Страница 8 из 14
В лингвистическом аспекте композиция художественного текста, в соответствии с теорией В. Виноградова, выявляется и описывается как система смен и чередований «разных форм и типов речи, разных стилей, синтезируемых в «образе автора» и его создающих»[84].
И главный вывод В. Виноградова, который на несколько десятилетий предопределил исследование интересующей нас проблемы в русской филологии, звучит так: «В композиции целого произведения динамически развертывающееся содержание, во множестве образов отражающее многообразие действительности, раскрывается в смене и чередовании разных функционально-речевых стилей, разных форм и типов речи, в своей совокупности создающих целостный и внутренне единый «образ автора». Именно в своеобразии речевой структуры «образа автора» глубже и ярче выражается стилистическое единство целого произведения»[85].
В. Виноградов начал разрабатывать проблему «образа автора» еще в 30-е годы. Она интересовала его как семантико-стилистический центр литературного произведения, а точнее, лингвистического фундамента литературного произведения. В «образе автора» Виноградов увидел композиционно-стилистический центр художественного произведения, и с этой позиции исследовал сложнейшие проблемы стиля Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского и других писателей.
Из воспоминаний коллег В. Виноградова узнаем историю появления термина «образ автора», определившего на многие десятилетия развитие русской поэтики. В беседе с молодым сотрудником и аспирантом ИРЯ Виноградов поделился своими размышлениями об изучении поэтики в 20-е годы: «...вопрос, который возник независимо и с разной терминологией у разных представителей школы. Это то, что я называю «образ автора». Тынянов называл его «литературная личность». Это связано с установлением границ лингвистического и литературоведческого изучения (этот вопрос тоже возник в 20-е годы, во всяком случае к 30-м годам он стоял очень остро). Понятие образа автора очень существенно, потому что от него зависит структура стиля или стилевых форм (или художественно-речевых форм) литературного произведения»[86].
Понятие «образа автора», одно из центральных в стилистической системе академика Виноградова, разъясняется во многих его работах. К примеру, в статье «К построению теории поэтического языка» и в главе «О композиционно-речевых категориях литературы» в книге «О художественной прозе», написанной в 1929 году. Особенно подробное исследование «образа автора» как стилистической категории дано в работе «О теории художественной речи» (1971). Но справедливо было бы сказать, что во всех фундаментальных работах В. Виноградова отстаиваются исторические, семантические, стилистические и лингвистические грани этого понятия.
Отметим, что понятия «литературная личность», «авторская личность», «лицо автора» и т. д., в работах Ю. Тынянова «Литературный факт» (1924), «О литературной эволюции» (1927), «Архаисты и новаторы» (1929), а также в публикациях его записных книжек[87] и др., не совпадает с понятием В. Виноградова «образ автора» не только терминологически. Ю. Тынянов рассматривает «литературную личность» как «речевую установку литературы» («Архаисты и новаторы»). Понимание конструктивной роли «образа автора» и «литературной личности» в произведении при этом совпадает не полностью. И это расхождение гораздо глубже.
В. Одинцов так уточняет тонкости терминологических несовпадений: «Образ автора» и автор (как историко-литературная личность) не одно и то же. Это понятия соотносимые, но не тождественные: «Об «образе автора» приходится говорить не только тогда, когда повествование ведется «от автора», не только тогда, когда «образ автора» выступает в разнообразных комбинациях с образом рассказчика и персонажами, но и тогда, когда автор старается скрыться, исчезнуть, т.е. когда повествование строго объективно (например, Г. Флобер) или когда повествование ведется в первом лице, «от героя».
Автор выбирает не только предметы и явления действительности, но и форму рассказа о них. При этом становятся существенными уже не прямые или косвенные суждения автора, а то, что изображается и как изображается, различные отношения и связи между предметами изображения внутри целого. Автор так строит свое произведение, так расставляет акценты, так группирует и соотносит различные моменты изображения, что добивается нужного впечатления, нужного воздействия на читателя. «Образ автора» усматривается в формах соотнесения монолога и диалога, в специфике повествовательного движения и смены типов речи, в экспрессивно-стилистических особенностях, а также в отдельных суждениях и определениях, которые выходят за рамки конструируемого образа героя, рамки историко-культурные, характерологические, языковые»[88].
Именно эти принципы стали основными в разработке теории «образа автора» и методологии анализа художественного текста как единой структуры в работах самого В. Виноградова и его последователей. В том числе, В. Одинцова, автора «Стилистики текста»[89].
Почему проблема композиции осмысляется сегодня как кардинальная проблема любого исследования произведения искусства, и произведения художественной литературы в том числе? Очевидно, потому, и согласимся в этом с В. Одинцовым, что «только осознав общий принцип построения произведения, можно правильно истолковать функции каждого элемента или компонента текста. Без этого немыслимо правильное понимание идеи, смысла всего произведения или его частей»[90].
Конструктивный принцип художественного произведения связан с созданием художественного впечатления. И все средства художественной экспрессивности (слова и синтаксические структуры, композиционные приемы и выразительные средства языка литературного произведения) направлены на достижение этой главной цели.
Композиция отражает представление о системе, ее динамике и диалектическом единстве двух составляющих – формы и содержания. И это можно считать философской точкой отсчета в современных исследованиях универсального явления.
Научный статус композиции в стилистике текста
Становление теории функциональной стилистики в различных школах – предмет особого разговора[91]. Остановлюсь здесь лишь на краткой характеристике лингвистической ситуации, сложившейся в русской филологии, которая оказалась благодатной почвой для стилистики текста, для развития стилистической концепции композиции и методологии композиционного анализа.
Стилистика текста выросла на поле функциональных стилистических исследований, здесь ее корни и теоретическая база. Однако шаг вперед в развитии современной общей стилистики – это постановка функционального исследования композиции в центр теоретического обсуждения и практического анализа. В этом, на мой взгляд, оригинальность теории и перспективность ее непременной ориентации на практический анализ любого текста с включением всех известных ранее источников света для проникновения в его глубину.
Стилистика текста, по утверждению ее создателя В. Одинцова, «...учитывая стилистическую значимость языковых единиц, стремится определить и описать стилистические эффекты, возникающие в речи благодаря структурной организации текста, функционирование языковых средств в процессе коммуникации»[92].
Что же нового предлагает стилистика текста, и почему мы связываем надежды на новые открытия в области композиции именно с этим направлением в современной филологии? Ответ, на мой взгляд, содержится в самой работе В. Одинцова, основные положения которой мы прокомментируем[93].
84
Виноградов В. О теории художественной речи. – С. 181.
85
Виноградов В. Проблемы русской стилистики. – М., 1981. – С. 296.
86
Виноградов В. Из истории изучения поэтики (20-е годы) // Известия АН СССР. Сер. ЛиЯ. Т. 34. №3. 1975. – С. 259-273.
87
Новый мир. 1966. №8.
88
Одинцов В. О языке художественной прозы. – М.: Наука, 1973. – С 18.
89
Одинцов В. Стилистика текста. – М.: Наука, 1980.
90
Там же. – С. 171.
91
Kaida L. Estilí́stica funcional rusa. – Madrid: Cátedra, 1986.
92
Одинцов В. Стилистика текста. – М., 1980. – С. 50 – 51.
93
Монография докторской диссертации В. Одинцова «Стилистика текста» была опубликована малым тиражом в 1980 г. Переиздана в изд. «Едиториал УРСС» (под ред. А. Горшкова) в 2004 г. тиражом в 500 экз.