Страница 4 из 9
Метафизически-умопостигаемый способ познания предполагает существование некоего универсального субъекта познания, обладающего "незаинтересованным", так называемым "чистым" (Фуко М.) или "абсолютным" сознанием. Исходным допущением метафизического способа рассмотрения цвета выступает отдавание себя со стороны познающего субъекта действительному (бытию), что составляет предпосылку всякого исследования метафизической истины как "непосредственном осознании абстрактных положений, a priori проявляющемся в аподиктических и недоступных никакому опровержению тезисах"[21]. В силу этого, аксиологические (ценностно-нормативные) предпосылки метафизической парадигмы познания цвета содержатся в установке бескорыстного поиска «истины ради истины», умозрительно-эстетического наслаждения познавательным процессом построения целостно-гармоничной универсальной картины всего сущего, в которую post factum можно вписать феномен цвета.
Познание феномена цвета в рамках метафизической парадигмы мы можем обнаружить в умозрительно-спекулятивных теориях восточных мистиков ("Упанишады", Браман Чаттреджи), философов Античности (Пифагора, Платона, Аристотеля), в особенности – у религиозных метафизиков Средневековья и современности (Дионисий Ареопагит, Э. Бенц, Я. Линдбланд, Е. Трубецкой, П. Флоренский, Ф. Этингер и др.), мыслителей Нового и Новейшего времени (Гёте, Гегель, Иттен).
С метафизической трактовкой цвета мы встречаемся в древнейших философско-религиозных писаниях Индии "Упанишадах", в которых цвет объявляется творением-проявлением Брахмана – духовного Абсолюта, Высшего Сущего ("сверхбытия"), непостижимого, "погруженного в вечность", безличного Мирового Духа, первоначала и первоосновы всего сущего, из которого возникает мир со всеми его элементами (богами, природой, людьми) и куда возвращается все: "(Тот), который един, лишен цвета, посредством многообразной силы творит, (согласно своей) скрытой цели, различные цвета. Это, поистине, огонь, это ветер, это и луна. Это, по-истине, чистое, это Брахман, это вода, это Праджапати"[22]. С точки зрения сокровенной религиозной философии Индии, в передаче индийского метафизика Брамана Чаттерджи, «… мы можем рассматривать вселенную как прекрасную цветовую гармонию. Цвет есть действие движения на существо, воспринимающее это движение посредством особого органа. Возможно видеть цвета там, где их обыкновенно не видят. Когда раздается музыка, человек нашей степени развития не видит ничего, он слышит только звуки; но ясновидящий видит одновременно и цвета; это значит, что одновременно с его слухом на музыкальные вибрации отвечает и его зрение. Он воспринимает также и вибрации инфракрасных и ультрафиолетовых лучей. Таким образом, Творчество, Божественное Мышление или ритмические колебания Глагола могут быть рассматриваемы из точки зрения цвета или света»[23].
В Пифагорейском тетрактисе – верховном символе универсальных сил и процессов – содержатся теории греков относительно музыки и цвета. Первые три точки представляют тройной Белый Свет, который является Божественным Главой, содержащим потенциально как свет, так и цвет. Остающиеся семь точек представляют цвета спектра и ноты музыкальной шкалы. Цвета и тона являются активными творческими силами, которые, исходя из Первой Причины, устанавливают вселенную. Эти семь разделены на две группы – три и четыре точки, соотношения которых показаны в тетрактисе. Высшая группа из трех точек становится духовной природой, сотворенной вселенной; низшая группа из четырех точек проявляет себя как иррациональная сфера, или низший мир.
