Страница 10 из 20
С историей становления рыночных отношений в экономике России тесно связан процесс становления правовых основ предпринимательской деятельности.
Очевидно, что на Руси, как и в Западной Европе, правовые предпосылки предпринимательства возникли в торговом обороте, а при отсутствии устойчивой государственной власти правовая регламентация его осуществляется главным образом в форме норм обычного права, причем на эти обычаи серьезное влияние оказали торговые обычаи других стран. Отчасти по этой причине исторически первыми постановлениями торгового права, нашедшими свое отражение в правовых актах того времени, явились положения договоров великих князей Олега (907, 911 гг.), Игоря (941 г.), Святослава (971 г.) с Византией. Однако эти положения, создавая предпосылки торгового права, не могут быть причислены к актам действующего в стране права. Первым правовым актом, закрепившим в статутной, близкой природе закону форме, отдельные положения действующего тогда торгового права, являлась «Русская Правда».[24] Формируясь путем дополнений в течение XI–XIII вв., «Русская Правда» представляла собой комбинированный правовой источник, в котором объединены нормы, использовавшиеся для регулирования уголовных, уголовно-процессуальных, административных правоотношений. Включение в «Правду» статей, посвященных торговым отношениям, свидетельствует о том, что торговая деятельность приобрела значительные масштабы, а «Русская Правда» имела не только правовое, но и социально-экономическое значение. Названная В. О. Ключевским торговым кодексом капитала, она явилась отражением гражданского общества того периода: кровная месть заменена денежной вирой (штрафом), по принципу материального возмещения предусматривалась и компенсация причиненного вреда.
Древнему праву известны два вида ответственности по договорам: личная и имущественная (в историческом отношении более поздняя и развитая). В «Русской Правде» доминирует ответственность имущественная, однако обращение взыскания возможно не только на имущество, но и на саму личность должника, а порой даже на его жену и детей.
Обязательства периода Киевской Руси имели ряд особенностей, отличающих их от периода позднего феодализма:[25]
1. В более поздний период обязательства вели к установлению прав на действия обязанных лиц. В период же Древнерусского государства они вели к установлению прав на личность обязанных лиц.
2. Обязательства возлагались не только на обязанное лицо, они падали и на других членов его семьи (жену, детей).
3. Неисполнение обязательств могло иметь своим последствием превращение обязанного лица в холопа. Так, закуп, не желавший выполнить обязательство по этому договору или ушедший от своего хозяина, превращался в полного холопа (ст. 56).
Система обязательств вследствие неразвитости оборота была несложной. Можно установить существование в Древнерусском государстве следующих договоров: мены, купли-продажи, займа, личного найма, поклажи.
Хотя ни в «Русской Правде», ни в других правовых памятниках не говорится о договоре мены, нет никаких оснований сомневаться в его существовании. Договор мены является древнейшим из обязательств, он предшествует купле-продаже. Более того, договор купли-продажи был вначале ничем иным, как разновидностью договора мены. В «Правде» содержится немало статей, посвященных купле-продаже. Предметом купли-продажи могли быть холопы, кони, одежда, домашний скот. Договор заключался словесным соглашением и передачей вещи при свидетелях для предотвращения невыгодных последствий.
В IX–XII вв. письменная форма договоров еще не развилась, они совершались, как правило, в устной форме, но с употреблением символических форм – возлияние богам, рукобитье. Для устранения последующих взаимных претензий при заключении сделок должны были присутствовать свидетели, однако суд принимал и любые другие доказательства, удостоверяющие договоры. Число известных «Русской Правде» сделок еще не очень значительно.
