Страница 7 из 11
Для признания лица невменяемым необходимо наличие обоих критериев: как медицинского, так и юридического, поскольку они тесно взаимосвязаны и служат обязательным дополнением друг друга.
Между тем нередки случаи, когда при психиатрическом анализе у конкретного лица констатируется только один из критериев невменяемости при отсутствии второго. Например, у человека, совершившего преступление, выявлены признаки слабоумия, однако это слабоумие выражено столь незначительно (олигофрения в степени легкой дебильности), что не лишало его возможности осознавать характер, общественную опасность своих действий и руководить ими. В данном случае при наличии медицинского критерия отсутствует юридический, в связи с чем данный субъект признается вменяемым. Бывает наоборот, когда при наличии юридического критерия отсутствует медицинский. В качестве примера можно привести состояние физиологического аффекта – крайней границы состояния психической нормы, при котором наблюдается снижение волевого контроля (это состояние вменяемого лица учитывается при квалификации преступлений, предусматриваемых ст. 107 и 113 УК РФ).
Нет оснований усматривать наличие медицинского критерия и у лиц, совершивших преступление в состоянии простого алкогольного опьянения. В отличие от психических болезней, простое алкогольное опьянение, вне зависимости от его тяжести, не может рассматриваться как болезненное расстройство психики. Прием алкоголя, приводящий человека в состояние простого опьянения, всегда мотивирован. Человек произвольно принимает алкоголь в целях подъема настроения, в силу обычаев, традиций и т. п. При этом произволен не только сам прием алкоголя, но и количество выпитого, что в значительной мере определяет поведение человека в состоянии опьянения. Лицо добровольно, по своему желанию употребляющее алкоголь, наркотические средства или другие одурманивающие вещества, заведомо знает об их действии на организм, предвидит их возможные последствия в этом состоянии и по своему усмотрению выбирает тот или иной вариант поведения. Кроме того, это поведение в немалой степени обусловлено и такими факторами, как морально-этические свойства личности, воспитание, привычки, жизненный уклад и т. п. Все это не дает оснований отождествлять простое алкогольное опьянение с болезненным расстройством психики, чем и обусловлено неодинаковое отношение законодателя к противоправным действиям, совершаемым психически больными, и лицами, находившимися в состоянии алкогольного, наркотического и иных аналогичных форм опьянения (ст. 23 УК РФ).
Особого внимания заслуживает вопрос о пределах компетенции экспертов-психиатров. При этом прежде всего следует подчеркнуть, что установление обоих критериев невменяемости не предопределяет разграничения врачебных и судебной функций. Совершенно очевидно, что медицинский критерий устанавливается только экспертами-психиатрами, поскольку знаменует собой констатацию психического расстройства, его конкретную болезненную форму (нозологическую единицу), в конечном итоге – диагноз психического заболевания. Что касается установления юридического критерия, то, несмотря на его название («юридический»), он также может быть установлен только экспертами-психиатрами. Дело в том, что выражающая юридический критерий невозможность лица осознавать фактический характер, общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими обусловлена не чем иным, как степенью, глубиной психического расстройства, тяжестью поражения психики, а для этого необходим тщательный психиатрический анализ личности подэкспертного.
Установление обоих критериев невменяемости – «медицинского» и «юридического» – входит в прямые обязанности судебно-психиатрической экспертизы. Иное дело – вывод о вменяемости – невменяемости, для которого наличия только этих двух критериев недостаточно.
Существенный недостаток, способный оказать негативное влияние как на следственно-судебную, так и на судебно-психиатрическую оценку, заключается в том, что в действующем УК РФ нет четкого подхода к трактовке и порядку установления состояния невменяемости. В связи с этим представляется вполне обоснованным утверждение Б.К. Протченко о том, что невменяемость – одно из основных правовых понятий. Отсюда следует, что установление судебно-психиатрической экспертизой двух критериев невменяемости имеет исключительно медицинское значение, ибо если медицинский критерий – это качественный показатель заболевания в виде обобщенных клинических данных, в конечном итоге – диагноз, то юридический критерий, неоправданно именуемый так, – это количественный показатель, характеризующий те же клинические данные, но уже с точки зрения их тяжести. Однако такую одностороннюю оценку, с позиции только врачей-психиатров, Б.К. Протченко вполне обоснованно считает недостаточной, так как самые достоверные данные о состоянии психики человека еще не могут служить мерилом правового понятия невменяемости. Иными словами, правовая наука не может исходить из медицинских представлений, когда речь идет о категориях права.
В связи с этим автор выделяет три юридических признака, формирующих понятие невменяемости. Для того чтобы уголовно-правовая норма, устанавливающая невменяемость, начала действовать и наступили предусмотренные ею правовые последствия (исключение ответственности), необходимо прежде всего наличие предопределенного этой нормой юридического факта: доказанного совершения деяния, предусмотренного уголовным законом. Этот правовой признак служит поводом, обусловливающим саму возможность вопроса о невменяемости лица. Второй обязательный юридический признак – совершение деяния именно данным лицом, что также должно быть предметом доказывания. Наконец, третий правовой признак – невиновное совершение деяния, обусловленное отсутствием умысла и неосторожности в действиях лица, которое в силу болезненного расстройства психики не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Этот признак определяется на основе первых двух и включает в себя элементы медицинского характера, которые оказывают влияние на признание невиновности лица лишь при условии, если доказан факт совершения им конкретного общественно опасного деяния. Такое решение согласно закону может быть принято только судом[2].
Отсюда необходимость критического подхода к устаревшей Инструкции от 27 октября 1970 г., которая в качестве одной из основных задач судебно-психиатрической экспертизы предусматривает не только определение экспертами-психиатрами психического состояния лица, но и дачу ими заключения «о вменяемости подозреваемых, обвиняемых, подсудимых» (п. «а» гл. 1). На необоснованность такого подхода к выводам заключения экспертов-психиатров прямо указано в пункте 3.9 ранее упомянутого приказа Минздрава РФ № 401 от 12 августа 2003 г.: «Не допускаются экспертные суждения и выводы по вопросам, относящимся к исключительной компетенции органа (лица), ведущего производство по уголовному или гражданскому делу (вывод о вменяемости – невменяемости…)». Более того, в информационном письме ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского от 2001 г. особо подчеркивается, что эксперты-психиатры не в праве употреблять даже сами термины «вменяемость» и «невменяемость», а следователь и суд неправомочны требовать этого от экспертов. Таким образом, из всего сказанного следует, что задача врачей-психиатров, проводящих судебно-психиатрическую экспертизу, должна сводиться к заключению не о вменяемости или невменяемости обследуемого лица (это прерогатива суда!), а о его психическом состоянии, об отсутствии или наличии у него болезненного нарушения психики, в том числе и во время совершения общественно опасного деяния, о тяжести этого расстройства. То, что суждение о тяжести болезненного психического расстройства эксперты-психиатры исходя из требований закона вынуждены будут облекать в словесную форму «юридического» критерия (как возможность или невозможность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими), не должно отождествляться с выводом о вменяемости или невменяемости подэкспертного.
2
См.: Протченко Б.К. К понятию невменяемости // Сов. юстиц. 1987. № 17. С. 20–22.