Космический ключ

– Что за чепуха! Кому вы собираетесь мстить, О'Лири? Гитлеровцам? Но их здесь нет.

– Это совсем не важно. Агура Мазда должен явить себя пораженным народам. Вот главное.

– Он просто пьян, – сказал Эверетт, положив трубку.

– Он болен, – возразил Фарук.

В угнетенном состоянии Эверетт сел в машину. Через несколько минут они уже были у ворот, отделявших Альджауб от остального мира.

– Зайдемте, доктор, – предложил Фарук, открывая дверцу. – Вам будет любопытно.

Эверетт молча повиновался своему слуге. Они поднялись на невысокое крылечко проходной и остановились перед закрытой железной дверью.

– Это я, Фарук, – сказал шофер, и дверь немедленно распахнулась. Миновав короткий коридорчик, они вошли в незапертую ярко освещенную комнату.

– Вот она – обитель нашего Апостола, – краем губ усмехнулся Фарук.

Эверетт окинул помещение беглым взглядом. Что и говорить, это была оригинальная обитель. Пульт управления, телеэкраны, электронная аппаратура... Он не сразу обратил внимание на громкий храп, доносившийся из соседней комнаты.

– Что это? – покосившись на полуоткрытую дверь, прошептал он.

– Апостол, – махнул рукою Фарук. – Сейчас он безвреден. Бодрствует только Голос. Слушайте.

Он подошел к пульту, присел на вращающийся стул. И тут же заговорил Голос. Голос Апостола.

– Добрый вечер, сэр. Происшествий нет. В двадцать тридцать восемь Эверетт позвонил Сногсби. Разговор семь минут. В двадцать пятьдесят Эверетт позвонил О'Лири. Разговор три минуты. В двадцать один ноль пять Эверетт вышел из дому вместе с Фаруком. Все. Включаю запись первого разговора: Эверетт – Сногсби...

Фарук встал и голос тут же смолк.

– Все это он прослушает утром, когда проспится. Но мы будем уже далеко.

– Как же охрана? – удивился Эверетт. – Сейчас здесь может хозяйничать, кто захочет.

– Не забывайте, что я доверенное лицо, – улыбнулся Фарук. – На ваш голос дверь сюда не распахнется. Наоборот. Смотрите.

Он поманил рукою Эверетта. Приблизившись к комнатке, из которой доносился храп, они увидели там живописную картину. На широком кожаном диване, задрав курчавую бороду к потолку, раскинулся Апостол. Несколько бутылок валялось рядом, на полу. Фарук с усмешкой указал на ведро, приспособленное над головою бдительного стража.

– Как видите, всей этой хитрой автоматики оказалось недостаточно. Апостол ввел деталь собственного изобретения. Ведро с водой дополняет сигнал звуковой тревоги. Если б у ворот прозвучал ваш голос вместо моего, бедняга Бенч не избежал бы холодного душа.

– Ладно, пусть спит, – впервые за вечер улыбнулся Эверетт.

– Пусть спит, – согласился Фарук. – тем более что он сам приказал не тревожить его без нужды и даже показал, как открыть ворота.

Они вернулись в первую комнату, и Фарук нажал одну из кнопок на пульте управления.

– Вот и все, – сказал он. – Можно ехать.

Дорога шла ровной каменистой степью. Ночная тьма гнала навстречу потоки сухого воздуха, редкие песчинки потрескивали на ветровом стекле. Сидя рядом с Фаруком, Эверетт пытался осмыслить происшедшее.

Ясно, что Блер готовит преступление. Его цель – обогащение. Для начала – искусственная вспышка саранчи, – и жирный куш, связанный со скачком цен на продовольствие. Ну, а потом, в годы массовых залетов, он с помощью «хлыста» будет гонять саранчовые полчища по всей Азии, собирая дань с целых государств!

– Вы обещали рассказать мне, – напоминает Эверетт.

– Да, – отвечает Фарук.

Эверетт не мог не обратить внимания на странную метаморфозу, происшедшую с ним. Неразговорчивый и, как казалось, малоразвитый шофер-туземец, отвечавший обычно кивком головы или отрывистой короткой фразой, оказался, судя по языку, человеком явно образованным. Да, Фарук был не только шофером. Молодой ученый, энтомолог, он так же, как и Эверетт, посвятивший себя борьбе с саранчой, несколько лет с увлечением работал на государственном противосаранчовом пункте.

