Страница 9 из 13
Другим долго издававшимся русским журналом был «Сын Отечества». Он начал выходить в Петербурге в 1812 г. и просуществовал с некоторыми перерывами до 1852 г. Его редактор-издатель, учитель словесности и секретарь цензурного комитета Н.И. Греч смог приступить к выпуску журнала только после того, как царь Александр I пожаловал ему тысячу рублей на первоначальные расходы, надеясь на то, что редактор будет придерживаться проправительственного направления. Однако журнал Греча оказался недостаточно благонамеренным и не оправдал надежд царя. Материалы журнала отличались патриотическим содержанием, среди них читатели, конечно же, обращали внимание на басни И.А. Крылова «Волк на псарне», «Обоз», «Ворона и курица» и др. Практически все политические, научные и художественные материалы, помещаемые в «Сыне Отечества», способствовали возбуждению в современниках патриотического подъема.
Греч как редактор полагал, что лучше всего патриотический пафос будет обеспечиваться наличием публицистических жанров, которые были ведущими в журнале. В поэзии преобладали ода, гимн, послание, историческая песнь, патриотическая басня. Взволнованность, эмоциональная приподнятость, вопросительно-восклицательные интонации, экспрессивные лексика и фразеология, обилие слов с политической окраской («тиран», «мщение», «свобода», «гражданин») – все это заметно выделяло «Сына Отечества» среди других современных изданий и тем самым исподволь подготавливало лексику и политическую терминологию будущих декабристских изданий.
Греч ввел в журнале интересное новшество – иллюстрации, содержание которых подчинялось общей патриотической цели издания. Впервые в журналистской практике иллюстрации были подчинены общей идее издания, ибо основным жанром иллюстраций стала политическая карикатура, высмеивающая Наполеона и его сподвижников.
Однако после окончания Отечественной войны 1812 г. журнал заметно изменился: с его страниц исчез тот гражданский, патриотический пафос, который так привлекал большинство читателей. Из общественно-политического издания журнал превратился в научно-литературный, причем реакционной окраски, что заметно снизило интерес к нему читателей.
В этот период редакторские обязанности делились между автором или переводчиком и корректором. Они сводились главным образом к соблюдению точности воспроизведения оригинала. И хотя издатель был лицом, ответственным за книгу, в самом процессе ее издания он не участвовал.
Следует вспомнить одну из ранних статей тогда еще совсем молодого В.Г. Белинского «Литературные мечтания» (1834), где он, обозревая основные вехи развития нашей литературы, выделяет ее четыре периода – ломоносовский, карамзинский, пушкинский, прозаически-народный. А пятым периодом называет смирдинский, началом которого стал выход первой части альманаха «Новоселье». С появлением А.Ф. Смирдина в издательском деле России наступил коммерческий период, названный так потому, что Смирдин профессионализировал писательский труд, установив гонорар за публикацию литературных произведений.
Размах издательской деятельности Смирдина был такой, что современники сравнивали его с Новиковым. Он издавал сочинения Державина, Батюшкова, Жуковского, Карамзина, Крылова и других русских писателей в отличном типографском исполнении, большими тиражами, что, естественно, позволяло снижать цену изданий. Но редактировать этих авторов Смирдин не мог, так как был человеком малообразованным. Однако необходимость иметь редакторов он признавал. К сожалению, выбор им редакторов не всегда был удачен. Одним из таких редакторов был О. Сенковский, которому Смирдин поручил редактировать первый русский журнал для семейного чтения «Библиотека для чтения» (1834), созданный как энциклопедическое универсальное издание, ежемесячный «журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод». Объем каждого номера составлял 25–30 печатных листов. Выходил журнал с исключительной точностью – первого числа каждого месяца. Уже во второй год издания «Библиотека для чтения» насчитывала 5 тысяч подписчиков, а через два года их число увеличилось до 7 тысяч. Большой тираж позволил Смирдину установить сравнительно невысокую подписную плату – 50 рублей за год.
Сенковский как редактор стремился к одному – чистоте языка, легкости и занимательности изложения. Он заявил о своей единоличной ответственности за журнал и не потому, что не мог найти себе помощников, равных ему по образованию и литературным способностям. Нашлась бы достаточно таких помощников, очень талантливых, многие из которых принадлежали к более прогрессивному лагерю и представляли интересы определенных групп российского общества. Но Сенковский предпочитал все делать в журнале сам. К сожалению, впоследствии это повредило изданию. Многие исследователи истории русской литературы не без основания оценивают его редакторство как недобросовестное[36].
Открытый консерватизм и скептицизм, подчеркнутая беспринципность, поверхностное остроумие, показная, развязная веселость, назойливая болтовня, ничем не ограниченное многословие, трескучие фразы («ракеты, искры, бенгальский огонь, свистки, шум», по определению Герцена) – все это было характерно для Сенковского[37].
Однако нельзя не признать, что в известном смысле Сенковский был незаурядным редактором. Уже подзаголовок «Библиотеки для чтения» – «Журнал словесности, художеств, промышленности, наук, новостей и мод» свидетельствовал о его энциклопедическом характере. Как всякое коммерческое издание, журнал содержал «товар» на все вкусы и профессии, композиция каждого журнального номера как нельзя лучше подчеркивала эту особенность издания.
Но если в отделе промышленности и сельского хозяйства сотрудничали многие видные ученые, то в литературном отделе хозяйничал практически сам Сенковский (особенно на третьем году существования журнала). Его редакторские принципы сформулированы им самим довольно откровенно: «У “Библиотеки для чтения” есть такой ящик – что уж таиться в этом! – с пречудным механизмом внутри работы одного чародея, в который стоит только положить подобный рассказ, чтобы, повернув несколько раз рукоятку, рассказ этот перемололся весь, выгладился, выправился и вышел из ящика довольно приятным и блестящим, по крайней мере четким. Многие, многие им пользуются! В “Библиотеке для чтения” редакция значит редакция в полном смысле этого слова, то есть сообщение доставленному труду принятых в журнале форм, обделки слога и предмета, если они требуют обделки…»[38].
Редакторские методы работы Сенковского над текстом просто эпатировали авторов и читателей. К роману «Отец Горио» Бальзака он смело приписывает счастливое окончание, делая Растиньяка миллионером, так как уверен, что для провинциального читателя предпочтительно именно такое, счастливое окончание романов и повестей. Кардинально был им переделан роман Э. Сю «Парижские тайны» и другие литературные произведения.
О том, как «правит» Сенковский, с возмущением пишет Н.В. Гоголь: «Сенковский уполномочил сам себя властью решить, вязать: марает, переделывает, отрезывает концы и пришивает другие к поступающим пьесам»[39].
Многие литераторы – современники Сенковского, например М. Погодин, Н. Полевой, М. Загоскин и другие, с возмущением пишут о его литературном разбое, о фактах бесцеремонного, беспардонного вмешательства редактора в авторский текст. По мнению K.M. Накоряковой, исследовавшей редакторскую практику Сенковского, его принципы «соответствовали системе его теоретических воззрений» и, в частности, той «теории разговорного языка», под знаком которой проходит вся его критическая работа. Стремясь во что бы то ни стало сделать журнал занимательным, привлечь к нему как можно больше читателей, Сенковский решал проблему занимательности единолично, искажая индивидуальную манеру авторов[40].
36
См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 118.
37
История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 160.
38
См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 121.
39
См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 121.
40
Там же. С. 120–122.