История науки о языке

Что касается проблемы периодизации истории языкознания, то авторы в основном придерживались традиционной точки зрения, выделяя разделы о лингвистической мысли Древнего мира, Средневековья, Возрождения, Нового времени, XIX и XX вв., разумеется, обращая особое внимание на тот факт, что в каждую эпоху существуют, а часто и ведут острую полемику друг с другом различные концепции, воплощающие те или иные тенденции развития языковедческой мысли.

Поскольку предлагаемая работа предназначена в первую очередь для будущих специалистов в области западноевропейских языков, преимущественное внимание в ней уделяется тем лингвистическим традициям, которые связаны с европейским языкознанием (включая, естественно, славянские страны) или оказали на него определенное воздействие (например, древнеиндийская и средневековая арабская лингвистическая мысль). Этим же объясняется тот факт, что в книге почти не представлена такая оригинальная и своеобразная линия развития языковедческих штудий, как китайская и связанные с нею научные традиции.

РАЗДЕЛ I

Языкознание в Древнем мире

Говоря о тех предпосылках, которые способствовали возникновению науки о языке, можно – несколько упрощая ситуацию – выделить две основные причины. С одной стороны, с незапамятных времен люди, вероятно, задумывались о таких проблемах, как происхождение языка, причины многоязычия и т. д. Первоначально этот интерес отражался в мифах, легендах, религиозных представлениях (наиболее известный пример – содержащаяся, в Библии история о Вавилонской башне). Впоследствии, с возникновением философии (родиной которой считается античная Греция), он привел к появлению философских концепций языка. С другой стороны, достаточно рано человечество столкнулось и с необходимостью решать чисто практические вопросы, связанные с языком: создание письменности, поддержание «правильных» (т. е. соответствующих установившейся традиции) норм чтения и произношения, установление и фиксация значений слов данного языка, описание его структуры, изучение иностранных языков и т. д. Указанные моменты способствовали возникновению того, что можно назвать филологическим подходом к языку.

В какой-то степени некоторые из названных проблем нашли отражение в древневосточных цивилизациях (египетской, ассиро-вавилонской и др.) Однако зарождение языкознания в собственном смысле слова оказалось связанным прежде всего с древнеиндийской традицией.

Языкознание в Древней Индии

Принято считать, что древнеиндийская лингвистическая традиция насчитывает свыше двух с половиной тысяч лет, причем отмечается, что ее появление было обусловлено причинами прежде всего практического характера. С течением времени язык древнеиндийских религиозных гимнов – Вед стал отличаться от разговорных языков – пракритов, что потребовало обеспечить точность произношения и понимания ведических текстов. С другой стороны, использовавшийся в качестве литературного языка санскрит (само название которого переводится как «совершенный»), формы которого отличались от ведического, приблизительно с Y в. до н. э. перестал употребляться в качестве повседневного коммуникативного средства (ср. судьбу латыни в средневековой Европе), но оставался языком интеллектуальной и религиозной жизни и, следовательно, требовал специального изучения и нормализаторской работы.

Определить с точностью, когда именно начались в Древней Индии занятия языком, не представляется возможным. Однако известно, что уже в самих памятниках ведической литературы – ведангах – трактуются некоторые лингвистические проблемы. Так, в одной из веданг рассматривались вопросы фонетики и орфоэпии (правильного произношения), в другой – метрики и стихосложения, в третьей – грамматики, в четвертой – этимологии (происхождения слов) и лексики. Именно по этим направлениям и развивалась в дальнейшем древнеиндийская лингвистическая мысль. Как отмечалось в специальной литературе, уже за тысячу лет до нашей эры создавались словари, содержавшие непонятные слова из Вед, а приблизительно в Y в. до н. э. индийский автор Яска составил комментарий к ведическому языку. Однако формирование собственно грамматической традиции принято связывать с именем П́анини. Традиционно его деятельность относится к IV в. до н. э.; однако, поскольку точные даты жизни этого выдающегося ученого неизвестны, назывались и другие хронологические отрезки – от VII до II в. до н. э.

Следует сказать, что по сведениям, содержащимся в различных исторических источниках, грамматические описания древнеиндийского литературного языка предпринимались и раньше, а восходят грамматические знания к самому богу Шиве. В труде Панини (носящем название «Восьмикнижие») также упоминается о ряде его предшественников и даже утверждается, что он передает и систематизирует знания, которые накоплены до него и обладают священным смыслом, однако эти труды до нас не дошли.

Характерной чертой грамматики Панини принято считать ее в высшей степени формализованный характер. Она содержит 3996 правил (сутр), составленных в краткой и сжатой форме[1] по канонам индийской поэтической композиции и напоминающих алгебраические формулы (иногда даже говорят, что ее язык может служить образцом для возникшей уже во второй половине XX в. инженерной лингвистики). При этом, с одной стороны, поскольку текст должен был заучиваться наизусть, каждое правило дано в виде определенного мнемонического (облегчающего запоминание) приема и поэтому само по себе, без специального комментария, непонятно даже человеку, владеющему санскритом (например, сутра aty heh расшифровывается следующим образом: «Во множественном числе после “а” личное окончание второго лица единственного числа отпадает». С другой стороны, хотя грамматика Панини структурирована в соответствии с нормами индийской поэтической композиции (она состоит, как показывает само название, из восьми глав («книг»), каждая из которых делится на разделы, а разделы – на сутры), однако как указывали исследователи, различные явления языка излагаются в них в том виде, в котором они выступают в речи, и поэтому не обладают той систематичностью, которая присуща трудам, созданным позднее в русле европейской грамматической традиции. Поэтому в тексте «Восьмикнижия» явления фонетики, морфологии и синтаксиса свободно чередуются друг с другом.

Трактуя вопросы фонетики, Панини подробно готовит о звуковом составе санскрита, описывает комбинаторные звуковые изменения, касается вопросов ударения. Детально анализируются морфологические явления, выделяются классы глагольных корней, типы окончаний в именном склонении и т. д. Особого упоминания заслуживает тот факт, что Панини фиксирует диалектные особенности древнеиндийского языка на Востоке, отмечает своеобразие разговорных форм и – хотя основным объектом его исследования является собственно санскрит – говорит и об особенностях ведического языка, сравнивая его с последним. Однако, констатируя сами факты различия между ними в области фонетики, морфологии, словообразования и отчасти синтаксиса, Панини не делает отсюда теоретических выводов, связанных с понятием языковой эволюции.

Работу Панини продолжали его комментаторы и последователи. Среди них в первую очередь называют имя Вараручи Катьяяна (III в. до н. э.). В его деятельности особо отмечают занятия пракритами (в частности, именно он создал, применяя понятия и термины санскритской грамматики, первое описание языка пали, ставшего основным языком буддийского канона). При этом отмечается, что Вараручи стремился возвести пракритские слова и формы к санскритским истокам. Как и Панини, Вараручи подробно рассматривает фонетику, анализирует звуковые изменения, увязывая их с морфологическими преобразованиями.

К I в. н. э. относится деятельность Бхартхари, рассматривавшего явления языка в философском аспекте, останавливаясь, в частности, на проблеме взаимоотношения предложения с логическим суждением. Именно ему принадлежит сделанное в поэтической форме высказывание, в котором подчеркивается важность знакомства с достижениями предшественников: богиня знания не дарит своей улыбки тем, кто пренебрегает прошлым.

1

Стремление к максимальной краткости изложения, представляющее одну из наиболее характерных черт индийской грамматической традиции, побудило одного из ее представителей заметить: «Грамматист рад сокращению, как рождению сына».