Страница 116 из 119
Элизе хотелось умереть. Она все еще держала мертвого Тилоса за руку, перепачканная в своей и его крови. Чувства по-прежнему оставались где-то далеко-далеко, словно в тумане, и только бесконечная серая тоска затапливала сердце.
Что-то кольнуло ее изнутри. Что-то, что она должна сделать. Ах, да.
Тарона должна выжить. И еще - фраза. Она должна произнести ее в лицо Тароне… А если ее примут за колдунью и убьют? Все равно. Нужно выполнить приказ.
Элиза подошла к Тароне и безразлично проговорила кодовую фразу. Королева дернулась, расплескав вино, и изумленно посмотрела на нее.
– Что? - спросила она. - Что случилось? Где Тилос?…
Она вскочила на ноги, дико озираясь по сторонам, но тут же снова обмякла.
– Да, - тихо сказала она. - Он мертв. Я сама убила его, и жить больше незачем. Наваждение прошло, и жизнь - вместе с ним.
– Не говори так! - ярость, горечь, ненависть и жажда крови вдруг нахлынули на девушку, сломав барьер равнодушия и тоски. - Ты не можешь, не имеешь права! Он сказал, что ты должна жить! Ты должна отомстить за него гуланам!
– И я отомщу! - вскинулась Тарона. В ее глазах вспыхнул огонь. - Я отомщу… за свой позор и за его смерть! Зула! Нам надо уходить, пока сюда не явились гуланы. Завтра мы обрушимся на них всеми силами и увидим, может ли им приказывать женщина! Собирай людей, проверь среди мертвых, не выжил ли кто.
Телохранительница с облегчением кивнула и бросилась в темноту, отдавая приказы. Кажется, королева наконец-то пришла в себя после той оплеухи. Завтра гуланы пожалеют, что среди них жил отец ядовитой змеи - Тара Бурака, посмевшего поднять руку на повелительницу тарсаков!
Тарона же, прижав к животу раненую руку, со стоном опять опустилась на колени. Огонь в ее глазах погас.
– Я помню тебя, - сказала она Элизе, не поднимая головы. - Ты пришла с ним тогда, в последний раз… И во дворце - тоже. Не бойся. Я защищу тебя. Но недолго осталось до того момента, как тарсаков возглавит новая королева.
– Он бы не одобрил, - возразила девушка. - Он отпустил тебя на свободу, чтобы ты жила.
– Отпустил? Ты говоришь про заклятие, что он наложил на меня? Глупец… - горько рассмеялась королева. - Я влюбилась в него с первого дня, еще несмышленой девчонкой. Я знала, что он привязал меня к себе первой же ночью, что я провела с ним, наложил любовное заклятье, но я не противилась. Даже если бы он не приворожил меня, я все равно пошла бы за ним куда угодно, бросив племя, забыв свое предначертание. Мне хватило бы одного его слова. Я хотела поставить его над племенами рука об руку с собой. Он мог бы править степями, не только тарсачьими - всеми! Но он не желал власти. Как умирающая от жажды в пустыне ловит губами капли утренней росы, так и я ловила его слова, жесты, намеки, стараясь понять, чего он хочет от меня, но он безмолвствовал. Говоришь, он отпустил меня? Слепец, как все мужчины! Я сама создала себе клетку, и никто, кроме меня, не может выпустить меня… Наверное, я плохая королева, что так отношусь к мужчине, но мне все равно. Я больше не вижу будущего, и нет никого рядом, кто показал бы мне дорогу…
– Я знаю дорогу, - твердо сказала Элиза. - Он научил меня. Он знал, что однажды я останусь с тобой, и рассказал мне все, что нужно.
– Ты говоришь правду? - недоверчиво переспросила Тарона. - Да, я вижу, ты не лжешь. Тогда скажи, хотел ли он, чтобы я истребила гуланов в отместку за его смерть?
– Не знаю, - вздохнула Элиза. - Но он не хотел бы, чтобы Четыре Княжества погибли, заполоненные тарсачьей конницей.
– Тогда завтра мы повернем коней, - решительно сказала Тарона, поднимаясь на ноги. - Мы рассеем гуланов, как ветер рассеивает утренний туман, и повернем назад. Мы захватим их стада и пастбища, и нам не останется нужды воевать Север. Но ты научишь меня тому, чему он учил тебя? Ты расскажешь мне о нем - откуда он пришел, чего хотел?
– Да, - кивнула Элиза. - Я расскажу тебе о нем.
Внезапно он разревелась, уткнувшись носом в здоровое плечо тарсачки. Та молча погладила ее по волосам.
Над холмами тяжко шелохнулся ветер, словно разочарованный вздох неведомого бога.
– Все готово, Тарона, - Зула склонилась перед ними в почтительном поклоне. - Мы готовы отправиться к нашим стойбищам. Командуй, королева!
Приложение
Выдержка из отчета "О результатах раскопок на Плато Всех Ветров" главы археологической экспедиции Эйло Тармина.
[…]
Экспедиция организована с целью исследования обнаруженного недавно на Плато Всех Ветров тарсачьего захоронения ориентировочно сорокового века. Судя по результатам предварительных исследований, оно относится ко времени падения Приморской Империи.
Плато представляет собой обширное базальтовое нагорье, изобилующее, однако, трещинами и пустотами. Причудливый рисунок трещин на его поверхности отдаленно напоминает силуэт мохнатого оленя. Вероятно, в прошлом расплывчатый ныне силуэт казался гораздо более четким, что, по всей видимости, и дало местности название, которое можно перевести с древнего тарси как Оленьи Горы. Одно время данная местность служила излюбленным местом захоронения тарсачьих королев, а впоследствии - и королей. Многочисленные обнаруженные здесь гробницы подробно описаны в соответствующих трудах [1-34]. Данное захоронение, несомненно, является одним из наиболее богатых и, возможно, самым старым из всех и почти не повреждено землетрясениями.
