Страница 27 из 30
Замысел Орозова отличался смелостью и риском. Лайс понимал, что Орозова уже не остановить, но и отпускать одного на такое дело он не решался.
— Я выделю вам двух человек. Пойдемте, познакомлю. — Послышался гул работающего автомобильного мотора, и в воротах показался «опель». — Вот шофер и машина.
Орозов увидел за баранкой Борадзова. Он не удержался и бросился к машине. Руслан ловко выскочил из нее и они обнялись молча, а потом долго пожимали друг другу руки и, счастливо улыбаясь, смотрели в глаза…
— Майор Борадзов, поедете с Орозовым. Надеюсь, машина в порядке?
— В полном порядке.
— А вот вам еще подкрепление, — сказал Лайс, когда в дверях виллы показался высокий парень в немецкой форме с автоматом за плечами. Он быстро спустился по ступенькам.
— Артур, — протягивая руку Орозову, сказал парень. — Помните меня?
— Как же, помню. Вы тот водитель, который управлял машиной в Берлине, когда везли двух пленных офицеров. На этот раз операция будет не менее опасной. Если не возражаете, пройдемте к озеру, обсудим план действий.
Выехали в назначенное время. Двигались медленно в потоке машин, военной техники. У развилки дорог увидели щит с изображением кабана, Орозов предупредил:
— Бери влево. Тут дачные места, дорога свободнее.
Через несколько минут они оказались у виллы генерала.
Машина круто свернула с дороги, заехала в кусты и остановилась. Орозов, Борадзов и Артур быстро вышли и осторожно двинулись в сторону виллы генерала Майера Мадера. Некоторое время наблюдали за домом, он казался безлюдным. Потом осторожно обошли усадьбу в поисках потайного хода, но, не найдя его, перелезли через забор. Ахмат увидел распахнутую дверь пустого гаража.
«Машины нет, — подумал он. — Значит, генерал в отъезде и еще не вернулся. Здесь ли чемодан с архивами?» — и тихо произнес:
— В доме темнота. Здесь может быть только Асан, а он без генерала нажирается шнапса и дрыхнет.
Ахмат и Руслан, выдавив стекла, влезли в кабинет генерала и едва сделали несколько осторожных шагов, как внезапно распахнулась дверь и темноту разрезал луч фонарика. Тут же прозвучало несколько выстрелов и автоматная очередь.
Когда все смолкло, Орозов выглянул в коридор и увидел, как Асан, упираясь головой в стену, пытался подняться с пола. Руки у него не действовали. Вот он обмяк и его плотная фигура растянулась поперек прохода. Но и Орозов не удержался на ногах, опустился на колени. К нему подскочил Борадзов.
— Ты ранен, Ахмат. Сейчас перевяжу.
— Посмотри за портьеру. Там чемоданы… Возьми их…
— Тебя надо обязательно перевязать.
— Потом, в машине… — Орозов ладонью смахнул кровь с лица и попытался встать. Руслан подхватил его.
В окне показалась голова Артура.
— Майор ранен в голову. Лезь сюда, ему помочь надо.
Едва успели наложить повязку на голову Орозова, у ворот виллы послышался рокот мотора.
— Уходим, — сказал Борадзов.
— У меня нет сил. Берите за портьерой черный чемодан… В нем архивы… Берите и уходите…
— Мы тебя одного не оставим… Будем отбиваться…
— Приказываю уходить! Поймите же, то, что в этом чемодане, дороже одной моей жизни!.. Если вы сейчас же не уйдете, все пропало!
Едва Руслан с Артуром успели выпрыгнуть в сад, у парадного входа раздался звонок. Шатаясь, цепляясь за стену, Орозов дотащился до двери и открыл ее. С фонарем в руке вошел Келлингер, с ним было два эсэсовца. Орозов чувствовал, как тяжелеет голова. Что-то говорил Келлингер. Но Ахмат уже его не слышал. Все поплыло перед глазами, и он потерял сознание.
— Тут еще один… Весь как решето, — освещая фонарем кабинет, сказал эсэсовец. Осмотрев Орозова, они убедились, что он жив…
— Перевяжите его! — приказал Келлингер.
— Счастливчик, пуля пропахала кожу на голове… Просто контузия.
