Страница 56 из 70
Получив сообщение о начале боевых действий, Макартур потребовал трубку - "кукурузный початок" - знак, что генерал идет на фронт, на линию огня. Старый солдат подумал, что еще долго ему не придется покупать к ре ело-качалку, а камни, может быть, предстоит складывать у Белого дома - он надеялся выиграть войну и "победителем коммунизма" вернуться в США. Он ждал эту войну.
После возникновения Китайской Народной Республики государственный секретарь Дин Ачесон заявил, что "Соединенные Штаты намерены воспрепятствовать дальнейшему расширению коммунистического господства в Азии или в районе Юго-Восточной Азии". В 1949 году Национальный Совет Безопасности США принимает секретный документ, в котором фиксируется вывод о том, что острова у берегов Азии, в том числе Япония и Филиппины, представляют "нашу первую линию обороны и в то же время нашу первую линию для наступательных операций, откуда мы можем попытаться сократить сферу коммунистического контроля".
В 1949 году в Европе создается Североатлантический блок (НАТО). В 1950 году Совет национальной безопасности США в глубокой тайне обосновывает требование выделить из общего национального продукта 20 процентов на военные цели с тем, чтобы "Соединенные Штаты смогли помочь некрасным нациям повсюду оказать сопротивление любой красной угрозе".
25 июня 1950 года войска марионеточного южнокорейского правительства Ли Сын Мана с ведома Вашингтона развернули боевые действия против Корейской Народно-Демократической Республики. Армия КНДР нанесла сокрушительные удары по воинству Ли Сын Мана. Тогда в события вмешались США, прикрывавшиеся флагом ООН. Одновременно американцы фактически оккупировали китайский остров Тайвань. Д. Макартур мобилизовал весь свой талант, опыт полувековой службы в армии, энергию, чтобы одержать военную победу. Другой альтернативы он не признавал. Генерал много раз выезжал на фронты Кореи. Он планирует и проводит операции, которые американские военные специалисты заносят в разряд выдающихся, особенно десант в Инчоне{12}. И вдруг...
В 1 час ночи 11 апреля 1951 года Трумэн созвал корреспондентов и объявил о том, что он направил Дугласу Макартуру послание. В нем говорилось:
"Я глубоко сожалею, что в мою обязанность как президента, верховного главнокомандующего вооруженными силами Соединенных Штатов входит решение освободить вас с постов верховного главнокомандующего вооруженными силами союзников, главнокомандующего вооруженными силами ООН, главнокомандующего вооруженными силами США на Дальнем Востоке..."
"Американскому кесарю" сообщили об увольнении во время обеда, который он давал сенатору У. Магнусону в банкетном зале посольства США в Японии. Лицо Д. Макартура вытянулось, потом застыло. Казалось, на него легла железная маска. В чьем-то стакане звякнула серебряная ложка. Макартур повернулся к супруге и сказал: "Джинни, мы наконец едем домой". Прошло девять с половиной месяцев после начала войны. Впереди еще, как оказалось, было более двух лет жестоких сражений. Д. Макартур далеко не исчерпал свои возможности как командующий. К тому же сами американцы любят повторять, что "на переправе лошадей не меняют". С ветераном, говорил автору этой работы американский посол на Филиппинах, поступили так, как поступали в Спарте со слабенькими новорожденными - их выбрасывали с обрыва лишь только потому, что родственники признавали их никудышными, не способными стать солдатами.
Сразу после решения президента и до сих пор задается вопрос, почему же все-таки отставили Д. Макартура? Причин называют много. Все даже трудно перечислить. Д. Макартур действительно многих раздражал своим поведением, у него хватало врагов, которые, мягко говоря, не желали ему добра. Одни из личной неприязни, другие - из политических соображений, третьи - из карьерных (многим мешал в продвижении по службе). И раньше своеволие, капризы Д. Макартура, непослушание, принятие решений без консультаций вызывали недовольство в Вашингтоне. Чашу терпения, как разъяснили решение президента его помощники, переполнили действия генерала, которые разошлись с общим направлением политики США по отношению к Китаю и Тайваню. К тому же из-за желания покрасоваться он говорил то, о чем следовало помалкивать. Особенно часто при этом, как иллюстрацию, вспоминали послание Д. Макартура американским ветеранам и его поездку на Тайвань. Обратимся к документам.