Наиболее полно регламентирован договор займа, который был основной формой хозяйственной стабильности при неурожаях, стихийных бедствиях, социальных потрясениях. Предметом договора выступали продукты, деньги, зерно, вместе с возвратом одолженного обязательно взимались проценты. Русское общество не знало свободного труда и отношений найма. Поскольку труд в это время был дешев, а капитал крайне редок, то последний требовал высоких процентов. Ростовщичество (торговля деньгами, кредит) было весьма древней формой предпринимательства на Руси. К тому же православная церковь относилась к кредиту нейтральнее, чем католическая. В древнерусском договоре займа нашли отражения некоторые черты правосознания того времени. Заемщик и кредитор признавались хозяйственно свободными, их отношения носили частноправовой характер, государство не вмешивалось в них, и прослойка ростовщиков процветала, что привело в 1113 г. к восстанию в Киеве.
События 1113 г. являлись объектом исследования практически всех историков права, в данном случае они будут затронуты в контексте первой в истории нашего государства социально-экономической реформы и ее последствий. Владимир Мономах, будучи любимцем киевлян, являлся единственной кандидатурой на престол великого князя, способной обуздать народное недовольство. Реформа Владимира Мономаха 1113 г. существенно изменила экономические отношения, социальную структуру общества и имела последствия, о которых законодатель и не помышлял. Сразу же после вступления на престол Владимир Всеволодович принимает ряд решительных мер к пресечению беззастенчивого разорения населения в дальнейшем.
Среди названных мер находим как законодательные, так и административные.
Законы вошли в состав Пространной редакции «Русской Правды» и помещены там под общим заголовком «Устав Владимира Всеволодовича». Нормы этой части «Русской Правды» сгруппированы учеными в Устав о резах (ст. 53), Банкрутский устав (ст. 54–55), Устав о закупах (ст. 56–64) и Устав о холопах (ст. 110–121).[26]
Норма, открывающая Устав Владимира Всеволодовича, устанавливает предельные размеры процентов (резов) третных и годовых. Вообще сам факт ограничения размеров процентов говорит о преимущественно бытовом, некоммерческом характере займа, о том займе, который заключался при послухах, если превышал 3 гривны, и доказывался присягой, если был менее 3 гривен (ст. 52). Заключался этот договор не только и не столько между соседями-общинниками, сколько между общинником (как членом городского мира, так и крестьянином) и ростовщиком. К концу XII в. ростовщики в Киеве процветали, о чем говорит сам факт их связи с князем и тысяцким. Об их правовой защищенности свидетельствует и ст. 47, устанавливающая штраф за просрочку долга. С точки зрения исследователей, последние статьи первой части Пространной редакции «Русской Правды» «Суда Ярославль Володимерича» составляют законодательство Святополка Изяславича, княжившего в Киеве непосредственно перед Мономахом и радевшего о благополучии киевских ростовщиков.
Ограничение в первой же статье Устава Владимира Мономаха размеров процентов по займам должно было оградить население от чересчур разыгравшихся аппетитов ростовщиков. В Уставе о резах было установлено, что ростовщик имеет право брать процент только три раза, иначе он лишается права на возврат и самой кредитной суммы. Была указана и предельная величина процента (около 40 %).
Кредитные операции с населением являлись источником первоначального накопления капитала, что предполагало потребность во включении этих средств в оборот – путь, известный средневековой Европе. Будучи привязанными к месту, ростовщики могли ссужать купцов деньгами и передавать им для иногородней и особенно для внешней торговли товары. Вполне возможно, что со временем аналогичными операциями стали заниматься князья и их окружение. Нормы обычного купеческого права начали отходить на второй план, поскольку возникали споры между купцами и представителями иных социальных групп. В такой ситуации последствия купеческого банкротства становились для банкрота гораздо более серьезными.
24
См.: Тимофеева А. А. «Русская Правда» и ее время. – Владивосток, 2002.
25
Тимофеева А. А. Основные черты обязательственного права в Древнерусском государстве (IX–XII вв.) // Дальний Восток. Вып. 4. – Владивосток, 2001. С. 14.
26
Российское законодательство X–XX вв. Т. 1. – М., 1984. С. 68–73.