Дорогой мести

— Пошли вперед. Мы преградим выход, и он попадется в ловушку, — сказал офицер.

Он сразу же пошел вперед, а Джонни, которого к тому времени отпустил недоверчивый и подозрительный матрос, отправился за ним следом, чтобы опознать вора. Они беспрепятственно добрались до носа парохода, как раз в тот момент, когда он развернулся, чтобы войти в док.

— Считай, вор у нас в руках, — самоуверенно заявил офицер, — а если…

— Смотрите! — закричал Джонни Таннер и указал в сторону причала.

В этот момент над сваями появилась высокая платформа для разгрузки грузов. Она была почти на одном уровне с верхней палубой парома, его навесом из парусины. И в ту же секунду Джон Таннер увидел знакомую фигуру Гарри. Он бежал вдоль палубы, а потом прыгнул на платформу.

Несомненно, верзила скрывался в таком месте, откуда было видно и слышно, как обвиняли и допрашивали мальчика. Гарри предпочел не подвергаться подобной процедуре, поэтому забрался под навес верхней палубы, а когда паром причалил к пристани, не стал дожидаться высадки пассажиров.

На фоне неба его костлявая неуклюжая фигура была хорошо видна. Казалось, что на некоторое время она зависла в воздухе. Потом приземлилась на платформу и в то же мгновение исчезла из виду, затерявшись среди штабелей мешков и поставленных друг на друга бочек.

— Мы все равно его поймаем! Береговая полиция его схватит! — заверил офицер мальчика.

Как только паром коснулся причала, он засвистел в свисток и побежал по сходням. Джонни бросился за ним.

Несколько одетых в форму полицейских отозвались на свистки и прибежали на зов, а пока Джонни мчался вперед, офицер сообщил полицейским описание вора.

— Теперь он уже сбежал, — крикнул Джонни. — Ищи ветра в поле! Мы его больше не увидим.

— Мы заставим потрудиться полицию, — возразил капитан. — Разошлем описание его внешности повсюду.

Они выбежали из тени здания пристани на яркое солнце, и тут путь им преградил паровоз, тянущий несколько пустых товарных вагонов. Локомотив выплевывал дождь искр и густые облака пара, смешанного с дымом. Он медленно набирал скорость, и мальчик пританцовывал от нетерпения, ожидая, когда состав проедет. Как ему хотелось иметь крылья, чтобы перелететь через это препятствие! И вдруг сквозь пелену нетерпения Джонни заметил в открытой боковой двери пустого вагона тень, которая показалась ему похожей на фигуру худого человека, спрятавшегося в дальнем углу.

Он видел ее только какое-то мгновение, но с каждым ударом сердца все больше уверялся в том, что это — вор Гарри.

Глава 7

МУЧИТЕЛЬНЫЕ НОЧИ

Товарняк набирал скорость у Джонни на глазах, и тогда он крикнул офицеру с парома:

— Здесь! Здесь! Он здесь! Я видел его в вагоне!

— Ладно, сынок, — отозвался тот, — похоже, поезда нам не догнать.

— Неужели мы так ничего и не предпримем? — возмутился мальчик. — Неужели будем тут стоять и дадим ему сбежать?

— А что мы можем сделать? — спросил офицер, задумчиво почесывая голову.

Джонни отчаянно огляделся в поисках помощи. Потом, сжав зубы, бросился за поездом.

Товарняк громыхал на полной скорости, но мальчик увидел, что мимо него движется вагон с широко открытой дверью, точно такой же, как тот, в котором сидел Гарри. Пол вагона был невысоко. Он подпрыгнул — подпрыгнул и нырнул, словно ожидал войти в гладкую мягкую воду. Единственное, что ему удалось, это проскочить в дверной проем. Он был еще в воздухе, когда дверной косяк сильно ударил его, развернув. Когда он падал, то здорово стукнулся головой об пол вагона. И его мозг погрузился в темноту.

Довольно продолжительное время Джонни пребывал в этой темноте.

Когда же очнулся, вагон громыхал по какому-то склону, а он, лежа в совершенно темном углу, подпрыгивал то вверх, то вниз на полу, ударяясь о боковые стенки. В ушах его стоял шум и рев, мальчик подумал, что сходит с ума.

Он вскочил на ноги, но неожиданно толчок вновь свалил его на пол.

