Космический ключ

– Куда запропастились? Ведь мы летели в одном самолете, я видел, не отпирайтесь... Идемте, представлю вас – подлинного героя дня. Идемте, идемте, – заторопил Ветрова человек в сером, впиваясь в рукав его спортивной куртки.

– Но я ничего не понимаю, – слегка отстраняясь, запротестовал Ветров, в то время, как Галя с недоумением наблюдала эту сцену. – О чем вы говорите?

– Ну что тут непонятного, – сморщился, как от зубной боли, человек в сером. – Речь идет о ваших великолепных изобретениях. Об ультразвуковых заградителях и этих... э... излучателях. Идемте, идемте, сейчас начнется.

– Касте там изобретения! – воскликнул Ветров, медленно краснея. – Я лишь конструктивно оформлял чужие замыслы. Вся суть в излучениях, открытых профессором Боровиком, конструкция большого значения не имела, вы хорошо это знаете.

– Тсс... Не произносите вслух здесь его имя, – понизил голос человек в сером. – Иностранцы... Тихо. Профессор Боровик себя скомпрометировал. Безнадежно скомпрометировал...

– Но что произошло? – встревожилась Галя. – Где папа?

– Тсс... Потом, после. Ужасно себя скомпрометировал. Даже не решился сюда явиться. Мне предстоит... э-э... заменить его. Выступить перед собравшимися. Прошу за мной.

Человек в сером, не оглядываясь, уверенно, по-хозяйски зашагал куда-то в глубь помещения.

Молодые люди молча переглянулись и устремились следом.

ГЛАВА 30

Эдика больше нет

Двое в белых костюмах заглянули в номер.

– Лежите, лежите, – остановил приподнявшегося с дивана профессора пожилой бритоголовый человек. – Лежите, набирайтесь сил. Завтра в бой.

– Есть лежать, товарищ комиссар, – с шутливой покорностью подчинился Владимир Степанович, откидываясь на подушку.

– Полковник Карабанов, – представил посетитель своего спутника. – Прошу любить и жаловать.

Красиков из глубины балкона внимательно разглядывал визитеров. Полковник Карабанов – широкоплечий крепыш со строгим, отмеченным шрамами лицом, – корректно поклонившись, придвинул стул и сел, положив на колени армейскую тюлевую сумку. Что же до комиссара, то он запросто устроился в ногах Владимира Степановича. Судя по всему, они старые друзья. Комиссар... Видимо, комиссар милиции, таких званий сейчас больше нет нигде...

– Вася, – позвал его профессор.

Дальше происходило непонятное. Комиссар порывисто встал навстречу, положив руки на плечи, слегка привлек к себе.

– Василий Красиков? А я думал, однофамилец.

– Держался молодцом, – непонятно к чему сказал Владимир Степанович.

– Хорошо, очень хорошо, – пробормотал комиссар, и Василий с удивлением отметил, что голос его как-то странно дрогнул. – Все это очень хорошо.

– Я не понимаю, товарищ комиссар... – слегка отстраняясь, проговорил Красиков.

– Аспер Нариманович Кулиев был комиссаром бригады, Вася, – пояснил профессор. – Партизанской бригады, которой командовал твой отец.

Вот оно что! Василий почувствовал, как совершенно незнакомое ему волнение теснит грудь.

– И вы... вы тоже были вместе? – внезапно догадывается он.

– Да, – отвечает Боровик.

– Владимир Степанович был ранен в том же бою, – говорят Кулиев. – Их вместе отправили самолетом на Большую землю. Но рана майора Красикова оказалась тогда смертельной.

– Знаю, знаю... – растерянно произносит Вася. Они сам не может понять, почему так взволновало его сейчас упоминание об отце. Сейчас, именно сейчас... Бывший комиссар смотрит внимательным, оценивающим взглядом, затем отпускает его, оборачивается к профессору.

– Странный товарищ сидит в вашем институте. Очень странный.

– Ага, – отозвался Боровик. – Тоже заметили? А я уже привык. Он мне почти не мешает.

– Почти, – укоризненно покачал головой Кулиев.

Владимир Степанович виновато улыбнулся:

– Столько нерешенных еще проблем... И если отрываться, заводить склоки... – не договорив, он безнадежно махнул рукой.

