Страница 1 из 7
Темпл Грэндин
Взгляд на аутизм изнутри
Я 44-летняя женщина, аутист, с успешной международной карьерой по созданию оборудования для промышленного скотоводства. Мою докторскую степень я получила в области ветеринарии в Университете штата Иллинойс и сейчас являюсь ассистентом профессора ветеринарии в Университете штата Колорадо. Раннее вмешательство в возрасте 2,5 лет помогло мне преодолеть мое заболевание. В этой статье рассматриваются вещи — фрустрация от невозможности говорить и сенсорные проблемы. Мои ощущения были сверхчувствительными по отношению к громким звукам и прикосновениям. Громкие звуки ранили слух и я отдергивалась от прикосновений, чтобы избежать очень сильного ощущения. Я построила «сжимающую машину», которая помогла мне успокоить нервы и переносить прикосновение. В подростковом возрасте начались ужасные нервные, тревожные приступы и они становились с возрастом все хуже. Тревогу облегчал прием антидепрессантов. В последнем разделе статьи обсуждаются мои фиксации в конструктивной деятельности и карьера. В подробностях изложены области моих навыков и дефицитов. Все мое мышление визуально, как будто в воображении проигрывается видео. Даже абстрактные концепции, такие как остаться одному среди других людей, визуализируются через образ двери.
Недостаток речи
Чрезвычайной фрустрацией была невозможность говорить. Если взрослые говорили прямо со мной, я могла понимать все, что они говорили, но не могла выпустить мои слова наружу. Это было как большое заикание. Если я находилась в слегка напряженной ситуации, слова иногда могли преодолеть барьер и появиться. Мой речевой специалист знала, как войти в мой мир. Она обычно держала меня за подбородок, заставляла смотреть ей в глаза и повторять «мяч». В три года «мяч» получился как «мя», и было сказано это с большим напряжением. Если терапевт слишком настаивала, я выдавала вспышку, и если она не проникала достаточно далеко, то не было никакого прогресса. Моя мать и учителя удивлялись, почему я визжала. Визжание было моим единственным способом общения. Я часто логически думала про себя «я сейчас завизжу, (собираюсь визжать), потому что я хочу сказать кому-то, что я не хочу делать что-то». Интересно, что моя речь напоминала речь маленьких детей, у которых обнаруживались опухоли, исходящие из мозжечка.
Обнаружили, что хирургические вмешательства по поводу рака, повреждавшие глубокие ядра, оба полушария и червь мозжечка вызывали временную потерю речи у нормальных детей. Первыми возвращались гласные звуки и восприятие речи было нормальным. — докладывали, что 14 из 18 высоко и средне функциональных аутистов имели уменьшенные мозжечковые доли червя (6 и7). Bauman u Kemper (1985) и Ritvoc (1986) также обнаружили, что мозжечок аутичных людей содержит меньше против нормы количество клеток Пуркинье. В моем случае исследование обнаружило мозжечковые аномалии. Я не способна к тандемной ходьбе (стандартный тест «ходьба полинии», проводимый полицией у выпивших водителей). Я валюсь из стороны в сторону (на бок), но мои реакции на другие простые двигательные тесты на мозжечковую дисфункцию нормальны. Иногда вестибулярная стимуляция может стимулировать речь у аутичных детей. Медленное раскачивание ребенка на качелях иногда помогает началу речи. Для меня трудны некоторые виды плавных, координированных движений, хотя я и выгляжу нормально для случайного наблюдателя. К примеру, когда я работаю с гидравлическим оборудованием, имеющим серию, ряд уровней, я могу оперировать одним уровнем в определенное время. Невозможно координировать движение двух или трех уровней одновременно. Это может объяснить, почему мне нелегко выучить музыкальные инструменты, хотя у меня абсолютный врожденный музыкальный слух, талант к настрою и мелодии. Единственный музыкальный инструмент, которым я овладела — свист собственным ртом.
