— Слушай, девочка, перестань валять дурака. Имеется справка о твоей смерти. Кочегар достал мятый листок. — Смотри — все как положено. Подпись. Число. Печать… Так что залезай в гроб.
— Никуда я не полезу! — уперлась Чижикова. — Что за бред?
— Ну как ты не понимаешь, — начал втолковывать ей Угольков, — раз есть свидетельство о смерти, значит, ты умерла. А раз ты умерла — я обязан тебя кремировать. Вот, читай инструкцию… — Угольков достал еще один мятый листок. И сам же прочел: — Пункт третий: «Анонимные покойники все, без исключения, кремируются…»
— Но я не анонимный покойник! — воскликнула Чижикова. — Меня зовут Юля. Так же, как вашу дочку.
— Откуда ты знаешь, как звали мою дочь?
— Вы же мне сами сказали в ночном клубе.
Угольков внимательно всмотрелся в Чижикову.
— Постой, постой… Ты Юля?.. Фотомодель?..
— Ну да. Вспомнили?
— Вспомнить-то вспомнил. Но все равно я обязан тебя кремировать.
— Да почему?!
— Да потому! Посуди сама. Придут твои родители за урной с пеплом. И что я им скажу?
— Скажете, что я живая. Знаете, как они обрадуются!
Угольков с сомнением покачал головой:
— Это еще вопрос. Родители всякие бывают. Одни, может, и обрадуются, а другие директору пожалуются. Дескать, ваш кочегар не выполнил своей работы.
Юлька уже устала от всей этой белиберды.
— Давайте я от вас сбегу? — предложила она. — Тогда вы скажете директору, что покойница сбежала.
— По инструкции покойники не имеют права сбегать, — категорично заявил Угольков.
— А в порядке исключения?
— В порядке исключения, в порядке исключения, — пробурчал кочегар. — Что ж с тобой делать-то, ума не приложу?
— Как — что?! Отпустите.
— А свидетельство о рождении?.. Тьфу!.. О смерти!
— Вы его в печку бросьте, — нашлась Юлька. — А потом сделайте вид, что потеряли.
— Ладно уж, — сдался Угольков, — отпущу на первый раз. Но гляди, фотомодель, — погрозил он пальцем, — если опять в гробу увижу, точно кремирую. Согласна?
Чижикова, конечно же, была согласна.
— Ну, беги, — по-доброму усмехнулся кочегар. Два раза просить Юльку не пришлось. Она выбежала на улицу и увидела, что находится в центре города. На улице Некрасова. Покосившись на табличку с надписью «Крематорий», Чижикова припустила, словно ветер. Не успела она примчаться домой, как зазвонил телефон. Юлька схватила трубку.
— Алло!
— Чижик! — послышался голос Рыжиковой.
— Рыжик! — завопила от радости Чижикова. — Слушай, по-моему, у меня крышу снесло, — мрачно сказала Юлька.
— По-моему, у меня тоже, — ответила Юлька.
Глава VII
АБРАКАДАБРА
И вот подружки встретились. И одновременно стали рассказывать. Каждая о своем. Получилась полнейшая мешанина.
Девчонки поняли, что надо говорить по очереди. Первой начала Рыжикова:
— …смотрю, а из вентиляции на меня мертвец пялится.
— Я офигеваю, — комментировала Чижикова.
— …гляжу, а в ящике полным-полно гробов с куклами.
— Я обалдеваю.
— … вижу, а у него шприц.
— Я ошизеваю.
Затем настала очередь Чижиковой. Она рассказала про скелетов-музыкантов в ночном клубе, про свои похороны, и про то, что кочегар Угольков собирался ее сжечь. Рыжикова выразила свое отношение к рассказу одним-единственным словом: «Жуть!»
— Прикольно у нас каникулы начались, — вздохнула Чижикова.
— Прикольнее некуда, — подтвердила Рыжикова, тоже вздохнув. — Я чувствую себя полной идиоткой.
— И я.
— Слушай, Чижик, а может, нас ведьма околдовала?
— Какая ведьма?
— Госпожа Тереза из магического салона.
— Вряд ли. Скорее всего мы в этом дурацком рыбном ресторане отравились.
— Как это?
— Я где-то читала, что в некоторых видах рыб содержатся галлюциногенные вещества. Вот у нас и начались глюки.
— По-твоему, это тоже глюк? — Рыжикова показала на куклу в розовом платьице.
Чижикова недоуменно взглянула на куклу, затем, столь же недоуменно, — на Рыжикову.