Страница 21 из 23
Даже если такие сентиментальне доводы и могли повлиять на настроения раскольников, их эффект был сведен к нулю, в частности, тем, как сторонники Мельника отреагировали на немецкие меры против мятежа Стецко (имеется в виду не согласованная с немцами инициатива «провозглашения независимости» во Львове. – Примеч. пер). Вероятно, соответствует действительности то, что прямое сотрудничество с германской полицией было инициативой отдельных лиц вроде Шушкевича, предпринятой без согласия или даже постановки в известность Провода. Однако можно понять, что благодаря сотрудничеству таких людей с айнзатцгрупп сторонники Бандеры сделали вывод, что их противники были в союзе с оккупационной державой. Более того, если группировка Мельника, как таковая, и не сотрудничала с немцами против другой фракции ОУН, она наверняка получила удовлетворение от провала последней. 16 июля орган ОУН перепечатал содержание интервью Байера корреспонденту «Краковских вестей», в котором этот официальный германский представитель, только что вернувшийся из Львова, опроверг сообщения, распространенные Украинским национальным комитетом, о том, что там было сформировано «западноукраинское региональное правительство» под руководством Стецко и что вермахт в лице доктор Ганса Коха признал «украинскую администрацию» на «собрании» во Львове.[206]
Сторонники ОУН-М также поспешили в Восточную Галицию, чтобы обеспечить себе долю в контроле над регионом. Бандеровцы, конечно, быстро лишились власти во Львове, хотя, как отмечалось, последствия их мятежа еще в течение некоторого времени ощущались в областях, далеких от главного города Галиции. Когда стало очевидно, что немцы не оказывают помощи Стецко, поддержка украинцев тоже быстро сошла на нет. В конце июля совет старейшин, который он образовал, был расширен на семнадцать новых членов и переименован в Национальный совет[207]. Очевидно, тут не обошлось без германского влияния; наряду с изменением названия произошли и кое-какие изменения в составе, мельниковцам разрешили заменить сторонников ОУН-Б[208]. Константин Левицкий ушел в тень; с большим нежеланием доктор Константин Панкивский, который до войны был мелким политиком в составе УНДО, не связанным ни с одним крылом ОУН, принял руководство «секретариатом», действовавшим в качестве исполнительного органа[209]. Несколькими неделями спустя организация была переименована в Украинский краевой комитет, во главе которого остался Панкивский.[210]
Тот факт, что роль ОУН-М в реорганизации администрации в Восточной Галиции после фиаско бандеровских лидеров была более ограничена, чем ее роль в создании украинской администрации в Кракове в 1940 году, не слишком сильно, вероятно, беспокоил в тот момент ОУН-М, поскольку ее первейшим желанием было использовать возможность вторгнуться в пределы Восточной Украины. Было использовано два типа вторжения. Пользуясь давними связями с немцами, сторонники Мельника обеспечили себе множество должностей переводчиков, консультантов и прочих в частях вермахта. Эти посты давали теперь право попасть на восток легальным путем. Но, поскольку мельниковцы опасались, что немцы наложат ограничения на националистическую деятельность, они не делали ставку лишь на легальные средства. Подобно бандеровцам, но полагаясь в значительно большей степени на сотрудничество с германскими властями, которое они рассчитывали обеспечить благодаря связям с вермахтом, лидеры мельниковцев организовали ряд групп, которые должны были направляться в Восточную Украину без специального разрешения. Как и бандеровский проект, мельниковский предусматривал создание трех основных групп. Северная должна была пересечь Волынь через Житомир по направлению к Киеву, а в конечном итоге ей следовало дойти до Харькова. Центральная группа должна была следовать маршрутом бандеровской южной оперативной группы через Винницу к Днепропетровску и затем на Донбасс. Наконец, как и у бандеровцев, южная группа мельниковцев должна была отколоться от основной массы в Виннице и следовать в Одессу и Николаев.[211]
Все эти группы, и особенно южная, намного уступали по численности подобным бандеровским. Они уступали бандеровцам и потому, что многие из их членов были за пределами самого активного возраста. Однако, к счастью для мельниковского предприятия, они получили незапланированное, но чрезвычайно ценное подкрепление в лице пяти с лишним сотен буковинцев, главным образом молодых и энергетичных людей. Оуновское подполье на Буковине активизировалось с началом войны, а после того как румынские и венгерские войска вступили в эту область, ОУН до середины июля действовала открыто. Затем румынские власти, беспокоясь, что возвращение Румынией области будет поставлено под угрозу украинским движением независимости, стали подвергать националистов жестоким репрессиям. В некоторых районах имели место настоящие схватки между украинскими националистами и румынской жандармерией. Последняя оказалась слишком крепким орешком для оуновских сил. Многие молодые люди из украинских групп сопротивления сбежали на север. Некоторые перебрались на восток Украины, другие через Галицию в Винницу[212]. Здесь при помощи ОУН-М, сотрудничавшей с немцами, большое число их было завербовано во вспомогательные полицейские формирования, другие же тем не менее ушли дальше – на Киев, Житомир, Умань и Проскуров, где многие вошли в промельниковские полицейские части. Другой группе, намного меньшей, удалось пересечь юго-запад Украины в сторону Николаева, где они основали центр ОУН-М.
