Страница 11 из 15
Никто не произносил этого вслух, но Лилли незаметно вошла в роль исполняющего обязанности лидера. Остин боялся, что для женщины в ее положении такая ответственность слишком тяжела, но для Лилли все было иначе – она шла на такой риск потому, что была беременна, а не вопреки этому. Она боролась не только за собственную жизнь, не говоря уже о будущем города, но и за жизнь своего нерожденного ребенка. Она решила делать все необходимое, пока Губернатор не встанет на ноги. На каком-то глубинном уровне она начинала осознавать, как много Вудбери значит для нее. Ей казалось, что теперь она даже лучше понимала Губернатора. Она готова была убить за этот город.
На рассвете следующего дня Остин наконец-то уговорил ее поесть и приготовил быстрорастворимую лапшу, достав жестянку со «Стерно», а затем убедил ее хотя бы несколько часов отдохнуть. Гейб вызвался на это время взять управление в свои руки, и город погрузился в заботы очередного дня, который ему предстояло пережить.
Благодаря Барбаре и Дэвиду Штернам, заверившим горожан, что Губернатор в порядке и регулярно выходит на связь, будучи на вылазке, фабрика слухов хотя бы на время сбавила обороты. Нет, он еще не нашел беглецов. Нет, непосредственной опасности нет. Да, всем нужно просто сохранять спокойствие, общаться с близкими, не переживать и радоваться тому, что город защищен, и находится в хороших руках, и все такое прочее.
Само собой, в этот странный переходный период, продолжавшийся несколько дней, никто не мог и предположить, какая судьба уготована Вудбери. И хуже всего ее представляла Лилли. Несмотря на отчаянное желание укрепить оборону и разработать план для любого вероятного варианта развития событий, она и в самых страшных кошмарах не видела того, что маячило на горизонте.
– Давай-ка посмотрим твое горло, – подмигнув, сказал Боб Стуки маленькому мальчику, сидевшему на ящике из-под персиков в захламленной квартире-студии. Ребенок – симпатичный мальчишка восьми лет с веснушками на щеках, в выцветшей футболке с Губкой Бобом, с хохолком черных волос – сказал «А-а», и Боб аккуратно вложил лопатку ему в рот.
Пахло лечебной мазью, потом и кофейной гущей. Окна были завешены одеялами, на потрепанном диване в углу лежали пожелтевшие простыни. Хозяйка дома – полная матрона с оливковой кожей, которая остановила доктора Стивенса при побеге, – склонилась над Бобом и ребенком и нервно ломала руки.
– Видишь, Боб, оно совсем красное!
– Что, побаливает, дружок? – спросил Боб у мальчишки, вытащив лопатку у него изо рта.
Тот робко кивнул.
Боб открыл сумку с лекарствами и покопался в содержимом.
– Мы тебя быстро поставим на ноги, малыш, – он вытащил из сумки небольшой пузырек. – И будешь снова кричать на сестру.
Мать скептически посмотрела на лекарство.
– Что это? – спросила она.
Боб протянул ей пузырек.
– Антибиотик мягкого действия. Думаю, это обычная простуда, волноваться не о чем. Пусть принимает таблетки три раза в день вместе с едой – и скоро будет как новенький.
– Э-э… – женщина закусила губу.
– В чем проблема? – удивленно посмотрел на нее Боб.
Она пожала плечами.
– Боб, у меня нет ничего ценного. Я могу заплатить едой или еще чем-нибудь.
– Об этом не может быть и речи, Марианна, – улыбнулся Боб, защелкнув застежку сумки.
– О… – она посмотрела на Боба. – Ты уверен?
– Это Вудбери. – Боб подмигнул. – Мы здесь все одна семья.
Когда-то утонченная красота Марианны Долан – оливковая кожа, точеная фигура в форме песочных часов и огромные сине-зеленые глаза – сражала мужчин наповал. Полтора десятилетия тяжелой работы по хозяйству, воспитание детей в одиночку и чумные времена углубили морщины вокруг ее рта и глаз, и все же теперь простодушная и теплая улыбка вернула сияние ее некогда прекрасному лицу.
– Я очень, очень ценю это, Боб, ты…
Вдруг в дверь громко постучали. Марианна вздрогнула, а Боб выглянул в коридор.