Кулиев помрачнел.

– Вот-вот. А уж он, этот деятель, не пожалеет ни энергии, ни сил, чтобы закрепиться попрочнее. Поймите же, мы не уйдем далеко вперед, если не будем очищаться от прилипал.

– Узнаю, узнаю комиссарскую бескомпромиссность, – добродушно отозвался Боровик. – Но поверьте, дорогой Аспер Нариманович, человек этот не так уж страшен.

– Для нас с полковником он очень страшен, – возразил Кулиев. – Из-за него мы чуть было не потеряли вас. И если б яд не утратил своей токсичности...

– Ага! Но он все же ее утратил. И вместо яда нас угостили неплохим снотворным. Мы отлично выспались.

– Если б не это обстоятельство, вы б не проснулись, – Кулиев не принял шутки. – Это, во-первых. Ну, а во-вторых...

Он посмотрел на Карабанова.

– Человек, о котором идет речь, – впервые подал голос полковник, – фактически является виновником самого покушения на вас.

Владимир Степанович с удивлением посмотрел на говорившего.

– Косвенным виновником, – уточнил полковник. – Он, конечно, не диверсант и никакого отношения к ним не имел. Однако...

Карабанов вынул из полевой сумки несколько сколотых листков и протянул их профессору.

...Красиков смотрит во все глаза. Что же это получается? Ведь он-то хорошо знает: дядя его просто трус. Завистник и трус. Разве рискнет он на такую авантюру? Да ни в жизнь!.. Впрочем, полковник сказал – «косвенный виновник». Как это понять? Как это все понять?

Владимир Степанович возвращает листки полковнику.

– Откуда это? – говорит он после короткого молчания.

– Я познакомлю вас, – полковник аккуратно складывает бумаги, прячет в сумку. – Товарищ Фарук – молодой энтомолог, коммунист. Он самоотверженно работал над разоблачением преступного заговора. Помог бежать доктору Эверетту, затем вернулся, еще раздобыл эти документы.

Кулиев глазами указывает ему на недоумевающего Васю.

– Пожалуй, товарищ Красиков имеет право знать это, – соглашается полковник. – Только пусть все пока остается между нами, ладно? Так вот – один не очень умный человек что есть силы пытался дискредитировать ваши исследования. И как результат, за рубеж полетело донесение, что работа над «Космическим ключом» у нас в загоне, что, кроме профессора Боровика, всерьез им никто не занимается. А следовательно, никто другой и не догадается о характере диверсии.

– И это едва не стоило вам обоим жизни, – поясняет Кулиев.

– Еще есть обстоятельство, – говорит профессор. – Еще причина покушения. Секретные материалы похищены у меня.

И он излагает уже известную Васе историю визита Бенджамена Блера.

– Среди добытых Фаруком документов, – говорит полковник, – есть фотокопии, очень любопытные. Чертежи ваших излучателей. Я передал их на исследование.

– Все ясно, – опустил голову профессор. – Они лежали у меня в домашнем сейфе. Громкое слово – сейф! Просто железная коробка. Для опытного человека, это...

– Почему вы убеждены, что сфотографировали именно у вас? – возразил Кулиев.

– Никто, больше никто не брал материалы на дом.

– Подождем с выводами, – предложил полковник и встал.

– Вот именно, – подхватил Кулиев. – Не будем торопиться. Сейчас отдыхайте, завтра у нас с вами большой день. Решено продемонстрировать работу Центральной экспериментальной базы.

– Вот как! – оживился Боровик. – Что же вы молчали?

– Разве не предупреждал вас: «Завтра в бой»? Дадим сражение и клеветникам, и маловерам...

Продолжения разговора Красиков не услышал. Полковник Карабанов отозвал его в сторонку и, усадив за стол, заставил подробно рассказать историю их странствий в песках.

Потом гости ушли. Проводив их, Красиков снова вышел на балкон. Вечерело. Отсюда, с высоты пятого этажа, город выглядел сказочно прекрасным. Темно-зеленый узор аллей, красно-золотистые огни заката в бесчисленных окнах белоснежных зданий... Джанабад – Город Жизни!

Задумавшись, Василий не обратил внимания на возникший за спиною в комнате разговор. Он вздрогнул, когда чья-то рука осторожно легла на его плечо.