Солдаты живут

Шеренга Девяти — анонимный совет старших военачальников, предположительно выдвинутых из девяти провинций Хсиена. Это не правда и никогда не было правдой — хотя лишь немногие за пределами Девятки это знают. Это лишь очередная выдумка, помогающая поддерживать нынешнее состояние хаоса.

Народ верит, что Шеренга Девяти есть союз тайных правителей, контролирующих все. Шеренга очень хотела, чтобы это соответствовало истине, но реальной власти у них очень мало. Сама ситуация оставляет им очень немного рычагов для навязывания своей воли. Любая реальная попытка хоть что-то изменить автоматически раскроет анонимность кого-то из них. Поэтому они по большей части издают указы и делают вид, будто говорят от имени всего Хсиена. Иногда люди их слушают. А иногда слушают монахов Хань-Фи. Или Суд Всех Времен. Поэтому умасливать нужно всех.

Черный Отряд внушает страх в основном потому, что это козырь в военной колоде. У него нет местных обязательств. Если ему захочется, он может направиться в любую сторону. Что еще хуже — все уверены, что в него входят могучие колдуны, помогающие умелым солдатам, которыми командуют опытные командиры и сержанты, далеко не страдающие избытком жалости или сочувствия.

Популярность, которой наслаждается Отряд, выросла потому что они оказались способны доставить на суд в Хсиен последнего из Хозяев Теней. А среди крестьян — из того факта, что нервные местные генералы существенно поуменынили взаимную грызню до тех пор, пока этот непредсказуемый и быстро растущий монстр не отправился на юг.

В последнее время все правители и лидеры Хсиена предпочли бы, чтобы Отряд ушел. Наше присутствие слишком уж нарушает сложившееся состояние дел — и то, каким оно всегда было.

Я включил себя в состав направляющейся в Хань-Фи делегации, хотя еще не окреп окончательно. Я уже никогда стану на сто процентов прежним. Правый глаз стал хуже видеть. Я приобрел несколько весьма раздражающих шрамов от ожогов. Прежняя подвижность пальцев на правой руке уже никогда не восстановится. Но я убежден, что смогу принести пользу в наших переговорах насчет секретов врат.

Лишь Сари согласна со мной. Но Сари — наш министр иностранных дел. Лишь у нее хватает терпения и такта вести дела с раздробленной на фракции Шеренгой Девяти, для которой часть проблем как раз и заключается в том, что наши женщины способны на нечто большее, чем только готовить и лежать на спине.

Разумеется, я подозреваю, что из Госпожи, Сари и Радиши лишь Сари сумеет вскипятить воду и не обжечься. А теперь, возможно, и она разучилась.

Отряд в походе, направляющийся к интеллектуальному сердцу Хсиена, смотрится как ходячий ужас — судя по реакции крестьян. И это несмотря на тот факт, что во всей нашей делегации лишь двадцать один человек, включая охранников.

Ночные приятели Тобо окружают и сопровождают нас в таком количестве, что для них попросту невозможно постоянно оставаться невидимыми. Следом за нами взрываются древние страхи и предрассудки, и вскоре волна ужаса начинает нас опережать. Люди при нашем приближении разбегаются. Им все равно, что ночные приятели Тобо ведут себя прилично. Предрассудки полностью перевешивают любые практические доказательства.

Окажись наш отряд более многочисленным, нас не пропустили бы в ворота Хань-Фи. Даже там, среди интеллектуалов, страх перед Неизвестными Тенями был настолько плотным, что его можно было резать ножом на ломтики.

Сари уже давно пришлось согласиться, что ни Госпоже, ни Одноглазому, ни Тобо не будет дозволено войти в приют знаний. У монахов развилась настоящая паранойя насчет чародеев. До сих пор это устраивало Дрему, которая выполняла их пожелания.

Поэтому никто из этих троих не прошел вместе с нами через нижние врата Хань-Фи.

Зато среди нас была странная молодая женщина, называющая себя Шикандини, или коротко Шики. Ей не составило бы труда разбудить страсть почти у любого мужчины, не знающего, что она — это переодетый Тобо. Никто не удосужился сказать мне, зачем это нужно, но Сари что-то задумала. Очевидно, Тобо был для нее лишней картой в колоде, до поры до времени припрятанной в рукаве. Более того, она подозревала, что кое-кто из Девяти копит в себе зловещие амбиции, которые вскоре себя проявят.

