Страница 12 из 16
Жилетт мог умирать спокойно. Ведь он оставлял в наследство своей семье одно из самых крупных состояний в Америке.
Конечно, настоящий мужчина может и не бриться. Однако тем, кто не согласен с девизом «Имидж – ничто!», будет интересен опыт табачной компании, продвигавшей на российский рынок известную во всем мире марку сигарет – Davidoff. В рамках рекламной кампании, нацеленной в первую очередь на преуспевающего российского мужчину и во-вторую – на респектабельную российскую женщину, улицы столицы были украшены портретами представительного мужчины. Лет 45, слегка небритый. Видимо, всем своим видом он должен был олицетворять то ли будущего российского потребителя этих сигарет, то ли некий идеал мужчины вообще. Короче говоря, рекламная акция чуть не провалилась. Оказалось, что небритые мужчины в российском сознании ассоциируются не с респектабельностью, а скорее с жизненной неустроенностью. Наконец, главное. После того как мужчина на плакате был «побрит», потребительский интерес к рекламируемым сигаретам заметно увеличился.
6
Занудный зиппер
1871 год, Чикаго. В 21:30 в субботу, 8 октября, внезапно вспыхнул амбар, прилегающий к дому на Джефферсон-авеню с одной стороны и к дому на 12-й авеню с другой.
Причина – пресловутое неосторожное обращение с огнем. К середине ночи полыхал уже весь квартал. Лето и осень выдались на редкость жаркими и засушливыми, выстроенные наспех деревянные здания стояли вплотную. Пожарные приехали слишком поздно, и их действия были неумелыми и нелепыми.
К вечеру следующего дня стало понятно: остановить пожар невозможно. Разносимый сильным ветром огонь пожирал квартал за кварталом. Второй город Соединенных Штатов, гордость индустриальной Америки, на глазах превращался в пепел. Первые полосы газет во всем мире писали только об этом бедствии. Подсчитывались колоссальные убытки и человеческие жертвы. Обезумевшие жители были ошарашены и подавлены. Уже никто не пытался спасти свое добро. Лишь бы уцелеть самому!
– Save her! Save her! Help! («Спасите ее! Помогите!»)
Под окнами одного из рушившихся на глазах домов металась женщина.
К ее крикам присоединялись другие. Кажется, весь город ревел от ужаса.
В это время два друга, Стаел и Виткомб, с рулонами бумаги под мышками остановились на углу и растерянно наблюдали за происходящим. Они жили на противоположной окраине города, куда пожар еще не дошел, и решили заскочить в мастерскую, где подрабатывали чертежниками, чтобы спасти хотя бы несколько чертежей.
Один из них решил прийти женщине на помощь.
– Виткомб, подержи! – крикнул Стаел товарищу и кинул ему свой рулон.
Прежде чем Виткомб успел что-то ответить, тот скрылся в полыхающем парадном.
Хеппи-энд не заставил себя долго ждать. Через три минуты дочь звавшей на помощь женщины была спасена, а мать горячо благодарила спасителя, лицо которого было искажено от боли: спрыгнув из окна второго этажа, Стаел повредил спину. Прошло немало времени, прежде чем
Чикаго поднялся из руин. Целые районы были отстроены заново. Небоскребы с металлическими перекрытиями росли как грибы.
Индустриализация набирала обороты. Открывались новые фирмы и магазины. Из долговязого студента инженерного факультета Чикагского университета Виткомб Джадсон превратился в маститого профессионала, инженера-изобретателя. Начинал он свой путь менеджером по продаже сельскохозяйственной техники в одной из небольших чикагских компаний. И там же по совместительству занимался в соответствии с полученным образованием изобретательством.
Он разработал знаменитую в те годы пневматическую сельхозмашину и получил свой первый патент. За этим изобретением последовали и другие, что позволило Джадсону к сорока годам открыть собственную крошечную инженерную фирму – Judson Engineering. Мечтой его жизни было изобретение пневматической уличной железной дороги.
