Страница 1 из 5
Космолинская Вера Петровна
Зеркальное отражение
Если ты бессмертен, то ничто так не умиротворяет, как мысль, что кто-нибудь, когда-нибудь, прекратит это безобразие, которое еще называют жизнью вампира. Я сам прекратил немало чужих безобразий. Среди них было одно, которое имело для меня важное, если не сказать - роковое значение. Дело в том, что мне пришлось иметь дело почти что со своим двойником, или тенью. Он даже носил то же имя, что и я - Влад Дракула, по прозванию Цепеш. Дальний родственник. Другая ветвь нашего родословного древа, из которой он ухитрился выточить отличный кол, иначе называемый - teвpa. Валашский князь и форменный кровопийца.
Пятнадцатый век. Центральная Европа переживала войну с турками. С падением Византии дело приняло особенно серьезный оборот. Казалось, ничто не может остановить это нашествие, поглощавшее государства одно за другим. Новый венгерский король Матиуш Корвин крепко держал в руках свой престол, но положение было все-таки волнующим - его отец был только регентом королевства, избранным боярами в смутные времена, наступившие после смерти Сигизмунда, из своей среды. В стране было неспокойно. И среди всех треволнений и неурядиц, мне удалось как-то замять факт моей недавней смерти. Тем более, что это было удобно всем, а не только мне.
Трансильвания всегда была территорией достаточно обособленной и спорной. К тому же мое графство, или комитат, находилось на границе с Валахией, где одно время был господарем мой буйный родственник, успешно сражающийся не только с турками, но и со своими вассалами и соседями. С врагами он расправлялся ловко и умело, но таким образом, что всех кругом мутило от одного упоминания его имени, и еще более прославленного прозвища, выражавшего тип его любимого занятия - насаживать на кол, кого ни попадя. Он боролся за то, что могло бы быть добрым делом - объединение земель. Учитывая угрозу на глазах растущей Османской империи, я отлично его понимал, но уж слишком он увлекался в своем рвении. Турки нам всем не нравились. К чему же было мешать соседям, ссориться с ними и сбивать их с толку? Это была дурацкая политика. Дурацкая и кровавая. Как ни смешно это звучит в устах вампира.
Являясь полновластным сюзереном в наших краях, я возглавлял собственную немалую и совсем неплохую армию. Мы стояли на самом рубеже Трансильвании, разбивая приливы неприятельских войск и заставляя их дорого платить за посягательства на наши владения и нашу гордость. Мои отважные секлеры были стойки, как сами Карпаты. И горы были за нас, обнося Трансильванию как прочные стены огромного феодального замка. По вполне понятным причинам я предпочитал ночные вылазки и сражения, которые всегда оказывались наиболее сокрушительными и устрашающими. В самом деле, все обстояло настолько серьезно, что грешно было бы слишком много лежать в гробу в такие времена. И крови вокруг хватало с избытком, на войне никого не интересовало, куда она девается, и мои наклонности оставались незамеченными, к тому же они обращались только во вред противнику. Впрочем, нельзя сказать, что меня не боялись. Я считался "человеком со странностями", а тихая, странная смерть тех, кто слишком нахально шел мне поперек дороги, внушала всем достаточное уважение, несмотря на то, что никому и в голову не приходило впрямую связывать эти смерти с моими действиями. Я не вызывал ненависти у своих людей, с одной стороны, будучи хорошим властителем, а с другой, потому, что всегда опасно плохо думать о колдуне, даже если он приятный человек.
Влад Дракула Цепеш также вполне удачно справлялся с обороной Валахии, тем более, что основные удары османов приходились на него, а до нас докатывались только их остатки. Они нашли в нем достойного и страшного противника. Своей жестокостью он ничуть не уступал туркам, что их явно тоже впечатляло. Возможно, именно к этому он и стремился - вдохновляемый примером Османской империи - к объединению и укреплению государства посредством устрашения всех и вся. Как бы то ни было, тут он отлично выполнял свою задачу. Какая забавная ситуация - здесь христианский мир защищали два вампира, в прямом или переносном смысле. В страшных сказках нас вообще часто путали. В основном потому, что если кто из нас и производил впечатление монстра, так именно тот, кто на самом деле был человеком.
Дела относительно шли на лад, и в тысяча четыреста семьдесят шестом году блестящий воевода Цепеш снова был избран господарем - князем объединенной Валахии. В это время мне исполнился бы сорок один год, если бы не некоторое недоразумение, произошедшее десять лет назад. Хочешь, не хочешь, а приходилось брать его в расчет. Лет через двадцать мне придется здорово поломать голову над своим цветущим видом, дабы придумать что-нибудь эдакое, чтобы выкрутиться из этого затруднительного положения. Возможно, придется покинуть страну, и появиться здесь в следующий раз уже в качестве собственного наследника. Но ведь это потребует времени, и немалого. А как я брошу все, я даже не мог себе представить. Наверное, стоило бы сесть на диету...
Но об этом было лучше задуматься потом. А настоящее сулило будущему не много хорошего. И когда пришло послание от моего деятельного тезки с предложением объединить силы, я согласился не моргнув глазом. Письмо от него заключало примерно такой смысл:
Ясновельможный воевода комит Влад Дракула Трансильванский и дражайший родич (стал бы я связываться с проклятым секлером, кабы не нужда). В память о наших общих предках и землях (знаю я ваш род вероломных захватчиков, и вообще ваши земли должны принадлежать Румынии), зову тебя в поход в защиту их, сплоченно и дружно, как подобает братьям и христианам в борьбе против неверных. Да будет с нами Господь, и сохранит нас от всякого зла (надеюсь, одному из нас не повезет, и я унаследую твои владения, вернув их румынам, как было искони).
Последнее междустрочие меня развеселило. Надежды Цепеша, исходившие от пергамента, как запах духов от любовной записки, были очевидны. Но я видел слишком мало возможностей их осуществления, и они меня не беспокоили. Одному из нас уже не повезло, но что толку? Вряд ли будет хуже. Так почему бы мне не попутешествовать?