[…]
Главная камера захоронения представляет собой большую неправильной формы пещеру, в центре которой расположен саркофаг с двумя набальзамированными женскими телами, ориентировочно тридцати с небольшим и двадцати с небольшим лет. Надписи на древнем тарси идентифицируют одну из них как легендарную Тарону. Несмотря на то, что до сего дня короткое, но выдающееся правление этой королевы считалось лишь одной из легенд, не имеющих под собой реальной почвы, находка заставляет нас пересмотреть многие взгляды на историю того периода.
[…]
Второе тело принадлежит женщине явно северного происхождения, однако начертанное на саркофаге имя - Тасса - является типично тарсачьим. Разумеется, гипотезу о ее имперском происхождении еще лишь предстоит подтвердить с помощью более тщательных исследований. Учитывая столь высокое положение Тассы, это может заставить нас пересмотреть свои взгляды и на отношение тарсачьих племен к чужеземцам. Возможно, именно по причине более высокой, чем предполагалось ранее, терпимости тарсаков они оказались в состоянии воспринять некоторые типично северные взгляды и подходы к жизни. Во всяком случае, для меня единственным способом объяснить резкий перелом…
[…]
При повторном эхографировании стен главной камеры захоронения обнаружилась скрытая за явно искусственной каменной стеной полость, ранее не обозначенная на карте прилегающих пустот. Вскрыть ее напрямую не представлялось возможным, поскольку на данном участке стены высечен один из наиболее сложных и ценных барельефов. Поскольку снять барельеф неповрежденным из-за особенностей крепления каменных блоков к окружающей породе не представляется возможным, после тщательных исследований обнаружилась возможность аккуратно добраться до полости обходными путями, не нарушив ни одну из покрывающих стены фресок.
Полость представляет собой еще одно захоронение. Совершенно не характерен тот факт, что прекрасно сохранившееся тело является мужским. Несмотря на то, что общая обстановка камеры типична и для главного комплекса, члены экспедиции разошлись во мнениях, можно ли относить ее к общей системе усыпальниц, или же она относится к более раннему периоду. Была выдвинута гипотеза, что до миграции тарсачьих колен в тридцать пятом веке здесь уже проводились захоронения вождей племен, населявших местность до прихода завоевателей. Профессор Айло Сафферн, однако, придерживается особого мнения - что камера, наоборот, относится к более позднему периоду, поскольку именно в то время у тарсаков начался переход от ярко выраженного матриархата к дуархату. Возможно, данная камера - захоронение одного из первых тарсачьих вождей мужского пола. Часть группы, кроме того, склонна согласиться с гипотезой профессора Сафферна, что камера может быть связана с культом бога Тилоса, распространенного в тарсачьих племенах в позднейший период (косвенным признаком является неоднократное упоминание имени бога как на саркофаге, так и на барельефах камеры. На мой взгляд, делать какие-либо определенные выводы еще рано, поскольку захоронение нуждается в тщательном изучении. Должен заметить, что возмутительное вмешательство солдат ОТГ, а также хамское поведение офицеров, командовавших охраной экспедиции…
[…]
При исследовании камеры также обнаружился странный предмет - прямоугольный деревянный ящик крайне необычной для того времени конструкции с усиленным металлом каркасом и сложным механическим замком, открывающимся путем серии нажатий на разные участки внешней пластины. Странности артефакта состоят в следующем.
Во-первых, методы получения пластичной низкоуглеродистой стали с никелевыми присадками, из которой выполнен каркас, выработаны относительно недавно - триста с небольшим лет назад (триста пятьдесят, если считать его изобретателями орков Калубара). Если предположить, что такой металл мог быть получен двенадцать веков назад, то мы должны признать, что общий уровень металлургии того времени оказывается неизмеримо выше, чем предполагается сегодня. Кроме того, предварительное исследование показало, что кристаллическая структура металла на пластинах и микрошлифах стержней каркаса имеет строение, характерное для воздействия т.н. "странных полей".
Во-вторых, метод открытия замка выгравирован на вделанной в крышку стальной пластине. После расшифровки выяснилось, что он основан на широко известной натуральной двушаговой последовательности, изобретенной Тайко Дварайном, однако, всего семьдесят лет назад. Между тем, ни один дошедший до нашего времени документ не давал основания предположить, что математика того времени выходила за пределы четырех арифметических и двух геометрических действий.
Наконец, содержимое ящика представляет собой три светлых широких листа непонятного происхождения, заключенных в переложенные медной сеткой тончайшие пластины из материала, напоминающего современное кварцевое стекло, но гораздо более прочного. Фактура листов позволяет предположить, что их материал представляет собой что-то вроде бумаги, а надписи на них сделаны на неизвестном сегодня языке и явно фонетическим шрифтом. Учитывая размеры контейнера, вероятно, в нем могло храниться до полутора тысяч таких листов.
Тщательное исследование данного контейнера, без сомнения, раскроет немало удивительных тайн того периода, но вопрос о его происхождении остается неразгаданным. Вероятно, он также относится к группе "чужих" артефактов, которые чаще всего связывают с мифической "империей Майно". Однако на Восточном материке предмет "чужой" группы обнаружен впервые. Я рекомендую занести данный артефакт в разряд секретных и ограничить к нему доступ кругом проверенных ученых с целью предотвращения необоснованных спекуляций.
[…]