Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья

Во все века и во всех частях света религия становилась прикрытием для амбиций, чему очень способствует ее мощное воздействие на невежественные умы. Но политическое влияние религии среди умеренных и рассудительных народов Европы незначительно по сравнению с ее властью над более пылкими и впечатлительными уроженцами Азии. Благодаря этому деспотизм на Востоке никогда не отличался спокойным безмятежным характером, как мы могли бы предположить. Не говоря о кровопролитных войнах и массовых расправах, которые происходили под религиозными предлогами в странах от Японии до Индии, мусульманский Восток постоянно, практически без передышек был театром жесточайших драм, в которых амбиции, маскируясь религиозными убеждениями, боролись за империю. И даже в середине XIX века можно было видеть, в случае с ваххабитами, дерзкую, хотя и безрезультатную, попытку фанатиков разжечь революцию в одной из частей Оттоманской империи. Именно это слияние религии и политики посадило семейство Суффавии на трон в Персии в XV веке; то же самое в существенно более ранний период утвердило власть фатимидских халифов в Египте. То, как протекало данное событие, описано историками-востоковедами[15].

Оказанное просвещенным аль-Мамуном содействие развитию литературы и науки расширило интерес к размышлениям и исследованиям до такого уровня, какой до этого времени не был известен в империи арабов. Мозаичные вкрапления философии греков теперь соприкоснулись с возвышенной, хотя и искаженной теологией персов, а мистицизм Индии незаметно примешался к общему потоку знаний. Пожалуй, не стоит верить утверждению арабских историков, что это был тайный и намеренный план персов по подрыву и разложению религиозной идеологии нравов с целью ослабления империи тех, кто превзошел их на поле боя. Тем не менее не сложно заметить, что как трансформация Моисеева вероучения в иудаизм уходила корнями в Персию и эта самая страна распространяла нелепые воззрения, которые исказили простоту Священного Писания, так и истоки большинства сект, которые расцвели в исламе, точно так же можно найти именно в Персии. Не разделяя мнения тех, кто приписывает происхождение всех знаний Индии, можно считать вполне вероятным, что замысловатые метафизика и мистицизм этой страны стали причиной разложения различных религий, которые были распространены в Индостане. По крайней мере, можно заметить, что северо-восток Персии, наиболее близкая к Индии часть страны, был местом, в котором появлялись многие из самозванцев, заявлявших о своем общении с Всевышним. Именно здесь Мани (Манис), лидер манихейцев, демонстрировал свое искусство, и именно в Хорасане (Страна Сунн) Хаким, который выдавал себя за земное воплощение Всевышнего, поднял революционные флаги против дома Аббасов. И как бы это ни выглядело, но, изучая ранние века истории ислама, можно заметить, что все восстания, сотрясавшие империю халифов, произрастали из слияния притязаний рода Али с текущими философскими доктринами Персии.

Утверждается, что в IX веке от Рождества Христова Абдалла, человек персидского происхождения, проживавший в Ахвазе, на юге Персии, задумал план низвержения империи халифов путем тайного внедрения в ислам атеизма и неверия. Дабы не потрясать давно устоявшуюся и глубокую приверженность к традиционной религии и власти, он решил распространять свою доктрину постепенно и остановился на мистической цифре 7, как том количестве уровней, через которые должны пройти его последователи до получения великого откровения о ничтожности всех религий и тщетности всех деяний. Политическим прикрытием его учения было признание притязаний потомков Мухаммеда, сына Исмаила, на имамат, и его проповедники (дейзы) были активно приобщены к работе по привлечению новых сторонников по всему халифату. Позже Абдалла переселился в Сирию, где и умер. Его сын и внуки продолжили реализацию этого плана, и при них появился неофит, который быстро заставил всю систему активно работать[16].

Звали этого человека Кармат, он был уроженцем Куфы, по его имени членов секты назвали карматы. Он внес существенные изменения в первоначальную систему Абдаллы, и, поскольку секта стала уже многочисленной и влиятельной, Кармат решил рискнуть опробовать притязания потомков Исмаила силою меча. Он придерживался мнения, что неотъемлемые права на властвование на Земле находятся у, как он охарактеризовал, имама Маасума (незапятнанный), своего рода идеала образцового правителя, так же как мудрец у стоиков. Соответственно все правящие владыки были узурпаторами ввиду своих пороков и несовершенства. Воины же идеального владыки должны были низвергнуть всех их без разбора с их тронов. Кармат также учил своих сторонников понимать заповеди и предписания ислама в переносном смысле. Молитва символизировала повиновение имаму Маасуму, подаяние означало уплату причитающейся ему десятины (тем самым пополнялись средства общины), соблюдение поста – сохранение в тайне политических сведений об имаме и его деятельности. Внимание следовало уделять не прямому смыслу слов Корана (тенсил), а только их толкованию (тоуил). Как сторонники Моканны и другие оппоненты рода Аббасов, последователи Кармата выделяли себя, надевая белые одежды, чтобы подчеркнуть свою враждебность правящим халифам, чьи одеяния и штандарты продолжали содержать черный цвет, который они противопоставляли белым флагам рода Омийя. Кровопролитная война между сторонниками Кармата и войсками халифов периодически возобновлялась в течение всего столетия с переменным успехом. В ходе этой войны священный город Мекка был взят сектантами (как это случилось позже с ваххабитами) после того, как, обороняя его, пали 30 тысяч мусульман. Знаменитый Черный камень был с триумфом перевезен в Хайяр, где и пребывал в течение 22 лет, пока не был выкуплен за 50 тысяч дукатов иракским эмиром и возвращен на свое первоначальное место. В итоге, как и многие предшественники карматов, они все-таки были подавлены мощной силой империи, а их имя, но не идеи, было стерто из памяти.