Пока эсэсовцы возились с раненым, Келлингер осмотрелся. За портьерой он обнаружил желтый чемодан, раскрыл его и ахнул от удивления, увидев груду золота и драгоценных камней. Келлингер пытался понять, что же здесь произошло. Генерал Мадер говорил, что собирался послать к англичанам Орозова и Асана… Может быть, готовясь в поход, они не поделили между собой эти бриллианты и золото. И этим хотел воспользоваться третий, тот, которого они сейчас вспугнули.
Келлингер горстями брал камни, пересыпал с ладони на ладонь, соображая, что предпринять дальше… Заниматься сейчас расследованием у него не было времени. Приказал закопать Асана где-нибудь поблизости, чемодан забрал с собой, а Орозова передал в колонну военнопленных, движущихся походным строем из Заксенхаузена в Любек.
Конец апреля.
На окраине порта, в пересылочном лагере, собраны тысячи людей: русские, французы, поляки, узбеки, казахи…
Орозов и Борадзов находились в 21 бараке примерно сорока метров в длину, сыром и темном. Сквозь небольшое решетчатое оконце над дверью в барак проникал тусклый свет наступающего утра.
Стояла тишина. Пленные были измучены событиями минувшего дня и прошедшей ночи. Вчера утром но лагерю разнеслась весть о том, что немцы задумали всех пленных, прибывших в Любек, погрузить на суда и потопить в открытом море.
Руководители подпольной организации приступили к подготовке восстания. Кто-то предупредил об этом комендатуру и комендант дал команду оцепить лагерь… Начался поиск зачинщиков. Всю ночь из бараков уводили людей. Партиями по три-пять человек. Потом раздавались автоматные очереди…
Наступил рассвет. Распахнулась дверь двадцать первого барака, узники приготовились к тому, что эсэсовцы будут выводить пленных на расстрел. Послышалась команда:
— Покинуть помещение! И быстро в строй!
И в этот же момент завыли сирены, предупреждая о воздушном налете. Послышался гул самолетов. Показались бомбардировщики «летающая крепость» и «либерейтор». Засверкали разрывы зенитных снарядов.
Бомбы рвались недалеко от лагеря. Вот оглушительный грохот потряс здание комендатуры, с треском и звоном посыпались стекла.
У коменданта лагеря зазвонил телефон. Он схватил трубку.
— Да, это я! Бомба чуть не разнесла комендатуру, упала рядом! Я спокоен, бригадефюрер… Бомбежка не лучше восстания… Убьет десятки, разбегутся тысячи…
— Пленных немедленно грузите на суда, — твердым тоном приказал Шелленберг. — Не теряйте времени, сейчас же гоните их в порт. И чтоб к вечеру на берегу не осталось ни одного человека. Всю вашу охрану после этого — на передовую в распоряжение генерала Дика.
Во Фленсбурге, еще не заходя к бригадефюреру СС Шелленбергу, генерал Мадер узнал неприятные новости: Розенберг по пьянке вывихнул ногу и оказался в госпитале, а Шелленберг снят Кальтенбруннером со всех постов.
В каком положении окажется он. Мадер, после посещения Шелленберга? И стоит ли ему в таком случае идти докладывать бригадефюреру о выполнении задания. Необдуманным шагом он рискует навлечь на себя немилость обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера.
«Что за грех обнаружен у Шелленберга?» — ломал себе голову генерал. Теперь, когда Шелленберг без поста, его могут ликвидировать, а за ним потянется цепочка. И он, генерал Мадер, окажется в ней одним из звеньев. Как же быть? Ведь он уже во Фленсбурге.
«Бокал наполнен — надо пить».
Генерал решил идти к Шелленбергу.
Шелленберг умел даже в самый трудный для себя час сохранять спокойствие и внешнюю невозмутимость. Вот и сейчас генералу показалось, что в судьбе бригадефюрера ничего и не произошло. Что он, Шелленберг, у власти, и на фронте никакой трагедии для Германии нет и не ожидается.
С большим вниманием выслушав доклад Мадера о засылке к англичанам надежного человека, Шелленберг долго еще не произносил ни слова, перебирая бумаги на столе.
— По-моему, вы удачно подобрали кандидатуры… Благодарю вас! — Наконец сказал он.
Но это было, вероятно, не самое главное, для чего генерала так срочно вызвали во Фленсбург. Мадер надеялся, что в беседе Шелленберг коснется скрытых сторон политических и военных событий, происходящих сейчас в мире. Имеются ли еще возможности для спасения Германии? Положение тяжелое, но, может быть, не безвыходное… Никто во всем Рейхе не умел так провидчески заглядывать в завтрашний день, как Шелленберг.