Страница 67 из 182
Кроме того, патриарх с Синодом издал особую отлучительную грамоту против вождей восстания: "Камни, деревья, железо пусть распадутся, – они же (т. е. инсургенты) нисколько! Разверзшаяся земля пусть поглотит их, но не как Дафана и Авирона, – а каким нибудь особенным способом, как знамение и пример! Порази их, Господи, холодом, зноем, гибельным ветром, опустошением и болезнью. Да будет небо над главою их медным и земля под ногами железною! Да погибнут они преждевременно в настоящей жизни и да накажутся в будущей! Молнии небесного гнева да падут на головы их! Имения их да будут в совершенное уничтожение и погибель! Да будут дети их сиры и жены их вдовы![452] В одном роде да изгладится имя их с шу–мом и да не останется у них камня на камне! Ангел Господень да изгонит их мечем огненным! Да будет клятва всех сущих от века святых на них самих и на тех, кои нераскаянно последовали по стопам их или последуют в будущем"[453].
Но когда этому же – уже арестованному и смещенному – патриарху Григорию предложили принять ислам, – "это последнее оскорбление, казалось, на мгновение возвратило падающие силы святителя. Громким и ясным голосом он просил их перестать насмехаться над патриархом христианского народа, который умрет как жил, но не изменит распятому Господу… Палач повел свою жертву к патриаршим воротам. Так как ворота оказались слишком низкими, наскоро приступили к устройству виселицы. Патриарх спокойно стоял все время, пока вбивали в землю столбы. Более часа тянулись эти приготовления, причем палачу-негру помогал другой товарищ его по профессии, некто Ахмед из отступников православия, а также несколько константинопольских евреев, искавших случая выразить свою ненависть к христианам… Со связанными назад руками, патриарх не мог осенить себя в последний раз крестным знамением и тем засвидетельствовать свою веру, но взамен этого он устремил к небу свой кроткий благоговейный взор… При виде совершившегося мученичества толпа зевак из жидов и турок разразилась громкими криками торжества и богохульства, бросала камнями в тело… На четвертый день к главному палачу явилась депутация от стамбульских евреев[454] в количестве 20-ти человек и за 800 пиастров купила тело мученика. Они привязали к ногам мученика веревку и с восклицаниями дикой радости, с проклятиями на весь род христиан влачили его по улицам вокруг христианских церквей, пока вечером с камнем на шее не бросили в море"[455]. Но тело патриарха прибило к русскому кораблю, который и доставил его в Одессу, где в Троицкой Церкви было совершено достойное погребение новомученика…
Так стал ли мусульманином патриарх, проявив предельную, почти безумную лояльность к мусульманской власти? Этому патриарху, кстати, потом, в ставшей независимой Греции ставили памятники… В Церкви его память как святого совершается 10(23) апреля (в Греческой Церкви канонизация состоялась в 1871 году; в месяцеслов Русской Церкви имя св. Григория внесено по благословению Патриарха Алексия II 25 июля 2000 года).
Тяжкой проверкой оказалась та ситуация, в которую Промысл поставил св. Николая Японского. Он оказался главой Православной Церкви Японии в годы войны Японии и России. Япония – официально синтоистско-буддистская (то есть языческая страна), которая еще совсем недавно преследовала христиан –и православная Россия. На чьей стороне должен быть православный пастырь?
После некоторого колебания св. Николай решил остаться в Японии: «совесть меня укорила за это поползновение оста–вить без призора столь юную церковь. Оставшись, я буду делать, что доселе де–лал: заведовать церковными делами, переводить Богослуже–ние. Но в совершении общественного богослужения, пока вой–на не кончится, участвовать не буду по следующей причине; во время богослужения я вместе с вами молюсь за японского императора, за его победы, за его войско. Если я буду продолжать делать это и теперь, то всякий может сказать обо мне: „Он изменник своему Отечеству“. Или напротив: „Он лицемер: устами молится за дарование побед японскому императору, а в душе желает совсем противного“. Итак, вы совершайте бого–служение одни и молитесь искренно за вашего императора, его победы и прочее, Любовь к отечеству естественна и священна. Сам Спаситель из любви к Своему земному отечеству плакал о несчастной участи Иерусалима. Итак, начнется война, служите молебен о даровании побед вашему воинству; одержит оно по–беду – служите благодарственный молебен; при обычных бого–служениях всегда усердно молитесь за ваше отечество, как по–добает добрым христианам-патриотам. Я, по возможности, буду приходить в церковь на всенощную и литургию и стоять в алтаре, совершая мою частную молитву, какую подскажет мне сердце; во всяком случае, первое место в этой молитве, как и всегда, будет принадлежать японской церкви – ее благосостоя–нию и возрастанию»[456]. Так, во время войны свт. Николай ока–зался единственным русским в Японии. Так, при общей ненависти японцев к русским и к «русской вере» – правосла–вию, он объяснял своим пасомым, что истинный христианин должен быть выше национальных раздоров, что правосла–вие – это вера не греков или русских, а истинная вера, пра–вильно прославляющая Бога, вера не одного народа, а всех лю–дей, жаждущих истинного богообщения. Сам же он переживал в каждом поражении русских личную трагедию: «(4/17 января 1905 г. ) Порт-Артур взят; уже десятки тысяч пленных в Япо–нии. Боже, какое унижение для России! И кончится ли когда этот позор, или все глубже и больше будет облегать Россию? Как не скорбеть, когда ниоткуда никакого утешения! (5/ 18 января 1905 г. ) Тот же мрак на душе. (6/19 января 1905.. Да уж, дальнейшая степень горя будет сумасшествие; а между тем здравый смысл нужен – дела много»[457]…
Его рецепт к удержанию здравого смысла таков: «Не от нас это зависит, не нам и печалиться»[458].
Но люди, незнающие церковной истории в ее суровой не-простоте, люди, в советские годы сами или состоявшие в партии-комсомоле, или же спокойно промолчавшие в годы господства антихристианского коммунизма, сейчас вдруг начинают поучать, что невозможно-де христианину признавать светскую власть, если она не православна…
Им просто трудно усвоить, что история Церкви началась не с момента их обращения. Им трудно понять, что Церковь не нуждается в их советах и призывах. Просто потому, что все возможные модели в отношениях Церкви и государства за две тысячи лет уже реализовались. И чего-чего, а опыта несвободы, опыта жизни в антихристианском окружении у Церкви было достаточно. Христианам не привыкать жить в условиях политической несвободы. И это означает, что церковная история знает – какие «одежды» при нужде можно оставить в руках гонителей (см. Мк., 14, 51-52), а вот чем поступаться нельзя.
И вот те, кто не расстались с комсомолом до самой поры его исчезновения пугают – «Конечно, карточка-удостоверение – это еще не печать антихриста, но когда человек ставится перед выбором – принять эту карточку или нет – его воля испытывается практически так же, как и при принятии печати. Как там, так и здесь человек знает, что без этого „документа“ со „штампом хозяина“ ему нельзя будет ничего не купить, ни продать. Как там, так и здесь он знает, что, принимая этот „документ“, он становится рабом тоталитарной системы, созданной „хозяином“ и возглавляемой им. Как там, так и здесь, он должен добровольно решиться отдать себя в рабство ради страха потерять какой-то уровень материального благополучия»[459].
Прочитали? А теперь перечитайте еще раз, только вместо слова «карточка» поставьте слово «паспорт» или «визитная карточка покупателя» или просто – «деньги»…