Он был хорошо известен в своих кругах. Больше всего любил тихие семейные уик-энды и спокойную работу в уютном кабинете агентства, заваленного макетами и чертежами. Тайны из своих разработок он не делал, в его бюро часто наведывались коллеги, студенты и местные журналисты, спешащие поведать Чикаго и миру об очередной новинке.
Но все же ходили они к нему не слишком охотно. На традиционный журналистский вопрос: «Не расскажете ли вы нам о своей очередной новинке?» Джадсон отвечал крайне обстоятельно. Он неторопливо бубнил себе в бороду нечто, как ему казалось, доходчиво объяснявшее устройство и принцип его работы. Редкий слушатель досиживал до третьей фразы, большинство скисало уже на первой.
Джадсон не обижался. С той же неторопливой доброжелательностью он провожал невнимательного дилетанта и возвращался к работе. Первую известность ему принес усовершенствованный мотор лодки. Следующим изобретением стала новая система тормозов для поездов. Далее – особая ручка для открывания и закрывания окон в подвижных составах.
К 1891 году у чикагского инженера-изобретателя насчитывалось уже более дюжины патентов. Но вот одну проблему, напрямую связанную с его молодостью и чикагским пожаром, он никак не мог разрешить: его друг Стаел очень страдал от травмы спины и не мог наклоняться, чтобы зашнуровать себе ботинки.
– Придумай что-нибудь, – умолял приятель. – Одной рукой я бы смог это делать, поднимая ногу другой.
Джадсон долго думал, что бы такое соорудить. И вот в один прекрасный день он придумал clasp locker (застежку-замочек).
Спустя месяц перед Джадсоном лежала модель его изобретения, которую он запатентовал 29 августа 1893 года. Странное устройство, состоящее из двух цепочек, на каждой из которых чередовались крючки с дырочками, которые зацеплялись при помощи подвижной металлической скрепки-язычка.
На фоне набирающей бешеные темпы технической революции эти странные петельки и непонятные крючки выглядели нелепо. Особенно в Чикаго, промышленном центре мира.
Джадсон хорошо понимал, что его clasp locker еще надо представить публике, что надо убедить бизнесменов и модельеров. Первый шаг Джадсон предпринял сразу же: он продемонстрировал молнию на Международной выставке технологий, которая как раз в тот год проводилась в Чикаго.
Джадсон долго думал, что бы такое соорудить. И вот в один прекрасный день он придумал clasp locker (застежку-замочек).
Выставка, устроенная в честь 400-летия открытия Америки Колумбом, оказалась настоящей сенсаций. По замыслу устроителей она должна была стать гимном Чикаго, центру промышленности, науки и искусства.
Сначала выставку планировали провести в Нью-Йорке, но Чикаго отвоевал у Нью-Йорка это право и, заручившись поддержкой конгресса, немедленно принялся за дело. Под энергичным руководством Даниила Буренхама, мэра города, бедный и неразвитый район Чикаго Джаксон-парк, более всего напоминавший болото, был в рекордные сроки превращен в роскошный сад с фонтанами и беседками, а вокруг выросли белые здания и особняки. Ко дню открытия выставки в Чикаго не осталось ни одного свободного номера в гостиницах. Несмотря на жару, которая всегда наступает в Чикаго еще ранней весной, народ хлынул толпами со всего Нового Света. Выставка длилась полгода, и за это время на ней побывали около 22 млн человек, более половины всего населения Америки – от канзасских провинциалов до калифорнийских снобов.
Среди приехавших были изобретатели, надеявшиеся вывести в свет свои детища, бизнесмены, желающие наладить продажу новой продукции, и просто зеваки со всей страны, без которых и в то время, и поныне не может пройти ни одно значительное мероприятие. Чего только ни насмотрелся народ в те дни! И разные бытовые приборы, и промышленная технология, и развлекательная индустрия, и просто всякая всячина, которую словами не описать. На третий день работы выставки мимо стенда с молнией, тонущего в изобилии разнообразных экспонатов, проходила ошалевшая от увиденного молодая пара.
– Посмотри! Что это за любопытные крючочки? – кокетливо спросила дама.