В объективно-идеалистической философии Платона, предельным основанием существования цвета выступает высшая идея умопостигаемого мира – идея Блага (Бога), которая "в области видимого порождает свет и его владыку (Солнце)"[24]. Цвета, по Платону, возникают вследствие движения «истинного», т. е. идеального, умопостигаемого света в мире чувственно воспринимаемых вещей; цвета суть не что иное как «тени» умопостигаемого, невидимого света, его слабые копии и подобия. «Цвет, – дает определение Платон устами Сократа, – это истечение (света) от очертаний (вещей), соразмерное зрению и воспринимаемое им»[25]; «цвет – это пламя, струящееся от каждого отдельного тела и состоящее из частиц, соразмерных способности нашего зрения ощущать»[26]. Зрение и свет, по Платону, являются «солнцеобразными»[27], свет драгоценен, т. к. он является началом, посредством которого «связуются друг с другом зрительное ощущение и возможность зрительно восприниматься»[28]. Цвета, по Платону, возникают вследствие столкновения, встречи «двух огней» – потока частиц света и потока частиц «зрительного луча»: «… один с молниеносной силой бьет из глаз, а другой входит в глаза и там угасает от влаги, из их смешения рождаются всевозможнейшие цвета; это называют переливами, а тому, чем вызвано такое состояние, дали имена блестящего и сверкающего»[29]. Причину многообразия цветов Платон видит в соотношении размеров частиц сталкивающихся «огней»: там, где частицы светового потока больше частиц зрительного луча возникает «черное» (то, что сужает зрительный луч), там где первые меньше вторых – «белое» (то, что расширяет зрительный луч), там где они равны по величине возникает «прозрачное» (невидимый компонент света). Здесь же, Платон, противоречиво дополняя самого себя, говорит о третьем «роде огня, который стоит посередине между двумя вышеназванными; он достигает глазной влаги и смешивается с ней, но не сияет. Мерцание этого огня сквозь растворившую его жидкость дает кровавый цвет, который мы нарекли красным»[30]. Происхождение всех остальных цветов описывает как смешение трех основных: белого, черного и красного[31].
Размышляя о сущности цвета, Аристотель определяет цвет через соотношение понятий света и прозрачности. Цвет, по Аристотелю, является воплощением света в своем инобытии, т. е. в прозрачности. "Всякий цвет, – пишет Аристотель, – есть то, что приводит в движение действительно прозрачное, и в этом – его природа. Вот почему нельзя видеть цвета без света, а всякий цвет каждого предмета видим при свете. Поэтому необходимо, прежде всего, сказать, что такое свет"[32]. Цвет является существующим лишь на основе бытия света; в противоположности света – во тьме цвет не существует: «свет есть цвет, темнота же – не цвет, а лишь недостаток света»[33]. Бытие света «в самом себе» Аристотель мыслит как нечто нематериальное, невидимое, идеальное – свет есть идеальная, невидимая материя, конкретно выявленная в абсолютной, бесконечной прозрачности. Этот свет может существовать как в бесконечной степени (самобытии), так и в конечной (инобытии); лишь воплощаясь в своем инобытии, свет становится видимым, то есть именно цветом: «… прозрачность в бесконечной степени есть свет, и прозрачность в конечной степени есть цвет»; «видимое при свете есть цвет»[34]. Двуплановость, в связи с невидимостью света, выражена в следующих словах Аристотеля: «Подобно тому, как слух и любой орган чувств может быть направлен на слышимое и неслышимое, зрение – на видимое и невидимое»[35].
21
Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Шопенгауэр А. Собр. соч. в 5 т. – Т. 1. – М., 1992. – С. 121.
22
Упанишады. – М., 2003. – С. 433.
23
Чаттерджи Браман. Сокровенная религиозная философия Индии. – Калуга, 1905. -С. 15.
24
Платон. Государство // Собр. соч.: в 3 т. – Т. 3. – М., 1971– С. 517.
25
Платон. Менон// Собр. соч.: в 4 т. – Т. 1. – М., 1990. – С. 85.
26
Платон. Тимей// Собр. соч.: в 4 т. – Т. 3. – М., 1994. – С. 119.
27
Платон. Государство // Собр. соч.: в 3 т. – Т. 3. – М., 1971. – С. 508.
28
Там же. – С. 509.
29
Платон. Тимей// Собр. соч.: в 4 т. – Т. 3. – М., 1994. – С. 120.
30
Там же.-М., 1994.-С. 114.
31
Тамже. – С. 115.
32
Аристотель. О душе // Сочинения: в 4 т. – Т. 1. – М., 1975. – С. 418.
33
Аристотель. Физика// Сочинения: в 4 т. – Т. 3. – М., 1981– С. 159.
34
Аристотель. О душе // Сочинения: в 4 т. – Т. 1. – М., 1975. – С. 422.
35
Аристотель. Метафизика// Сочинения: в 4 т. – Т. 1. – М., 1975. – С. 71.