Одинокие люди

- Мне не нравится это место, - сказал Джон Джей Бэттлс. - Оно похоже на темную сторону ада.

Я же думал о белых детях, похищенных апачами, жалких, запуганных. Но есть вещи похуже, чем жить в этих краях. Сьерра-Мадре - необыкновенно красивые горы.

Мы приблизились к стоянке апачей, по дороге нам попадалось множество их следов. Напились у ручья - по одному, в то время как остальные с седла внимательно осматривали окрестности. Мы пересекли речку и стали подниматься по извилистой тропе.

Над соседними вершинами висели грозовые облака, в воздухе ощущалось напряжение. Rancheria Катенни находилась где-то внизу, спрятанная под слоем низких облаков. Только мы начали спускаться, лавируя между деревьями, как сплошной стеной ливанул дождь, подгоняемый яростным ветром.

Лес был плохой защитой от дождя, нам ничего не оставалось, как искать место, где переждать ливень. Мы нашли огромную упавшую сосну, верхушка которой зацепилась за скалы. Обрезав ветви с внутренней стороны, мы спрятались под ней и завели с собой лошадей. Разместились с трудом, головы лошадей и седла задевали за ствол.

Мы решили рискнуть и развести небольшой костер, чтобы сварить суп и кофе: дождь загнал апачей в вигвамы и служил надежной защитой от дыма.

Дождь еще не прекратился, когда я решил сходить на разведку. С винтовкой в руке, прячась за деревьями, я осторожно приблизился к краю утеса. Скалы были мокрые и скользкие, ливень барабанил по дождевику, но деревья хоть как-то спасали от него.

Неожиданно передо мной открылась стоянка Катенни. Из нескольких вигвамов поднимались струйки дыма, но снаружи не было видно ни одного человека.

Рядом с собой я ощутил движение и резко обернулся. Это был Тампико Рокка.

Он показал на стоянку.

- Теперь я не смогу их обмануть. Они почувствуют, что я уже не индеец. Слишком долго я ел пищу белого человека.

- Сколько там, по-твоему, человек? - спросил я. - Двадцать? Тридцать?

- Человек двадцать-двадцать пять.

Две дюжины волков... но я против них ничего не имею. Да, сейчас это мои враги, но я уважал их. В охоте и в бою апачам не было равных, они дрались ожесточенно и безжалостно, как волки, но мы все равно сделали невозможное и пробрались в их почти неприступное убежище в Сьерра-Мадре.

- Я иду вниз. Подберусь поближе и послушаю, что там творится.

Рокка уставился на меня.

- Ты сошел с ума. Апачи услышат, а собаки учуят тебя.

- Может быть. Но дождь поможет.

- Ладно, - сказал он, - идем вместе.

Предприятие наше было дерзким, но в Рокке текло достаточно крови апачей, чтобы быть осторожным.

Мы где ползком, где скользя на животе начали спускаться с горы. Время от времени останавливались прислушаться, затем двигались дальше. "Мы дураки, - сказал я себе". То, что мы делали, было не более, чем безумством, но мне надо было найти Орри, а каждый час, проведенный в этих горах, означал смертельную опасность для нас... и для мальчика.

Под проливным дождем мы подползли к стоянке. Рокка бросился к стене одного из вигвамов, я - к другому и, согнувшись под тугими струями ливня, прислушался, но не услышал ничего, кроме тихого бормотанья индейцев и потрескивания костра. Двинувшись к следующему жилищу, я заметил предостережительно поднятый палец Рокки и остановился, держа винтовку дулом вниз под дождевиком. Наконец Тампико покачал головой и тоже перешел к другому вигваму. Мы уже почти отчаялись найти детей. Может быть их вообще здесь нет?

Вдруг Рокка подал знак, и я подкрался к нему. Внутри вигвама мы услышали тихие голоса индейцев, а потом детский голос достаточно ясно заговорил на английском.

Я схватил Рокку за плечо.

- Прикрой меня, - и, приоткрыв полог, шагнул внутрь.

Пару секунд я ничего не различал, хотя, ступая в вигвам, прикрыл глаза. Затем в красноватом свете костра увидел, как удивленно смотрит на меня и поднимается на ноги испуганный воин. На куче шкур в углу сидели три белых ребенка.

В другом углу женщина прижимала к груди ребенка. Она смотрела на меня без злобы или ненависти - она просто спокойно приняла случившееся как должное.

- Не кричать! - сказал я на языке апачей. Затем, на всякий случай повторил на испанском.

Индеец справился с изумлением и прыгнул на меня. Я встретил его в прыжке прикладом винчестера, и он без сознания рухнул на землю.

- Все, - сказал я детям, - вы едете домой. Накиньте на себя шкуры и выходите.

Повернувшись к индеанке, которая не шелохнулась, я невозмутимо произнес по-испански:

- Я никому не хочу причинять вреда. Мне нужно лишь забрать детей.

Она молча смотрела, а ребятишки подбежали ко мне. Я увидел, что одна из них - девочка, и махнул рукой. Они быстро выскочили в дождь. Кинув последний взгляд на женщину, я выбежал следом.

Тампико Рокка уже поторапливал их вверх по покрытому кустарником склону. Сам он пятился, держа вигвамы под прицелом. Я побежал к нему и почти добрался до склона, когда из вигвама, из которого мы вывели детей появился индеец с окровавленной головой.

Он выпрыгнул наружу, пошатнулся и начал озираться дикими глазами. Индеец хотел крикнуть, но поперхнулся, зато со второй попытки крикнул сильно и громко и стал поднимать винтовку. Рокка пристрелил его.

Дети были уже в кустах и поднимались по крутому склону быстрее, чем я мог себе представить.

Пятясь за ними, я подождал, пока из вигвамов не выскочили несколько апачей, и открыл огонь.

Один индеец крутанулся и выронил винтовку; второй заорал и бросился за мной. Я подпустил его поближе и выстрелил в другого, который уже поднимал винчестер. Тот зашатался, упал и снова начал подниматься.

У бегущего ко мне индейца в руках блеснул нож, он был уже рядом. Перехватив винтовку, я с размаху двинул его в живот. Он хрипло вскрикнув, согнулся пополам, а я, цепляясь за кусты, полез вверх по скользкому склону.

Сверху вдруг раздались частые выстрелы: наши друзья, привлеченные стрельбой, открыли огонь по индейцам, чтобы прикрыть наш отход.

Мы карабкались, соскальзывали и снова карабкались вверх и наконец добрались до края обрыва. Девочка упала, я поднял ее и побежал за Роккой. Джон Джей и Испанец все еще стреляли вниз.