Танцы с Виртуэллой

Досчитав до трех, Шрагин вылетел из шкафа и распахнул дверь в отдел – симулируя вход человека. Теперь плавно закрыть наружнюю дверь и мягко прошелестеть на отведенное ему в теснине место. Симуляция окончена. Осталось только угомонить сердечко, перепрыгавшее всю грудную клетку.

– Как поработалось? – хихикнули где-то сбоку. – Туалетной бумаги хватило?

Этого типа он уже не обучал, сколько их тут, этих яппи, так и роятся, офисные насекомые. Попробуй, отличи их друг от друга, если рожи одинаково леденцовые и замыслы одинаково плоские…

Елки, на экране протасовского компьютера по-прежнему висит шаловливая картинка со слетающими Викиными трусиками, цепкая оказалась. Правда, сам господин тиранозавр еще не добрался до своего логова.

Шрагин, обмирая и наполовину падая в обморок, подошел к самому главному столу отдела.

– Эй, что вы тут забыли? Это, между прочим, рабочее место Дениса Петровича. – начала заградительный огонь ближайшая женщина с невероятно огромной прической. Издали прическу можно было принять за юрту.

– Значит, это место Дениса Петровича. И девушка тоже его?

Женщина с юртой на голове заметила нескромное и испуганно прижала ладонь ко рту.

– Дама, если вы позволите, я уберу все эти причандалы с экрана одним нажатием клавиши. Ну, а если вы не позволите, то воля ваша… Мы все должны понимать, что даже Денису Петровичу ничто человеческое не чуждо, что даже товарищ Протасов хочет смотреть на народ не только сверху, но и снизу, особенно если у народа хорошие ножки.

– Я заклинаю вас, уберите это, – поддержала жарким шепотом преданная начальству женщина и дополнила заговорщическим тоном: – А после этого подойдите к моему столу. Вот так никто ничего не заметит… Сейчас я дам вам пару распечаток для отвода глаз. Все, спасибо.

Сработала уловка, первый раз в жизни, наверное. Как это вдохновляет, хочется петь, плясать, ваять, рисовать. – А это не вы там, случаем, запечатлены были? – мигнул Шрагин на прощание верноподданной юрте.

И леденцового яппи тоже уязвил, ткнув пальцем в кусок программы на его экране, да так, что монитор зашатался:

– Только не называй эту коричневую кучку настоящей программой. Дитя мое, вместо того, чтобы сто раз вызывать и перегружать функцию с разным списком параметров, достаточно ведь что? Вынуть пальчик из носа и передать ссылку на объект суперкласса…

Яппи сразу как будто протух. Даже запах почувствовался. А Шрагину понравилось быть удачливым и наглым, жить и работать по своему собственному сценарию, по той программе, которую он сам накатал в своей голове.

Стеклянный лифт, похожий на стакан, спустил Шрагина в огромный гулкий холл. Его обогнала женщина, в которой и со спины, а точнее, с попы, можно было безошибочно узнать Вику Каширскую – белая или же хорошо выкрашенная коса, спущенная вдоль позвоночника, щекочет мягкой кисточкой сладкий кругляшок зада. Есть женщины, которым все идет, в которых всегда чувствуется сексуальный подтекст. Сегодня Вике шла длинная юбка в обтяжку, слегка просвечивающая под резкими лучами солнца, врывающимися в холл из-за бесконечных стеклянных стен.

Сереже почему-то всегда было жаль красивых. Красота способна испортить личную жизнь. Охота на красивых идет денно и нощно. Мускулистые уроды подкрадываются на коротких кривых лапах, потом бросок, недолгая погоня, и вот уже клыки впились в тонкую шею, после кровавого поцелуя лакомство нежной плотью…

Куда это лань и газель Виктория торопится в два часа дня? Неспроста это. В хорошо налаженной конторе типа «Шерман-слободы» секретуточка не свалит просто так, чтобы купить пучок морковки.

