Страница 21 из 22
В 1916 г. Блок был призван в армию. Служил в Белоруссии, на Полесье. Н. Гумилев об этом сказал: «Это то же самое, что есть жареные язычки соловьев». После февральской революции 1917 г. в качестве редактора поэт входил в Чрезвычайную комиссию по проверке политических преступлений царского правительства. По следам этой работы им было написано документальное исследование «Последние дни старого режима» (1919) [92]. Октябрьский переворот воспринял как космически необходимую очищающую грозу. Драматизм его восприятия отражен в поэме «Двенадцать», произведении, которое завершает русскую классическую литературу и открывает первую страницу истории русской советской литературы.
Интерпретация поэмы «Двенадцать» включает, по крайней мере, две полярные точки зрения: по одной из них Христос освящает деяния двенадцати новых апостолов революции – красногвардейцев, идущих «державным шагом» по Петрограду, и тем самым поэма является оправданием революции. По иной интерпретации Христос, в которого двенадцать стреляют сквозь вьюгу, чтобы уничтожить все самое светлое и святое, восходит на Голгофу с кровавым флагом и символизирует путь страданий России. По этой трактовке автор поэмы «Двенадцать» разоблачает лжеценности новоявленных апостолов, выявляет антихристианскую суть революции, оправдывающую убийства и замахивающуюся на весь мир («Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем»). Символизм поэмы проявлен и на уровне ее структуры – двенадцати глав, и на уровне содержания – Петруха, убивающий Катьку из-за ревности, носит такое же имя, как и апостол Павел. Амбивалентность прочтения продиктована структурной сложностью поэмы, ее полифоничностью, предполагающей различные толкования, и личной тревогой, пронизывающей произведение. A.M. Пятигорский отметил: «Всю жизнь предчувствовавший и предвещавший революционную катастрофу Блок все ж таки несколько удивился, когда обнаружил, что убивать будут не только шлюху и «буржуя на перекрестке» из «Двенадцати», но и некоторым образом его самого» [93].
Свои воззрения на судьбы Европы и Азии в момент «крушения старого мира» Блок выразил в поэме «Скифы» (1918). Поэма «Возмездие» (1910–1921), в основе которой лежит биографическое начало, осталась незаконченной. Идея возмездия вызревала у Блока через углубление социальных тем (цикл «Город», 1904–1908) и осмысление страшного мира (цикл «Страшный мир», 1908–1916). В зрелой лирике Блока противопоставляется прошлое и настоящее, «прекрасный» и «страшный» миры, рай и inferno. «Страшный мир» осмысливается как аД. Подчеркивается не только небожественная, но кощунственная и богоборческая суть «здешней жизни»: «…В напевах твоих сокровенных <…> / Есть проклятье заветов священных»; «И была роковая отрада / В попираньи заветных святынь»;"«Он разучился славить бога / И песни грешные запел»; «Собираюсь бросить злобный вызов / Небесам…»; «Был он только литератор модный, / Только слов кощунственных творец». Добру рая противостоит зло, высшей Истине противопоставлена ложь inferno, или «страшного мира». Победить зло реально можно, считал Блок, только став «вочеловеченным». В «Ямбах» утверждается цель жизнетворчества:
Е. Кузьмина-Караваева чувствовала, что Блок – «символ всей нашей жизни, даже всей России символ». Она говорила поэту: «Перед гибелью, перед смертью Россия сосредоточила на вас все свои самые страшные лучи, – и вы за нее, во имя ее, как бы образом ее сгораете» [94].
В литературно-критическом наследии Блока, его публицистике ставятся вопросы творчества («О реалистах», 1907; «Стихия и культура», 1909; «О современном, состоянии русского символизма», 1910; «О назначении поэта», 1921), формулируется проблема отношений народа и интеллигенции, интеллигенции и революции («Интеллигенция и революция», 1918; «Катилина», 1919). Блок первым указал на качественное изменение системы ценностей в современном мире («Крушение гуманизма», 1919). Переосмысление революционных событий и судьбы России сопровождалось глубоким кризисом и душевной депрессией поэта. Одними из последних стихов Блока были стихи, посвященные Пушкину и воспетой им свободе. В своей речи о Пушкине, произнесенной за полгода до смерти, поэт говорил: «Покой и воля. Они необходимы поэту для освобождения гармонии. Но покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю – тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем: жизнь потеряла смысл» [95].
