Легионеры

Они сели в довольно затрапезного вида машину. Кроме потасканного внешнего вида, она еще страдала хронической простудой, дымила, чихала и кашляла.

К неизведанному, но манящему радужными перспективами будущему, тронулись не торопясь По дороге все разговоры крутились и касались, только положительных сторон счастья. Раз отрицательных черт у счастья нет, значит и выбирать ничего другого не стоит. Старый чекист подводил его к простой и незатейливой мысли, на сегодняшний день Легион — это, есть, хо-ро-шо.

К удивлению Рысака, приблизительно через три часа они без поломок и аварий прибыли в город, где находился вербовочный и тренировочный пункт этого добровольного военного формирования.

Прибыть не в мэрию, для обряда бракосочетания, а выбрать незаконное вооруженное формирование, Рысаку пришлось тогда, когда старый чекист, грубо говоря «взял его на понт».

Он попытался бегло, не очень бегло и совсем медленно поболтать с ним на французском и тут же на английском языке. Вот тогда, он с деланным ужасом спросил:

«Как ты, Коля собираешься с ней, с любимой женой общаться?»

Тот и не нашелся, что ответить.

Тогда повздыхав, чекист рассказал о Легионе. Особо предупредив, что там каждый третий служака, это представитель или выходец из бывшего СССР. И все его непочтительные высказывания очень даже хорошо понимаются.

— В бутылку без нужды не лезь. «На фене ботать» — только в случае крайней необходимости… Или по нужде. Твоя задача, тихо пересидеть лихое время. Живым дождаться изменений и перемен в воровской российской жизни и выскочить в нужный момент, как черт из табакерки, — не отрываясь от дороги переспросил: — Задача ясна?

— Так вору безразлично где, но в армии служить нельзя, — резонно возразил ему Рысак. — Это считается сотрудничеством и пособничеством с главным нашим врагом — государством и его ментовской диктатурой.

— Правильно. Хорошо, что заметил, — он ободряющее похлопал Николку по плечу. — Поэтому, сейчас, для всех ты находишься в частной психиатрической лечебнице, с повышенной изоляцией от внешнего мира. Тебя, судя по всему, в нее уложат уже завтра. Поводом для этого послужит тяжелая аварии и наступившая вследствие этого амнезия, то есть кратковременная потеря памяти. Об этом будет сообщено в местной газете, но не здесь, а в Швейцарии.

После этих слов он замялся, но как бы нехотя продолжил.

Эта клиника вообще-то не швейцарская, а принадлежит… Одному интересному ведомству… Обслуживающий персонал бывшие… Как бы помягче сказать… Бывшие сотрудники дипломатического ведомства, поправляющие здоровье за счет развернутой хозяйственной деятельности и оказанию услуг конфиденциального характера. Поэтому, утечка информации о том, что тебя там не было — исключена.

Рысак и внимания не обратил на те недоговоренности и недомолвки на которых спотыкался его попутчик и шофер. Но попытался улизнуть от предстоящей службы взяв инициативу на себя.

— Так может мне удастся там перекантоваться, на белых простынях полежать, пока все уляжется, — с надеждой, но больше для бодрости спросил Коля. — Заодно, не мешало бы подъесть, подлечиться. Нервы ж совсем износились… Подумай, начальник, может все-таки утрясется… Устаканится?

— Может и удастся.

С нескрываемой досадой и негодованием произнес собеседник, обдумывая чем бы отвадить интерес Коли

Рысака от желания стать сумасшедшим. Улыбнулся от того что придумал.

— Конечно, удастся, но тебя дурака жалко. Это такая же тюрьма, только без прогулок и телевизора. Удивляешь ты меня, Миколай. Чтобы вор, сам, без необходимости лез в «крытку»? В тюрьму? Да, еще на бессрочную отсидку? Да, удивил… А здесь… то есть тут… то есть в легионе… Тебе хоть пострелять дадут, из ружья красивого или автомата заграничного. Кормят опять же гораздо лучше и с парашютом попрыгаешь, туда-сюда, вверх-вниз. Время проведешь с пользой для себя.

С этими словами, от греха подальше, он забрал у Рысака документы, которые готовили для него воры. Объяснив это тем, что бумаги нужны для оформления в лечебницу.

Он протянул ему руку на прощание руку.

— Бывай здоров. И ни пуха тебе…

— Как это «бывай», как это «ни пуха»?

Заволновался Рысак, перебивая тягостное прощания, своей суетностью.

— А идти-то куда?

— Это хорошо, что голова большая и даже для мозгов в ней есть место.

Загадочно и с любовью произнес Иван Петрович понимая, что его страхи были напрасными.

— Повернешь за угол этой единственной улицы, здесь других нет. Вот эта стена, — он указал слева от себя, на трех метровую, увитую плющом стену. — Это и есть то, что нам нужно. Пункт вербовки и начальной военной подготовки для легионеров. Через несколько дней у тебя будут тесты по физической подготовке, отнесись к ним как можно более серьезно. И еще раз «ни пуха тебе, ни пера».

Не удержался старик, вышел из машины вслед за агентом-нелегалом и обнял его. Все было, как в интересных фильмах про шпионов, только не было голоса за кадром, который замогильным и предостерегающим голосом должен был произнести: «Указом Президиума Верховного Совета СССР, полковник Пеньковский лишен всех воинских званий и правительственных наград…»

Красоту и лиризм расставания нарушил голосок Колюни Коломийца кандидата на правительственную награду.

— А если я тесты не сдам? — с сомнением закрутил головой Рысак.

— Надо отвечать к черту, — поморщился выведенный из равновесия «товарищ в дымчатых очках». — Не сдать тесты ты можешь только в случае твоей скоропостижной и преждевременной смерти… Подумай об этом, когда у тебя появиться свободная минута.

Видя, как качнуло от этих слов не до конца подготовленного агента, он успокаивающе произнес:

— Не волнуйся, сдашь, — и вспомнив, что важное добавил. — Встречи со мной не ищи. Я сам, или человечек от меня, тебя найдем.

После этого, больше не разыгрывая трагических сцен прощания с агентом, он сел в автомобиль и уехал. Николай Коломиец по прозвищу «Рысак» пошел на встречу с прекрасным. Служить солдатом, в наемную армию бывшего потенциального врага и противника.

Стоящий на пропускном пункте капрал, был удивлен тому, что еще одно огородное пугало пришло записываться в славные ряды Французского Иностранного Легиона.

Попытки поговорить с этим худощавым мужичонкой закончились ни чем. Бился он с ним минут пять, тот только пожимал плечами и кивал головой.

Дежурный так расстроился, что даже попытался вытолкать его взашей, но тот уперся руками в вертушку и не в какую. Пришлось капралу вызывать подкрепление для того, чтобы понять, кто стучится в двери Легиона и что ему нужно?