Но случилось, что в Министерстве финансов работой пункта заинтересовался американский советник. «Лишние расходы, – заявил тот, – деньги пригодятся на строительство нового аэродрома. А саранчой и без нас с вами есть кому заняться». И противосаранчовый пункт прекратил существование.

В это-то время Фарук и его друзья заинтересовались строительными работами в Альджаубе. Уж очень подозрительными казались благотворительные намерения янки-бизнесмена. Особенно настораживала строгая секретность, в которой велись работы.

С помощью друзей Фаруку удалось добыть необходимые документы и проникнуть на строительство. Войдя в доверие к Блеру, он шаг за шагом проникал в детали чудовищной операции, разработанной американским авантюристом. Это был поистине дьявольский замысел. Кубышки стадной разновидности шистоцерки, полученные Эвереттом еще в первые дни работы на станции, переправлялись на другие пункты. Там, в специальных инсектариях было организовано ускоренное размножение саранчи. В огромных земляных хранилищах накапливались триллионы яиц шистоцерки. Словом, в то время как ученые разных стран бились в поисках методов уничтожения саранчовых на всей земле, Блер не жалел сил для подготовки новой, искусственной вспышки их массового размножения. «Тотальный голод», – так окрестил он свой «бизнес»... Одновременно Блер вел крупную игру на бирже. Взвинченные цены на зерно должны были принести ему многие миллионы.

– Но что же теперь? – воскликнул Эверетт, едва Фарук закончил свой рассказ. – Ведь мы бессильны предотвратить катастрофу!..

– Кто знает, – возразил тот. – Быть может, еще есть время предупредить народы. А уж если опоздаем – нашим долгом будет разоблачить злодеяние. И сделать это сможете только вы.

– Да, да, я это сделаю, – согласился Эверетт. – И не только это. Скорее бы добраться до людей.

– Впереди еще беседа с Блером, – напомнил Фарук. – Прошу об одном, доктор, – будьте крайне осмотрительны. Правда, я буду рядом, но с этим авантюристом ухо следует держать востро... И вот еще что, – добавил он, протягивая небольшой пистолет. – Возьмите-ка на всякий случай.

Горы выросли как-то вдруг, они вырвались из ночной тьмы и сразу нависли над головами. «Бьюик» нырнул в тесное ущелье.

Быстро преодолев короткий, но крутой подъем, Фарук вывел машину на перевал. Два неподвижных всадника преградили им путь. «Кочевники», – заключил Эверетт, приглядевшись к одежде. Фарук затормозил, один из всадников тут же спешился и склонился перед Эвереттом.

– Сагиб ожидает вас, – по-английски произнес он.

Рука Фарука предостерегающе легла на его колено, но Эверетт не обратил внимания. Неудержимый гнев вдруг овладел им. Он вспомнил Мэй – бедняжку Мэй, оставленную там, в Селении мертвых. Резким движением он распахнул дверцу машины.

– Идемте!

За большим обломком скалы обозначился темный силуэт шатра. Проводник откинул прикрывавшее вход полотнище, и Эверетт, нагнув голосу, переступил порожец.

Большая, спускавшаяся сверху керосиновая лампа ярко освещала богато убранный шатер. Прямо посреди него, на ковре, поджав ноги, непринужденно восседал Блер. Даже в этой позе он ухитрялся сохранять обычную элегантность. Рядом с ним перебирал четки аскетического облика старец в зеленой чалме праведника. Худенький юноша, почти мальчик, примостился на корточках у входа.

– Хелло, Джордж! – приветливо воскликнул Блер. – До смерти рад вас видеть. Что новенького в Альджаубе?

Не отвечая, Эверетт молча поклонился старцу. Тот, слегка склонив чалму, рукою указал место на ковре. Вытянув ноги, Эверетт присел, подскочивший мальчик сунул подушку ему под локоть.

– Извините, что не встретил, Джордж, – как ни в чем не бывало, продолжал американец. – Не хотелось шокировать хозяев. Здесь это выглядело б непристойной суетливостью.

Болтовня Блера, его добродушный тон сбивали с толку. Заранее подготовленные гневные, обличающие фразы куда-то улетучились, Эверетт никак не мог подобрать нужных слов. Наконец, он все же взял себя в руки.