Лирика Блока обладает силой гипнотического внушения, чистая тоническая метрика, образы-символы, наделенные полисемантическими обертонами, оказали значительное воздействие на последующую русскую поэзию. Блок стал символической фигурой в русской культуре первой четверти XX в. М. Цветаева вручила ему свои произведения на одном из поэтических вечеров и посвятила ему стихи. Приехав в Петербург, С. Есенин первым делом пошел к Блоку. А. Ахматова послала ему журнал со своей публикацией, в «Поэме без героя» назвала Блока «трагическим тенором эпохи». Н. Клюев пишет ему письмо с просьбой объяснить суть современной культуры. В. Маяковский ему одному подает руку в революционные дни: «Здравствуйте, Александр Блок!» И. Северянин дарит ему свою книгу с надписью «Поэт!..». Вл. Ходасевич о поэзии Блока скажет: «…в ней очень рано и очень верно расслышали, угадали, почуяли «роковую о гибели весть». Блока полюбили, не понимая по существу, в чем его трагедия, но чувствуя несомненную ее подлинность» [96].
Блок, пройдя через многие творческие и жизненные испытания, сохранил любовь к жизни и человеку. Он создал неповторимый художественный мир. Музыкальная основа его лирики, блоковские образы родины стали золотым достоянием Серебряного века. Предчувствия Блока, рассыпанные в дневниковых записях, сбылись самым катастрофичным образом, как и его уверенность в пророческом смысле всего происходящего.
Блок А. Л. Собрание сочинений: В 8 т. М.; Л., 1960–1963.
А. Блок, А. Белый: Диалог поэтов о России и революции. М, 1990.
Авраменко А. П. Блок и русские поэты XIX века. М, 1990.
Александр Блок: Новые материалы и исследования. Т. 92. М.,1980.
Громов П. Л. Блок, его предшественники и современники. Л., 1986.
Клинг О. А. Александр Блок: структура «романа в стихах». Поэма «Двенадцать». М., 1998.
Максимов Д. Поэзия и проза А. Блока. Л., 1975.
Минц З. Г. Блок и русский символизм. Поэтика Александра Блока. СПб., 1999.
Вячеслав Иванов
Автором теории теургического искусства и жизнетворчества, ставшей основой философии творчества младосимволистов, был Вячеслав Иванович Иванов (1866, Москва – 1949, Рим), крупнейший поэт, драматург, переводчик, мыслитель и теоретик символизма. Его философско-критические сборники «По звездам», «Борозды и межи», «Родное и вселенское» во многом повлияли на интеллектуальную атмосферу Серебряного века, предопределили идейно-эстетические поиски поколения младших символистов и отчасти псдстсимволистов. Современники назвали его «Вячеслав Великолепный». Поэзия Иванова, испытав различные влияния, осталась самоценной, но трудной для понимания. Поэт, вооруженный тонкой техникой и широкой образованностью, кажется герменевтически загадочным. Как знаток античной культуры, поэт использует мифологические реалии, древнейшие культы Диониса и Аполлона, образы классической трагедии и, как эллинист, выявляет в строе русской речи отзвуки греческих корней. Вяч. Иванов создал образцы «учительной» интеллектуальной поэзии, целью которой становилось преодоление времени и различий культурных эпох. Античность и современность в его лирике не только взаимодействуют, но и приобретают метафизически концептуальное единство.
92
См.: Блок А. Последние дни императорской власти. Мн., 1991.
93
Пятигорский A.M. Избранные труды. М., 1996. С. 222.
94
Кузьмина-Караваева Е. Равнина русская. С. 632.
95
Цит. по: Ходасевич Вл. Некрополь. С. 93.
96
Цит. по: Аннинский Л. Серебро и чернь: русское, советское, славянское, всемирное в поэзии Серебряного века. М., 1997. С. 8.