Страница 2 из 19
Глава 1
Таня смаковала джин-тоник и умирала со скуки. Уже третий час в неудобном кресле самолетика «Як-40». Да у нее просто спина отвалится, если они сейчас же не прилетят!
Будто в ответ на ее мысли, стюардесса пропела:
– Командир корабля включил табло «Пристегните ремни!». Мы готовимся к посадке...
Пассажиры радостно загудели – посадку ждали все и давно. И уже час, как начали выпивать «за скорый прилет».
– Ну, чтоб земля нам была пухом! – послышался чей-то неуместный тост.
Смех, клацанье пластиковых стаканчиков, шиканье: «Чего несешь?»
– В смысле, за мягкую посадочку, – поправился тостующий.
Таня, хотя и не участвовала во всеобщем самолетном застолье, тоже пригубила любимого джина с тоником.
«Вот я и... где? – подумала она. – Полагается думать, что дома ?»
Сосед по креслу, в нарушение всех правил, тыкал в кнопки мобильного телефона. Что удивительно, он дозвонился и проорал – видно, шоферу:
– Вован, мы снижаемся! Подгоняй тачилу ко входу! Слышь меня, ну?
«В любом нормальном самолете тебя бы на смех подняли, – мысленно возмутилась Татьяна. – Звонить, когда борт на посадку идет, – что, право, за бескультурье!»
И, словно старая бабка, сварливо додумала: «Но здесь бескультурье, похоже, стало нормой...» Ведь рейс, которым летела Татьяна, направлялся, увы, не в пижонскую Барселону, не в шалый Париж и даже не в интеллигентный Питер. И правила тут, похоже, действуют другие. Во всяком случае, стюардессы к ее попутчику не бегут, замечаний не делают...
– Ко вхо-ду, го-во-рю, подъезжай! – продолжал надрываться пассажир.
Потом раздосадованно шлепнул мобильник на колени:
– Отключился... Фуфлово работает.
– К трапу – было бы круче, – ехидно прокомментировала Татьяна.
– Чего? – не понял сосед.
– Машину не ко входу подогнать, а прямо к трапу.
Насмешки в ее голосе деляга не расслышал. Деловито пояснил:
– Не, трап мы только для понтов заказываем. Когда из Москвы с гостями летим. А для себя самого – чего зря тратиться?.. До выхода как-нибудь своими ногами дойду... Так че, милуся? Подшвырнуть тебя до центра нашей столицы?
«Подшвырнуть», «милуся»... Они в этом Кострове все, что ли, так говорят? Таня холодно посмотрела на соседа и отрезала:
– Спасибо, не нужно. За мной тоже пришлют машину.
И в очередной раз подумала: «Какую глупость я делаю!»
Еще один глоток джина с тоником. Бездумный взгляд в залепленный облаками иллюминатор. Самолет опустил нос и прибавил оборотов. Пора застегивать туфельки и подкрашивать губы.
Таня Садовникова только что рассталась с Москвой. Она улетала в провинциальный Костров. Надолго. По контракту на год, а по ощущениям – на ПМЖ. Неужели она будет жить в городе, где нет метро? Три настоящих кинотеатра? И только два драматических?
«Зато вокруг Кострова, говорят, изумительная природа, – утешала себя Таня. – И люди по улицам ходят неспешно, не несутся, всех сшибая, как в столице. И воздух нормальный, и народ, наверное, куда доброжелательней, чем у нас...»
Но ей все равно было как-то неуютно. Все-таки всю жизнь провела в Москве. И школа тут, и университет, и первые поцелуи на лавочках Гоголевского бульвара...
«Да что хорошего в нашей распрекрасной столице? – пыталась припомнить она. – Большой театр? Можно подумать, у меня было время в него ходить... Рестораны? Ну, в них я бывала – платила несметно, по триста рублей за жалкий салатик, – а потом все равно в пузе урчало... А Тверская – полная загорелых на всяких Ибицах горожан и обалдевших от московской суеты приезжих? Насквозь показушная улица. Магазины с сумасшедшими ценами, навязчивые нищие подле гламурных витрин, и чуть ли не драки за место на парковке... А в Кострове я, бог даст, наконец успокоюсь... Можно сказать, даже остепенюсь...»
Самолет выбрался из облаков. Таня уткнулась в иллюминатор. Снег здесь в отличие от Москвы уже сошел, и она с любопытством разглядывала поля, лесополосы, степи, прорезанные узкими, тоже не сравнить со столичными, дорогами.
– Лапуся, – затеребил ее сосед по креслу. – Ты зачем в Костров летишь, отдыхать?
– В командировку, – сухо ответила Татьяна.
– Надолго?
– На год.
Впрочем, Таня тут же пожалела о своей откровенности, потому что сосед немедленно засуетился:
– О, так ты мне телефончик-то свой тогда оставь, завидаемся, замутим чего-ничего...
– Замутим, говорите? – усмехнулась она. И твердо добавила: – Спасибо, нет.
– Гордая, значит... – недобро осклабился попутчик. – Как же, как же – столичная штучка, вас сразу видать...
– Я просто буду очень занята, – смягчила тон Таня.
– Понтов-то, понтов! – продолжал бушевать сосед. – Вся такая из себя крутая, не подступись, да? Смотри: у нас, в Кострове, тебе крылья-то быстро обломают!
Он отвернулся и стал остервенело всовывать ноги в ботинки. Пахло от ботинок плохо, и Таня постаралась задержать дыхание.
«М-да, первый контакт с костровцем у меня не сложился», – меланхолично подумала она.
У Тани Садовниковой в Москве имелось все, о чем положено мечтать: своя квартира, хорошая машина. Любимые мамочка и отчим. Друзья. Связи. Ну и по мелочи: проверенные косметолог с парикмахером, хороший спортивный клуб, своя лавочка у подножия Кремля, на которой сладко мечталось...
Не было только счастья. А счастье Таня понимала по-своему. Это когда утром просыпаешься и с нетерпением ждешь, чего хорошего тебе принесет новый день. Когда-то так здорово было – пить первую чашечку кофе и прикидывать: «Планов, как всегда, громадье: в десять и в час – переговоры с заказчиками, потом мозговой штурм по новому проекту и озвучка ролика, а вечером – хорошо бы в спортклуб попасть, на танец живота или, если не успею, хотя бы в тренажерный зал...»
Переговоры, бывало, проходили склочно, мозговой штурм шел туго, актеры на озвучке говорили настолько дурными голосами, что хотелось подвывать, и до спортклуба Таня добиралась за полчаса до закрытия и совсем без сил. Но она все равно была счастлива. Потому что находилась в гуще жизни и чувствовала себя на своем месте. Коллеги ее уважали, начальник ценил – вот и работала она от души, с огоньком. Но в последний год все, увы, изменилось.