Крупной базой мельниковцев в Восточной Украине в конце лета 1941 года был, однако, Житомир. Ситуация в Житомире особенно важна. Первая база ОУН-М в Восточной Украине, Житомир являлся также первым крупным городом к востоку от советской границы до 1939 года, открытым для националистической деятельности. Развитие событий в Житомире помогает объяснить роль националистического движения на востоке Украины в период его «медового месяца».
Эмбриональную «администрацию» ОУН-Б быстро отставили в сторону; очевидно, сторонники националистов в городах, ранее приветствовавшие бандеровцев, теперь перешли на сторону ОУН-М, не очень-то отдавая себе отчет о разногласиях между фракциями. Хотя мельниковцы служили стимулирующим фактором, гораздо большую часть работы по созданию новой администрации проделали люди из местных жителей, типа главы администрации области Александра Яценюка, руководителя городской администрации Павловского и почти всех глав его департаментов[213]. Появилось множество националистических организаций, включая «Просвиту», церкви и действующий театр. В украинских радиопрограммах с разрешения немцев участвовали местные артисты. Были вновь открыты школы, включая две гимназии и педагогический институт, была создана местная школьная администрация.[214]
Население города после депортации евреев уменьшилось до 42 тысяч (включая 7 тысяч поляков и 2 тысячи русских). Однако экономическую жизнь стимулировало возобновление работы сахарно-рафинадного завода и других промышленных предприятий; были вновь открыты рынки, поощрялось частное предпринимательство[215]. В городе имелось 179 врачей – весьма много по отношению к общей численности населения[216]. Образовалось чрезвычайно активное молодежное объединение, ставшее известным на западе Украины как Сечь (Січ); оно занималось организацией спортивных состязаний, хорового пения, театральных кружков, создало оркестр.[217]
206
Український вісник. 1941. 16 июля. С. 3.
207
Енциклопедія українознавства, изд. Володымыр Кубийович и Зенон Кузеля. Мюнхен: Наукове товариство ім. Шевченка, 1949. С. 587.
208
Ausrufung der ukrainischen Staatsgewalt; Chief of the SP and the SD, Report on Events in the USSR, No. 34, Iuly 26, 1941. P. 11, NO 2954 (hereafter referred to as NO 2954). Cp. Паньківський, Від держави до комітету. С. 72 и далее, который утверждает, что некоторые члены ОУН-Б оставались в Национальном совете. Панкивский также проясняет, что Левицкий, хотя он в конечном счете вышел в отставку, играл важную роль в переходный период. И Панкивский, и Ильницкий (Ільницкий. Deutschland und die Ukraine. Vol. II. S. 216 и далее) описывают долгие споры в рамках Национального совета по поводу позиции, которую следует занять в отношении включения Галиции в генерал-губернаторство.
209
Енціклопедія українознавства. С. 587; Наступ. 1941. 1 ноября; интервью 36.
210
Интервью 36.
211
ОУН у війні, информационная секция ОУН (УНР). 1946. Апрель. С. 52—54.
212
Там же. С. 51; Доклад № 10 представителя рейхсминистерства по делам оккупированных восточных областей в войсковой группе «Зюд» капитана доктора Ганса Коха (Report No. 10 of the Representative of the Reichsministerium für die besetzten Ostgebiete at Heeresgruppe Süd, Captain Dr. (Hans) Koch, October 5, 1941, PS 053 (далее как PS 053); Chief of the SP and the SD, Report on Events in the USSR, Iuly 1, 1941. С 21—22.
213
Федір С. Єфременко. Краківські вісті. 1941. 1 ноября. С. 2; Sicherungsdivision Section VII, Report of October 4, 1941, NOKW2129 (далее как NOKW 2129).
214
Українська дійсність. 1941. 1 октября; Єфременко. Краківські вісті. 1941. 24 и 26 ноября. С. 2 и 3; Краківські вісті. 1942. 25 августа. С. 5; Наступ. 1941. 6 сентября. С. 5. Ср. Chief of the SP and SD, Report of Einsatzgruppen and Kommandos, No. 187, March 30, 1942.
215
Ukraїns'ka Diisnist. September 15, 1941, p. 1, based on Ukraїns'ke Slovo (Zhitomir), August 3, 1941; Iefremenko in Krakivs'ki Visti, October 26, 1941, p. 3.
216
Краківські вісті. 1941. 24 октября. С. 2; многие, однако, были, очевидно, евреями, которых временно не тронули, поскольку они были полезны (Краківські вісті. 1941. 1 ноября. С. 2).
217
Краківські вісті. 1941. 26 октября. С. 2.