Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 48

Максимка осторожно спустился к прозрачной воде. Стайка рыб метнулась в сторону. Он вскинул ружье и выстрелил в воздух. Лавинный грохот заполнил котловину. Салют! Максимка перезарядил ружье и выстрелил еще раз. И каждый раз тайга отвечала громовым эхом.

Вот она, разгадка ночного концерта: котловина действовала как гигантский естественный рупор, стократно усиливая любой звук, рожденный на поверхности озера. Но надо было найти разгадку до конца. Где источник звуков, которые он слышал ночью? Максимка снова обвел глазами просторную и неподвижную гладь озера. Ничего особенного. Тогда он двинулся вдоль по берегу, стараясь найти хоть какие-нибудь следы на песке. Но и пляж был абсолютно гладким, словно укатанный катком.

Долго бродил Максимка по берегу, потом решил вернуться наверх. Не прошел он и сотни шагов, как за спиной раздался всплеск, потом что-то свистнуло, тугой волной воздуха заложило уши, и огромная тень пронеслась у него над головой. Ну, это уж не галлюцинация!

Он сорвал с плеча ружье и бросился назад. По поверхности озера, примерно от середины его к берегам, бежали высокие волны. Они с шумом обрушились на берег, слизывая оставленные Максимкой следы. Он взглянул наверх - в небе не было видно ничего, кроме сгущающихся облаков. Озеро постепенно успокаивалось. Вот последняя волна схлынула с берега, и снова тишина. Песок был чист и блестел по-прежнему.

Максимке стало страшно. Он читал в журналах статьи о том, что в некоторых таежных озерах до сих пор обитают древние ископаемые ящеры. А что, если и здесь живет какое-нибудь летающее чудовище? Он инстинктивно отпрянул за дерево и, не оглядываясь, почти бегом начал взбираться вверх по склону.

Идти наверх совсем не то же самое, что спускаться. Только к вечеру, усталый и голодный, выбрался Максимка на вершину Лысой гривы. Выбрался к самой своей расселине. Что за зрелище открылось перед ним? Ветви, закрывающие вход, разбросаны, хвоя внутри переворочена, плащ разодран в клочья, рюкзак исчез! Снова и снова переворошил Максимка всю хвою. Выскочил наружу, осмотрел кусты, камни. Увидел следы... Слишком знакомые следы... Медведь! Значит, рюкзака не вернуть. А там и продукты и патроны. И это сейчас, когда его уже тошнит от голода, а впереди целых три дня пути. Что делать? Можно пойти, конечно, по медвежьим следам. Патронов зверь не съест, разбросает, можно будет их подобрать. Но оказаться один на один с матерым шатуном - а это наверняка он потрудился, - когда в ружье последний заряд...

Нет, лучше не рисковать, не тратить время. Максимка подобрал обрывки плаща, подтянул ремень на брюках и, даже не взглянув на озеро, начал спускаться вниз по другому склону гряды.

Весь следующий день он шел по охотничьей тропе. Шел быстро, не останавливаясь для отдыха, даже ягоды рвал на ходу. Однако ночь снова застала его в самой чащобе. Падь была, видно, много дальше. Пришлось второй раз ложиться спать на пустой желудок и снова дрожать от ночной сырости.

На следующий день погода испортилась. Утро было холодным, хмурым. Крепкий ветер подул со стороны сопки, серые космы облаков, казалось, накрыли тайгу, цепляясь за верхушки деревьев. Максимка спрыгнул с настила на дереве, где провел ночь, и тут же ухватился за ствол - закружилась голова, на правую ногу трудно было ступать. Пришлось выломить сук и идти, опираясь на палку.

А на третий день он совсем выбился из сил. И когда понял, что не может дальше сделать ни шагу, услышал далекий стрекот. Сначала Максимка принял его за шум приближающегося ливня. Но звук нарастал стремительно, становясь все ближе и ближе. Огромная зеленая стрекоза зависла над головой. Вертолет! Скорей, скорей! Максимка судорожно шарил по карманам. Вот спички в резиновом мешочке. Вот сухой лист бумаги и носовой платок. Скорее, скорее! Не беда, что сырая хвоя не дает пламени, побольше бы дыму! Он изо всех сил дул на нехотя разгоравшийся костер. Плотный столб дыма поднялся к небу. Вертолет начал снижаться. Максимка встал на колени, замахал руками. Колеса вертолета коснулись верхушек деревьев, гибкая лесенка упала в двух шагах от Максимки. Он метнулся к ней, ухватился за скользкую перекладину. Сорвался. Схватился снова, просунул ногу в петлю, прижался всем телом к вибрирующим тросам. Сверху из кабины показалось лицо пилота. Он что-то кричал и махал рукой, видимо, призывая Максимку лезть вверх. Но Максимка знал, что разжимать ладоней ему нельзя.

Лестница ползла вверх, пока Максимка мешком не свалился на пол кабины. Над ним склонилось веселое, совсем еще молодое лицо пилота:

- Везучий ты, парень. Мы ведь на профилактику погнали машину, недели на две, не меньше. А тут эта радиограмма. Пришлось сделать крюк. Так что каких-нибудь три-четыре часа, и поминай как звали! Никто бы к тебе не прилетел. А ты, похоже, и в самом деле чуть не дал дуба.

- Нога... - ответил Максимка. - Совсем нельзя ступить. И потом... поесть бы чего.

- Давно не ел?

- Третьи сутки пошли.

- Подходяще! Откуда же ты столько времени топаешь?

- С Лысой гривы.

- Эге! Тут можно нагулять аппетит. На вот пока. - Летчик подал Максимке кусочек шоколада. - Больше ничего с собой нет. Ну да ничего! Через полчасика будем на базе.

- Какой базе?

- Как какой? На вашей, в Отрадном. Представляю, что там творится! Шуточное ли дело, человек чуть не погиб. Антонина таким голосом радировала...

- Какая Антонина?

- Антонина - радистка ваша! Немедленно, говорит, следуйте в квадрат семьдесят три. Да, послушай, у тебя рация, что ли, была?

- Нет.

- Как же ты сообщил им свои координаты?

- А я... ничего не сообщал.

- Как не сообщал? Откуда же им было знать? Вот, смотри. - Он показал радиограмму. - В пяти километрах от вершины, азимут восемьдесят шесть...

- Ничего я не сообщал, - повторил Максимка, и вдруг страшная мысль обожгла его. - Так это... Так это о ком-то другом вам радировали. Давайте скорее обратно!

- Ну дела! Слышишь, Алексей, - обратился пилот ко второму летчику, сидящему за штурвалом.

- Черт знает что! - выругался тот, не оборачиваясь. - Свяжись-ка с Антониной, пусть уточнит, что и как.

Григорий поправил шлем, покрутил ручку настройки.