В период соперничества между династией Аббасидов и карматами проповедник последних Абдалла умудрился освободить, возможно, и мнимого потомка Фатимы по имени Обейд-Аллах[17] из тюрьмы, в которую того заключил халиф Мотадхад, а потом отправил освобожденного в Африку и, объявив его обещанным мехди (мессией), сумел обеспечить ему владения на северном побережье континента. Свою «благодарность» Обейд-Аллах выразил тем, что отправил на смерть того, кому был обязан приходом к власти. Тем не менее талант и отвага вполне могут существовать без благородства, и Обейд-Аллах со своими двумя потомками расширил свою власть до берегов Атлантики. Моиз-ладин-Аллах, его внук, завоевав Египет и Сирию, благоразумно покинул свои прежние отдаленные владения вдоль средиземноморского побережья и обратил свой взор на более богатую азиатскую империю Аббасидов. Эта династия фатимидских халифов, как они назывались, правила в течение двух столетий в Каире на берегах Нила и находилась во враждебных и сопернических отношениях с теми, кто правил в Багдаде на Тигре. Как любая другая восточная династия, они постепенно обессиливали, и в итоге их трон занял прославленный курд Саладин.

Обейд-Аллах вел свою родословную от Исмаила, седьмого имама. Его род поэтому искал поддержки всей секты «семерных», или исмаилитов, в планах по распространению своей власти на весь мусульманский мир. И очевидно, что их интересам отвечало увеличение численности и влиятельности этой секты настолько, насколько это возможно. Поэтому будет оправданным положительно отнестись к уверениям восточных историков, что в Каире существовала тайная организация, во главе которой стоял один из фатимидских халифов и целью которой являлось распространение учения секты исмаилитов, хотя правдивость отдельных деталей можно поставить и под сомнение.

В это общество, как утверждается, входили как мужчины, так и женщины, которые собирались в отдельных помещениях; и представления о том, что женщины не играли особой роли на Востоке, являются ошибочными. Председательствовал в нем главный проповедник (дай-аль-доат)[18], который всегда был лицом, занимавшим важный пост в государстве, и нередко был верховным судьей (кадхи-аль-кадхис). Их собрания, называвшиеся «Общества мудрости» (Мейджалис-аль-хикмет), проводились дважды в неделю, по понедельникам и средам. Все члены приходили одетыми в белое. Председатель, дождавшись халифа, сначала читал ему намеченную на этот день лекцию либо, если это было невозможно, получал его подпись на обратной стороне текста, после чего проходил к собравшимся и зачитывал обращение. В завершение этого присутствующие целовали его руку и благоговейно прикасались своим лбом к подписи халифа. В таком виде общество просуществовало вплоть до правления невероятного безумца халифа Хакима-би-имр-иллаха (судья по воле Божьей), который принял решение поставить его на широкую ногу. Он возвел для него роскошное величественное здание, получившее название Дом мудрости (дар-аль-хикмет), щедро наполнив его книгами и математическими инструментами. Его двери были открыты для всех, а бумага, письменные принадлежности, чернила в изобилии предоставлялись тем, кто становились его завсегдатаями. Профессора в области права, математики, логики и медицины были назначены для преподавания. А на ученых диспутах, которые зачастую проводились в присутствии халифа, эти профессора появлялись в своих парадных одеяниях (кхалаа), которые, как утверждается, точь-в-точь повторяли мантии в английских университетах. Средства, выделенные этому учреждению необычайной щедростью халифа из доходов от получаемых короной десятин, составляли 257 тысяч дукатов в год.

15

Лари и Макризи, процитированные Хаммером.

16

Макризи является главным авторитетом Хаммера относительно более ранних сведений об Абдалле. Стоит обратить внимание на то, что Абдалла остался незамеченным у Хербелота.

17

Истинное происхождение Обейд-Аллаха стало предметом отчаянных споров среди историков и юристов-востоковедов. Те, кто отстаивали интересы династии Аббасидов, напрягали все свои силы, чтобы выставить его самозванцем.

18

Проповедник проповедников.