Ритм и музыка
На протяжении начальной школы моя речь оставалась не полностью нормальной. Часто мне требовалось больше времени, чем другим детям, чтобы начать произносить (выпускать слова). Пение было легче. У меня отличный слух и я могу без труда напевать мелодию песни, которую слышала один- два раза. У меня все еще остается много проблем с ритмом. Я могу прохлопать ритм сама, но не могу синхронизировать мой ритм с ритмом кого-то другого. На концерте я не могу хлопать с музыкой вместе с остальными людьми. Park, Gonderian (1974) отметили недостаток ритма во время фортепианной игры аутистов. Проблемы ритма могут быть связаны с некоторыми аутичными речевыми проблемами. Обычные младенцы двигаются синхронизировано с речью взрослых. Аутисты не способны делать это. Gordon (1985) также обнаружил, что у аутистов и в меньшей степени, у дизлектиков и заикающихся, нарушен ориентированный ответ (реакция). Одно ухо слышит звук быстрее другого. Асинхрония между ушами временами более одной секунды. Это может помочь объяснить некоторые речевые проблемы. До сих пор люди винят меня в перебивании. Из-за недостатка чувства ритма, трудно определить, когда я должна вмешаться в разговор. Трудно следовать за ритмическим спадом и подъемом разговора.
Слуховые проблемы
Мой слух — это тоже самое, как слуховой аппарат с регулятором на полной громкости. Это как микрофон, усиливающий все подряд. У меня два варианта: включить микрофон и быть потопленной звуками, или выключить его. Мать говорила, что временами, я вела себя как глухая. Слуховые тесты показывали, что мой слух был нормальный. Я не могу модулировать поступающую слуховую стимуляцию. Многие аутисты имеют проблемы с модуляцией сенсорного потока (Ornitz 1985). Они реагируют либо слишком, либо недостаточно. Ornitz полагает, что причиной некоторых когнитивных дефицитов может быть нарушение сенсорного потока. У аутистов также есть глубокие отклонения в неврологических механизмах, которые контролируют способность переключать внимание на различные стимулы.
Я не способна разговаривать по телефону в шумном помещении или аэропорту. Каждый может говорить в шумном помещении по телефону, я- нет. Если я пытаюсь заглушить фоновый шум, я заглушаю и телефон. Моя подруга высоко функциональный аутист, была неспособна слышать разговор в относительно тихом вестибюле гостиницы. У нее была такая же проблема, как и у меня, только хуже. Аутисты должны быть защищены от шумов, беспокоящих их. Внезапные громкие звуки ранят мои уши, как бор дантиста, задевающий нерв. Одаренный, аутичный мужчина из Португалии писал: «Я выпрыгиваю из кожи, когда животные шумят». Аутичный ребенок будет закрывать уши, потому что некоторые звуки ранят. Это похоже на сильную реакцию испуга. Внезапный шум (даже относительно слабый) часто вызывает у меня сердцебиение. Аномалии мозжечка могут иметь значение в усилении слуховой чувствительности. Исследования на крысах показывают, что червяк мозжечка моделирует сенсорный поток. Стимуляция мозжечка электродами вызывает у кошки гиперчувствительность к звуку и прикосновению (Chambers1947).
Я до сих пор не люблю мест с раздражающим шумом, вроде магазинов. Раздражают и высоко звучащие шумы, такие как клапан слива в ванной или сушилка для волос. Я могу отключить слух и устраниться от большинства шумов, но некоторые частоты не могут быть исключены. Для аутичного ребенка невозможно сосредоточиться в классной комнате, если он бомбардируется шумами, врывающимися в мозг, как струйная машина. Самые плохие- высокие пронзительные шумы. Низкие грохочущие не оказывают не оказывают действия, но взрывающийся фейерверк бьет в уши. Когда я была ребенком, моя няня приводила меня в панику, щелкая портфелем. Внезапный громкий шум был мучением. Даже сейчас у меня все еще проблемы с настраиванием. Я буду слушать любимую песню по радио, а потом обнаружу, что половину пропустила. Мой слух просто выключился. В колледже я постоянно записывала разговоры, чтобы предотвратить выключение. Молодой человек из Португалии пишет, что было очень трудно поддерживать разговор. Голос другого человека появляется и исчезает, как далекая радиостанция.