Страница 5 из 21
Наконец, говоря о древнегреческой философии языка, следует упомянуть, что ее представители занимались и такой сугубо лингвистической дисциплиной, как фонетика, хотя при этом не различались звуки и буквы, а акустические и физиологические наблюдения уступали индийским. Так, в диалоге «Кратил» Платон различал гласные, безгласные звучные и безгласные беззвучные; позднее более детальную классификацию звуков дал Аристотель, выделяя гласные, у которых «звучание слышится без прикладывания языка», полугласные, «звучание которых слышится при прикладывании языка», и безгласные, которые при наличии прикладывания языка самостоятельного звука не дают, а делаются слышными в соединении со звуками, имеющими какую-нибудь звуковую силу (по современной классификации к полугласным можно отнести сонорные и фрикативные согласные типа р и с, а к безгласным – взрывные, например б и г). Аристотель отмечает, что они различаются в зависимости от формы рта, места образования, густым и тонким придыханием, долготой и краткостью, острым, тяжелым и средним ударением. Поскольку же под элементом философ понимал только такой неделимый звук, из которого, может образовываться разумное слово, историки языкознания отмечали, что он приблизился к понятию фонемы.
Проблемы фонетики нашли отражение и в трудах стоиков, выделявших 24 буквы[3], которые подразделяются на гласные и согласные.
Таким образом, уже в первый – философский период – древнегреческая лингвистическая мысль обращалась помимо общефилософских и к собственно языковым вопросам. Однако превращение изучения языка в самостоятельную дисциплину (грамматику в широком смысле слова) связывают уже со вторым периодом ее развития.
Александрийская школа грамматики
Вероятно, не случаен тот факт, что собственно грамматическая традиция в изучении языка возникла не в самой Греции, а за ее пределами – в эллинистическом Египте, столицей которого стала Александрия. Напомним, что после походов Александра Македонского и последовавшего за смертью великого завоевателя распада его державы сложился целый ряд государств (Египет, Сирия, Пергам и др.), во главе которых стояли потомки полководцев Александра. Преобладали в этих странах греческий язык и греческая культура (откуда и термин «эллинизм»); однако поскольку во многих из них к моменту завоевания уже существовали собственные цивилизации, зачастую гораздо более древние, чем греческая, постольку было неизбежно определенное взаимодействие между ними. Одновременно греческий язык, оказавшись вдали от своей исторической родины и вступив в контакт с местными языками, мог подвергнуться изменениям, воспринимавшимся как искажение его первоначальной «чистоты». Таким образом, возникла необходимость сохранить греческую литературную традицию, филологически объяснить классические тексты греческих авторов (Гомера, Эсхила, Софокла и др.), сформулировать те правила, которым должна отвечать «правильная», нормированная речь. Поскольку же именно эллинистический Египет, где правили потомки Птолемея Лагида – одного из сподвижников Александра, и в первую очередь его столица являлись бесспорным центром эллинистической культуры[4], постольку вполне объяснимо, что именно здесь во III–II вв. до н. э. сформировалась так называемая Александрийская школа грамматики, расцвет которой падает на II в. до н. э. – II в. н. э. Эта школа была создана трудами Аристарха Самофракийского, Дионисия Фракийского, Дионисия Галикарнасского, Асклепиада из Мирлеи, Деметрия Хлора и др., создавших собственные, но близкие друг другу грамматические системы.
Наиболее известной из них стала грамматика Дионисия Фракийского (170—90 гг. до н. э.), по которой обычно и излагают грамматические взгляды александрийцев в целом.
О тесной связи последних с греческой литературной традицией говорит тот факт, что сама грамматика определяется в ней как «осведомленность в большей части того, что говорится у поэтов и прозаиков» (поэтому учение александрийцев традиционно именовали филологической грамматикой). Содержание ее составляет, с одной стороны, описание звуков речи, а с другой – классификация слов и их форм.