Когда Шрагин выскочил на улицу, Вика уже садилась в красный «фольксваген-гольф». Сейчас бы закатить классическую гонку с преследованием по-голливудски. А в карманах у него крошки одни, в смысле ни копейки, даже в такси не сунуться, только на общественном транспорте, и то до первого контроллера. А ведь полгода тому назад у него еще была машина. Настоящая черная «Тойота», всего двести тысяч ка-эм пробега, в семь кусков обошлась. Была, да сплыла. Он просто поцарапал бортик «мерса» у какого-то гражданина, и тот посоветовал заплатить. Промедлил Сережа и вскоре обнаружил на месте своего чуда техники нечто напоминающее мятую консервную банку. Менты сказали, что это бульдозер поработал…

Героически стараясь не думать о последствиях, Шрагин сел к какому-то частнику, когда «фольксваген» уже сворачивал у ближайшего перекрестка.

– Поезжайте вон за той красной машиной.

– Ты что, шпион что ли? – хмыкнул детина за рулем, источая ехидство. – Как я сразу не заметил, что ты не такой как все. Кинокамера в глазу, микрофон в дырке от зуба, в попе морзянка…

А красный «гольф» уже исчез. Зараза. Без двадцати три. Скоро заканчиваются занятия в старших классах средней школы. Вика поехала забрать кого-то из школы. Вряд ли у такой лахудры есть собственные дети. В рабочее время она может забирать только… сына господина Шермана. Ведь у него же еще сынок имеется. Кажется, тогда, в электричке, Андрей говорил про него. Ну да, неродной сын, приемный, сводный братец Ани Шерман. Парню должно быть сейчас шестнадцать лет. А еще в тогдашней электричке, когда Андрей Шерман рассказывал об этом парне, Анино личико отнюдь не излучало доброжелательность. Она даже сплюнула разок. Сплюнула и растерла. Обозначила, что братец – полное говно. Не все у них ладно, у сводных. По крайней мере, не все было ладно.

– Ну, куда, шпион?

Ближайшая приличная школа к дому банкира Шермана – это гимназия с углубленным изучением немецкого языка на Морской улице.

– На Морскую.

Увы, на Морской надо было еще и рассчитаться.

– Деньги, – сказал водила, перегораживая дальнейшую путь-дорогу шлагбаумом мощной руки.

Стало жарко. Конечно, отпустит, но даст вначале в морду.

– Ладно, бей, сатрап, – согласился Сережа. – Только не по очкам.

– А, значит, точно шпион. В очках вся эта мультимедия. Я тебе, значит, по мордам, а ты меня потом угостишь ядовитой иглой из пальца? Нет уж, прощай, товарищ шпион.

И дверка моментально распахнулась.

Красный «фольксваген» нашелся на Морской, в некотором отдалении от школы. Госпожа Каширская, похоже, и в самом деле ждала окончания занятий. Шрагин поискал позицию, из которой было бы удобно наблюдать за машиной. Позиция нашлась. И это, о ужас, был ближайший мусорный бак, инфернально вонючий, точка общепита и общесрача для местной крысиной общины. Заняв позицию, Шрагин потратил еще немало времени, чтобы «запереть» нос и спасти себя от агрессивной вони.

В хлопотах едва не пропустил самое главное – к «фольксвагену» вразвалочку направлялся стильный парень, прикинутый по последней гонгконгской моде: чего только стоит хакерская кепка с нацепленной цифровой микрокамерой. Дорогого стоит. И улыбочка человека, у которого нет проблем. Действительно, упакованный такой мальчик. Ну да, конечно, это – молодой господин Шерман.

Того получателя шифровки от Милки-Крокодилки, эротической по форме и тревожной по содержанию, звали Шуля. А пасынка Андрея Арьевича – Саша. Саша – Сашуля – Шуля. Еще и созвучно с немецким Schueler.[6] Однако сходится.

«Я так больше не могу. Мне нужны твердые гарантии…» Какие-такие гарантии может дать этот щенок?

Стиляга залез в салон и… тут из-за облачка выглянуло солнце и ударило со всего размаха в глаза Сереже.

Ясно было только то, что машина стоит на месте. Чем там занимаются эти двое? Сексом, что ли? Два объекта установили, понимаешь, соединение интимного типа через правильно подобранный интерфейс. Неплохо это Вика придумала. Худосочный юнец вряд ли является ее идеалом (ей стоит только повести боками где-нибудь на пляже, и за ней сразу такая свора мускулистых самцов пристроится), но как ключик к семейству Шерманов сгодится. И маскировка отличная – господин Шерман поручил ведь забирать своего сынка из гимназии. И хотя умер, но поручения не отменил.

6

Ученик, произносится «шуля» (нем.).