Астийский эдельвейс

Очнулся он от солнца, бившего в глаза, как ужаленный вскочил на ноги. Выспался! И надо же - уснул прямо на берегу. А уж сон-то, сон! И с обрыва прыгнул, и спасал кого-то...

Он почувствовал боль за ухом. Укусил кто-то, пока он сны видел, волдырь вскочил.

Максимка смотрел на озеро. Под полуденным солнцем оно сверкало так, что больно было смотреть. Искупаться, что ли? Он вытянул затекшие руки. Что это? Пальцы на правой руке опутаны тонкими розовыми волосками.

Откуда они?.. И сразу вспомнил подробности своего сна. Так, значит... Значит, все это не сон? И девочка была наяву? Максимка приблизил руку к глазам, снял волосы с пальцев. Тонкий горьковатый аромат остался на ладони. Смутная тревога вдруг закралась в душу. Вот так история! Куда же девалась девочка? И откуда взялась здесь? В Вормалее таких нет. В Отрадном тоже. Да и девчонка какая-то странная...

Он старался вспомнить, что же было в ней особенного. И не мог вспомнить. Вот разве волосы, да еще с таким запахом... и глаза большущие, длинные и какие-то совсем зеленые. Не те, какие называют "кошачьими", а совсем зеленые, как листья на деревьях. И взгляд. Испуганный? Да, но не слишком, а скорее удивленный...

Купаться Максимке расхотелось. Он оделся и медленно, то и дело оглядываясь, пошел в гору. Навстречу бежали ребята.

- Ну что, прыгнул? - еще издали закричала Маринка.

- Разок прыгнул, - просто ответил Максимка.

- Прыгнул! Как бы не так! - засмеялся Димка. - Он в озеро боится без нас сунуться. Вон волосы-то сухие!

Максимка промолчал. Даже не посмотрел в его сторону. Еще этой весной, сразу как получил табель за шестой класс, он записал в своем дневнике: "Теперь я семиклассник и должен вырабатывать свой характер. Прежде всего никогда не врать! И никому не доказывать, что ты говоришь правду. Правда аксиома, доказательств не требует".

Максимка постепенно стал забывать тот случай. А если и вспоминал, то все больше убеждал себя, что все-таки это был сон. Да так оно, пожалуй, и было. Ведь никто больше не видел золотоволосой девочки. Вот только волосы на пальцах - откуда они взялись в тот день? Да еще аромат - долго он оставался. Даже мать тогда вечером заметила. А уж он мыл, мыл руки...

А жить в этой глуши между тем Максимке было по душе. И сам кордон оказался хорошим местечком, и вормалеевские ребята неплохими товарищами. Даже Маринка со своим вздернутым носом и двумя тонкими косичками за спиной, хитрая, гордая, озорная, оказалась лучшей из всех девчонок, каких встречал Максимка. Она ничего не боялась. Ее никто ни в чем не мог переспорить. И не было, кажется, дела, с которым не справилась бы Маринка. Вот из-за нее-то, из-за Маринки Старостиной, и произошла еще одна загадочная история, которая долго оставалась неразъясненной.

Все вормалеевские ребята учились в Отрадном. Ходили туда то пешком, то на лыжах. А в большую непогоду оставались ночевать в школе, в пионерской комнате или в раздевалке спортзала.

Так было и на этот раз. Дождь зарядил с утра, и ребята решили остаться в Отрадном. Максимка принялся было перетаскивать маты из спортзала, когда в раздевалку влетела Маринка:

- Мать не знает, что остаюсь, беспокоиться станет! Надо домой топать!

- Охота была тащиться! - пробурчал Димка.

- Да уж наплюхает грязи порядком, - поддакнули Федя с Костей.

Маринка взорвалась:

- У, запечные таракашки! И впрямь растают еще. Пошли вдвоем, Максимка!

Максимке тоже домой хотелось.

Из Отрадного до Вормалея можно добраться низовой дорогой, вокруг сопки, - это пять километров ухабов и гатей. А можно спрямить дорогу по тропинке, через сопку по склону. Маринка так и решила идти.

- Стоит ли? - возразил Максимка. - Поздно уже, а там волков видели.

- Фю-ю! - присвистнула Маринка. - Может, и ты останешься?

- Пошли, - махнул он рукой.

Тропка сначала шла круто в гору, петляя между могучими кедрами, потом юркнула в густой ельник и побежала вниз по склону. Дождь перестал. Стих и ветер. Но с веток, что густо сплелись над головой, то и дело лились целые потоки. Оба быстро промокли до нитки.

- Ничего! - бодро поводила плечами Маринка. - Каких-нибудь два километра, и дома...

Издали, с вершины сопки, отчетливо донесся глухой низкий вой... Они! Максим остановился. Сзади и, казалось, совсем рядом послышался ответный вой. Стало жутко.

- Ну, что встал? Бежим! Проскочим! - Маринка дернула его за рукав и со всех ног бросилась вниз по тропинке. Максимка едва успевал за ней. Мокрые ветки хлестали по лицу. Ноги скользили, и он с трудом держал равновесие. Но страх быстро гнал вперед, благо дорога шла под уклон.

Наконец ельник кончился. В темноте по обеим сторонам тропинки опять замелькали толстые кедровые стволы. Лес расступился. Казалось, самое худое позади. Маринка устала, пошла тише. Максимка с трудом переводил дыхание.

И вдруг злобный вой метнулся навстречу, прямо в лицо. Он шел оттуда, из мокрой чернильной тьмы, в которую ныряла тропинка, и значит, звери их обошли, перерезали путь. Маринка с ходу остановилась, и он чуть не наткнулся на нее.

- Спичек нет? - спросила Маринка, не оборачиваясь.

- Откуда? Нож есть.

- Это ни к чему. Их много. Надо на дерево. Я знаю тут одно подходящее. Мы прошли его. Давай обратно. Нет, стой! - Она инстинктивно прижалась к нему. - Видишь...

Впереди метнулась черная тень. Маринка вцепилась в его руку:

- Лезем на лиственницу, вот сюда. Будь что будет. Только не показывай им спину! - Она одним махом взвилась на нижний сук и ловко, как кошка, начала карабкаться вверх по стволу. Максимка метнулся за ней, стал взбираться по скользким сучьям. Наконец Маринка остановилась:

- Ну, хватит. Тут нам сам черт не страшен. - Она устраивалась поудобнее. - Давай на эту развилку. А вам вот, вот, проклятые! - Она кулаком погрозила вниз, в темноту, откуда доносилась подозрительная возня.

Максимка примостился рядом, взглянул в сторону Вормалея: ни одного огонька. Значит, до кордона далеко.

Какое-то время они поговорили, потом стали мерзнуть и умолкли. Сколько еще до рассвета? У Максимки руки стали неметь, ноги вот-вот сведет судорога. Маринке и того хуже... Ясно, что долго так не просидеть... Он тронул ее за плечо, почувствовал, как ее бьет дрожь, и решился. Растер руки. Достал из кармана нож, с минуту помедлил...