Кое-как сев, Джонни оперся спиной о стену и приложил руку к голове. У правого виска выросла большая шишка, а вокруг нее было что-то липкое, вероятно кровь. В голове у него звенело. Правое бедро болело. И тогда он вспомнил, как взвился в воздух, как дверной косяк наскочил на него и ударил, шмякнув его со всей силы о твердый пол вагона.

Тогда дверь была открыта. Теперь ее кто-то закрыл.

Когда мальчик вспомнил все это, в голове у него немного прояснилось. Оглядевшись, он обнаружил, что сильный солнечный свет пробивается сквозь щели стен и крыши вагона.

При этом свете отыскал дверь и попробовал ее открыть. Она была заперта и не поддавалась.

Джонни снова вернулся в угол и уселся там, пытаясь осмыслить происходящее. В этом вагоне когда-то перевозили сено или, возможно, какие-нибудь товары, упакованные в солому, потому что весь пол был покрыт пучками сухой травы. Солома да пыль, танцующая в лучах пробивающегося в щели солнца, когда вагон подпрыгивал, наполняли воздух взвешенными частицами, отчего хотелось чихать. Свет, проникающий в щели, казалось, лился, словно чистая, прозрачная вода.

Мальчик почувствовал себя пленником. Возможно, дверь закрыли ненамеренно. Просто на какой-нибудь станции обходчик торопился и не увидел человека в темном углу, когда закрывал дверь. Хотя объяснение было, прямо скажем, натянутое. Но тем не менее все его усилия пошли насмарку — вору Гарри теперь ничего не грозит.

На него навалилась слабость. Неожиданно Джонни совсем забыл о Гарри. Просто прикидывал, как долго ему придется сидеть взаперти в этой пыльной темнице. Но потом к нему вернулось прежнее мужество. И он яростно стал повторять себе, что не отступится, пока не настигнет вора Гарри и не накажет его. Пока не вернет украденный револьвер.

Он смирился со своим положением. Познав боль тяжелого труда, мальчик научился завидному терпению и теперь воспользовался им, чтобы выдержать это испытание.

Оно длилось неправдоподобно долго.

Джонни говорил себе, что, когда поезд остановится и грохот по шпалам смолкнет, он станет кричать и стучать в дверь, чтобы привлечь чье-нибудь внимание, а пока надо ждать. Но прошло немало часов, прежде чем поезд остановился.

Тогда мальчик подошел поближе к двери и стал кричать, стучать. Ему было слышно, как снаружи мимо проходили люди, смеялись, разговаривали. Чей-то громкий смех раздался совсем близко.

И вдруг мальчик понял, что тот, кто был снаружи, смеется над его попытками освободиться.

Джонни прекратил кричать и стучать в дверь, вернулся в угол, уселся на пол и принялся обдумывать создавшуюся ситуацию. Был уже вечер, и воздух стал прохладным. Ему хотелось есть, а кроме того, его мучила жажда. Но когда поезд снова тронулся, движение принесло некоторое облегчение. Во всяком случае, унылые мысли выскочили из головы.

С наступлением темноты мальчик понял, что поезд взбирается в горы. Стало еще холоднее. Холод вцеплялся в него ледяными когтями, и ему пришлось бегать взад-вперед по вагону до изнеможения, похлопывая себя, чтобы согреться.

Находиться в непрерывном движении Джонни пришлось много часов. Когда у него иссякали последние силы и он опускался на пол, чтобы отдохнуть, холод пронизывал его до костей, поэтому ничего не оставалось, как возобновлять физические упражнения. Страх смерти ударил его, как дубинка по голове.

Наконец поезд снова остановился, и на этот раз, как он вычислил по многочисленным звукам, в большом городе. Поэтому мальчик снова подошел к двери и принялся громко кричать и шуметь.

Но вокруг было слишком шумно. То тут, то там слышались гудки, свистки и рев выпускаемого пара. Постоянно присутствовал стук нагруженных повозок по мостовой. Он был уверен, что его никто не слышит. Однако снаружи кто-то хитро постучал в дверь вагона, и тогда Джонни закричал:

— Я здесь! Меня заперли!

— Будешь сидеть под замком, пока не сгниешь! — с издевкой ответил чей-то голос снаружи. — Останешься здесь, пока концы не отдашь. Я научу вас, грязных оборванцев, как ездить на поездах по этой линии! Жаль, что я не поймал дюжину таких, как ты, и не запер в этом вагоне. Тогда свез бы вас к речке и перетопил бы всех, как котят!