Действительно, первый раз вопрос об увольнении Д. Макартура встал тогда, когда он в августе 1950 года совершил поездку на Тайвань. До визита Белый дом заверял американскую и международную общественность в том, что выступает за скорейшее разрешение "корейского конфликта" и в связи с этим придерживается политики "нейтрализации Формозы". Д. Макартур, напротив, оставался верен доктрине, согласно которой Тайвань следует еще более активно втягивать в "проведение стратегии и тактики американских вооруженных сил". А ведь это была не его собственная доктрина. Именно ее в качестве руководящей выдвигали Д. Ачесон, национальный совет безопасности США, другие деятели и учреждения.
Д. Макартур всегда разделял позицию тех, кто рассматривал Тайвань как один из главных бастионов, назвав его "непотопляемой плавучей базой, авианосцем США". Но он не только разделял, но и проводил (не по своей воле, таково было разделение труда в правящем эшелоне) идеи экспансионизма в жизнь. Однако Макартур волен прибегать к тем конкретным действиям, которые считает нужными. Поэтому он, чтобы осуществить доктрину на практике, уточняет ее:
"Географическое положение Формозы таково, что, окажись остров в руках недружественной Соединенным Штатам державы, он сразу выводит противника в самый центр американских стратегических диспозиций на Тихом океане".
Услышав, как кто-то из американских деятелей заявил, что, "защищая Формозу, мы тем самым отталкиваем от себя континентальную Азию", Д. Макартур тут же дал отпор:
"Те, кто говорит так, не понимают Восток. Они не знают, что восточной психологии свойственно уважать агрессивное, решительное, динамичное лидерство, а значит, и следовать за ним. Ей свойственно быстро отворачиваться от лидера, который проявляет нерешительность и колебания. Они недооценивают восточное мышление. За последние пять лет ничто так не поднимало дух у Дальнего Востока, как американская решимость сохранить бастионы нашей стратегической позиции на Тихом океане".
Визит к Чан Кайши проходил на глазах у всего мира. Д. Макартур четко представлял, что активизация Тайваня подольет масла в разжигание корейской войны и может привести к вступлению в нее КНР. Вот великолепная возможность осуществить главную цель - нанести удар по Китаю, точнее, по китайской революции. Тем более, обращал внимание Д. Макартур, страна находилась в тяжелом экономическом положении, и лучшего случая для того, чтобы "остановить распространение коммунизма, не найти". Макартур говорил об этом вслух. Вот и получилось как по известной присказке: что у Вашингтона на уме, то у Макартура на языке.
Д. Макартур, прибыв на Тайвань, с удовольствием принял все полагающиеся почести. Наконец, поцеловав ручку мадам Чан Кайши (она всех удивила тем, что, ни разу не встречавшись ни с одним членом делегации, каждого приветствовала по имени), спокойно, якобы "не оглядываясь на Белый дом", пошел совещаться с ее супругом. Причем совещался два дня. Поездка на Тайвань вызвала такой серьезный международный резонанс, что Вашингтон смутился и, не успев ничего придумать, заявил, будто ничего о ней не знал и не ведал. Наивно, конечно. За два дня переговоров можно было послать Д. Макартуру сотни телеграмм и отозвать его. Полет на Тайвань, переговоры с Чан Кайши и его супругой были запланированы и согласованы на высшем уровне. Теперь же Трумэн и Ачесон сделали вид, будто ничего не знали о поездке Д. Макартура на Тайвань, были будто бы даже ошарашены вестью о ней. Президент Трумэн, продолжая играть перед журналистами и иностранными представителями свою роль, изображал, что кипит от злобы, готов разорвать генерала на куски. Однако не "разорвал" и даже не сместил.