Повернувшись, Марианна крикнула:
– Кто там?
Из-за двери донесся чистый и ясный женский голос:
– Это Лилли Коул, Марианна. Прошу прощения за беспокойство.
Марианна Долан подошла к двери.
– Лилли? – сказала она, открыв ее и увидел Лилли на пороге. – Чем я могу помочь?
– Я так понимаю, Боб здесь? – спросила Лилли.
На ней были фирменные драные джинсы и мешковатый свитер крупной вязки, волосы спутались, на поясе висел полупустой патронташ. Что-то в ее осанке, в манере держать себя изменилось – теперь в них чувствовалась напористость, выносливость, сила, которых прежде Марианна никогда не видела в этой девушке. Патронташ был не просто модной деталью ее образа.
– Так и есть, – улыбнувшись, ответила Марианна. – Он помогает Тимми. Входи.
Боб поднялся на ноги, когда женщины подошли к нему.
– Так-так-так… Похоже, здесь у нас кавалерия. Как поживаешь, малышка Лилли?
Казалось, Лилли была поражена.
– Ты только посмотри на себя, Боб! Уже ходишь на вызовы.
– Да ничего особенного… – ухмыльнулся Боб. – Просто пытаюсь помочь.
Выражение обветренного лица Боба говорило само за себя. Мешки под глазами остались, но сами глаза были ясны и внимательны и светились гордостью. Темные волосы были аккуратно зачесаны назад. Он казался совершенно другим человеком, и это не могло не радовать Лилли.
Она повернулась к Марианне.
– Ничего, если я на минутку украду доброго доктора? Остин сегодня неважно себя чувствует.
– Ради бога, – сказала Марианна и добавила, глядя на Боба: – Боб, я безмерно тебе благодарна, —она посмотрела на сына. – Тимми, что нужно сказать?
– Спасибо? – неуверенно пробормотал мальчишка, переводя взгляд с матери на других взрослых.
Боб потрепал его по голове.
– Не за что, дружок. Не болей.
Лилли провела Боба по коридору и вывела его на улицу.
– Что не так с красавчиком? – поинтересовался Боб, когда они оказались на кирпичной дорожке, ведущей к дому Доланов.
Яркое солнце стояло высоко в безоблачном небе, припекало. Лето в Джорджии было не за горами – асфальт уже начинал нагреваться, днем бывало весьма жарко.
– С Остином все в порядке, – ответила Лилли, заводя Боба в небольшую рощицу тополей, чтобы скрыться от посторонних взглядов. – Мне просто не хотелось спрашивать о Губернаторе в присутствии Марианны.
Боб кивнул и посмотрел на витрины разоренных магазинов, на фоне которых ребятня играла в кикбол[2].
– Насколько я могу судить, он стабилен. Все еще в коме, но дыхание нормальное. Кожа естественного цвета, пульс сильный. Думаю, он очнется, Лилли.
Кивнув, Лилли вздохнула и задумчиво посмотрела вдаль.
– Я сделала все, что только смогла придумать, чтобы мы продержались до его выздоровления.
– Ты молодец, Лилли. С нами все будет в порядке, потому что ты взяла все на себя.
– Я просто надеюсь, что он очнется, – произнесла она и еще немного подумала. – Я не хочу, чтобы люди переживали или впадали в панику. Они и так не понимают, почему он так долго не возвращается с вылазки.
– Не переживай, он выкарабкается. Он силен как бык.
Интересно, правда ли Боб верил в это? Серьезность и продолжительность искусственной комы – Боб полагал, что ее вызвало сочетание гиповолемического шока, болеутоляющих и анестетиков, введенных больному в сложный период сразу после нападения, – невозможно было предсказать. Насколько понимала Лилли, Губернатор мог как очнуться со дня на день, так и остаться в вегетативном состоянии до конца жизни. Ни у кого из них не было опыта в подобных вещах. И эта неопределенность сводила Лилли с ума.
Она хотела было сказать что-то еще, но тут заметила в отдалении звук тяжелых шагов – кто-то быстро приближался к ним по ближайшему переулку, – и этот звук прервал ее мысли. Обернувшись, она увидела Гаса, который спешил к ним. Невысокий, крепкий, он был так озабочен, словно только что получил повестку в суд.
2
Активная игра, разновидность бейсбола.