Что? Человек, обладающий властью, одержим секретными планами? Нет! Быть такого не может.

Хань-Фи — центр учебы и духовной жизни. Хранилище знаний и мудрости. Монастырь чрезвычайно древний. Он пережил Хозяев Теней. Он требует к себе уважения всех Детей Смерти по всей Стране Неизвестных Теней. Это нейтральная территория, где никто из военачальников не имеет права командовать. Поэтому путники, направляющиеся в Хань-Фи или возвращающиеся оттуда, теоретически неприкосновенны.

Но теория и практика иногда не совпадают. Поэтому мы никогда не позволяли Сари ездить без очевидной защиты.

Хань-Фи построен на склоне горы и возвышается на тысячу белоснежных футов к вечным облакам. Самые верхние здания даже не видны снизу, скрытые в них.

В нашем мире на том же самом месте голые скалы расступаются, образуя южный вход на единственный хороший перевал через горы Данда-Преш.

Жизнь, проведенная на войне, заставила меня гадать, не было ли это место заложено как крепость. Оно, несомненно, доминирует на этом конце перевала. Я стал высматривать поля, необходимые для пропитания обитателей монастыря. И увидел цепляющиеся за склоны горы террасы, напоминающие ступеньки лестницы для кривоногих великанов. Люди веками носили сюда почву как минимум за несколько лиг по корзинке, поколение за поколением. И эта работа, несомненно, продолжается и сейчас.

Мастер Сантараксита, Мурген и Тай Дэй встретили нас снаружи, возле орнаментированных нижних ворот. Я давно их не видел, хотя Мурген и Тай Дэй приезжали на похороны Готы и Одноглазого. Но я с ними разминулся, потому что лежал тогда без сознания. Толстый старый мастер Сантараксита теперь больше никуда не ходит и не ездит. Пожилой ученый решил закончить свои дни в Хань-Фи якобы в роли агента Отряда. Здесь он нашел братьев по духу, здесь его ждут тысячи интеллектуальных проблем. Здесь он увидел людей, столь же страстно желающих учиться у него, как и он у них. Поэтому он стал человеком, вернувшимся домой.

Он поприветствовал Дрему, раскрыв объятия:

— Дораби! Наконец-то! — Он упорно называл ее Дораби, потому что впервые узнал ее под этим именем. — Пока ты здесь, ты обязана увидеть главную библиотеку! Та жалкая кучка книг, которая была у нас в Таглиосе, ей и в подметки не годится. — Он обозрел нас, и радость его покинула. Дрема привела с собой грубых парней. Из тех, которые, как он считал, способны бросить книгу в костер в холодную ночь. Парней вроде меня, со шрамами, без нескольких пальцев или зубов и с кожей того цвета, какой в Стране Неизвестных Теней не видели никогда.

— Я приехала сюда не отдыхать, Сри, — ответила Дрема. — Так или иначе, но я должна получить информацию о вратах. Новости, которые я получаю с другой их стороны, не радуют. И я обязана вернуть Отряд и начать действовать, пока не стало слишком поздно.

Сантараксита кивнул, огляделся — не подслушивает ли кто? — подмигнул и снова кивнул.

Лозан Лебедь задрал голову и спросил меня:

— Как думаешь, хватит у тебя сил забраться на самый верх?

— Запросто, только дай мне пару дней. Кстати, я сейчас даже в лучшей форме, чем был в ту роковую ночь. Я сбросил немало лишнего веса и накачал мускулы.

Но все еще легко задыхаюсь.

— Лежи и отдыхай сколько угодно, старина, — сказал Лебедь. Он спешился и передал поводья одному из мальчиков, что уже выбежали нас встречать. Всем им было от восьми до двенадцати лет, и все упорно молчали, словно им вырезали голосовые связки. Все ходили в одинаковых светло-коричневых одеяниях. Этих мальчиков еще младенцами отдавали в монастырь родители, неспособные прокормить их сами. А встретившие нас мальчики уже миновали какую-то веху на своем пути к монашеству. И вряд ли мы сможем увидеть здесь кого-то моложе их.

Лебедь подобрал камень размером с небольшое яблоко.