Не различая, как и другие представители греческой лингвистической традиции, понятия звука и буквы, Дионисий выделяет 24 буквы. Семь из них – гласные, образующие «сами по себе полный звук». Они характеризуются по долготе и краткости, а также по месту в дифтонгах. Остальные звуки («буквы») являются согласными, подразделяемыми на полугласные и безгласные. Аффрикаты называются двойными согласными, а также выделяются плавные (л, м, н, р). Рассматриваются также те изменения («претерпевания») звуков, которые происходят при словоизменении и словообразовании, причем оговаривается, что плавные никогда не подвергаются изменениям и потому называются неизменяемыми.
Хотя александрийские грамматисты имели представление о физиологических основах произношения (ср. приведенные выше рассуждения Аристотеля), однако описание звуков дается в основном исходя из акустического принципа. Дионисий также вводит понятие ударения, рассматривает различные его типы и говорит о значении (смысловом и фонетическом) знаков препинания.
Рассматривая проблемы, связанные с грамматическим учением о слове (т. е. то, что позднее составило область морфологии), Дионисий останавливается на определениях слова, понимаемого как наименьшая единица связной речи, и предложения («речи», по терминологии Диониса), которая представляет собой соединение слов, выражающих законченную мысль. Различаются восемь частей речи: имя, глагол, причастие, член, местоимение, предлог, наречие, союз. Каждая часть речи обладает «акциденциями», т. е. определенными лексико-грамматическими и собственно-грамматическими признаками. Например, имя определяется как склоняемая часть речи, обозначающая тело (например, камень) или вещь (например, воспитание[5]) и высказываемая либо как общее (человек), либо как частное (Сократ). Его акциденциями являются: род, вид, образ, число, падеж. Выделяются три рода (мужской, женский и средний), с оговоркой, что некоторые авторы добавляют к ним также общий и совместный; три числа (единственное, двойственное и множественное), пять падежей (прямой, родительный, дательный, винительный, звательный; сам термин «падеж» связан с тем, что словоизменение рассматривалось как ряд ступеней склонения, в результате которого имя как бы падает, уклонившись от своего первоначального положения). Имена обладают множеством видов: собственное, нарицательное, относительное, количественное и т. д. (иначе говоря, как разновидности имени трактуются местоимения, числительные, прилагательные, позднее рассматриваемые как самостоятельные части речи). Соответственно глагол определяется как беспадежная часть речи, принимающая времена, лица и числа и представляющая действие или состояние. Акциденциями глагола будут наклонение, залог, вид, число, лицо, время и образ (т. е. словопроизводство глагола). Различаются пять наклонений (неопределенное, изъявительное, повелительное, желательное и подчинительное), три залога (действительный, страдательный и средний), три числа (единственное, двойственное и множественное), три лица (первое – от кого речь, второе – к кому речь и третье – о ком речь), три времени (настоящее, прошедшее, будущее). Аналогичным образом подходит Дионисий и к определению других частей речи: член трактуется как склоняемая часть речи, стоящая впереди и позади определяемых имен и имеющая три акциденции (род, число, падеж), местоимение — как слово, употребляемое вместо имени и показывающее определенные лица, предлог — как часть речи, стоящая перед другими и в составе слова (т. е. при словообразовании), и в составе предложения (т. е. при сочетаниях слов), наречие — как несклоняемая часть речи, высказываемая о глаголе или присоединяемая к нему, союз — как слово, связывающее мысль в известном порядке и обнаруживающее пробелы в выражении мысли (с подразделением на соединительные, разделительные, причинные и т. д.).
3
Как известно, для греческой традиции характерно неразличение буквы и звука.
4
Напомним, что именно здесь находилось крупнейшее книгохранилище, античного мира – Александрийская библиотека; можно также вспомнить, что именно в Александрии был осуществлен в III в. до н. э. перевод Библии на греческий язык, инициативу которого (другой вопрос, насколько обоснованно) предание приписывало лично царю Египта Птолемею Филадельфу.
5
Ср. с принятым в современной грамматике различием конкретных и абстрактных имен существительных.