Страница 4 из 21
Стиль есть мироощущение во времени.
Самое понятие «стиля» может быть дано чисто отвлечённо (как это обыкновенно и делается), то есть может быть дано определение основных качеств известного круга памятников определённой эпохи, например: для «барокко» – живописность, слитность масс, экстравагантность, неожиданность эффектов, динамичность фигур в живописных и скульптурных композициях и т. д.; для «классицизма» – спокойствие, уравновешенность, ясное членение, общая конструктивность и немногословность в выражении мысли, выделение центра и замкнутость в живописных композициях, общая скульптурность впечатления и т. п.
Могут быть даны и присущие каждому «стилю» тематические признаки, например, для «барокко» – разорванные посредине фронтоны, широкие сильно закрученные волюты (завитки), сильно раскрепованные, словно гофрированные карнизы и пилястры, картуши (свитки) со словно разорванными и закрученными краями, парные, тройные или четверные колонны на одном цоколе (основании) и т. д.; для «рококо» – гирлянды из роз, раковины, амуры, скульптурные облака и прочее; для «классицизма» – колонны чистых античных образцов (ордеров) – дорического, ионического, коринфского и тосканского, – лавровые венки, тирсы, меандры, – вообще все элементы античной (греческой и римской) архитектуры и обихода (щиты, шлемы, тоги, панцири, вооружение, утварь и т. д).
Но дело совсем не в этом. Как первые характеристики расплывчаты, недостаточно определены и могут быть приложимы к разным историческим стилям, так и вторые, то есть «признаки», ещё не образуют самого «стиля». Всё дело в пропорциях, в самой системе стиля и в том ощущении, с которым воспринимается тот или иной памятник и с которым он создаётся. Тут-то мы наталкиваемся на одну сложнейшую и труднейшую проблему. Иногда «барочное» здание может производить чисто «классическое» впечатление по своей строгости, в то же время классика может быть пышна, богата и являться своего рода «барокко классицизма».
Стили не отделены один от другого непроходимыми гранями. Между основными стилями есть ряд переходов и оттенков. Разные стили могут сосуществовать во времени. И всё же в каждое время господствует определённый стиль, нечто преобладающее в мировосприятии. И этот стиль – не мода, создающая то или иное увлечение, а скорее то или иное общее, почти физическое ощущение, которое является основой стиля и создаёт моду. Вещь на первый взгляд не так легко объяснимая: почему в одну эпоху предпочитают вытянутые вверх пропорции, обилие украшений, беспокойную орнаментацию барокко, рококо, а в другую, наоборот, спокойное членение, почти гладкие стены? Мастер ли создаёт стиль или сам создаётся общим движением стиля? Трудные и сложные вопросы, требующие специального исследования.
Одно только отметить и подчеркнуть: даже очень большие и принципиальные мастера, строя в своей молодости в одном стиле, в зрелые годы продолжали в ином стиле и заканчивали, подчиняясь духу времени – в третьем. Даже такой классик, как В.П. Стасов, выстроивший в Царском Селе совершенно классические оранжереи, ворота «Любезным моим сослуживцам» и отделавший в Царскосельском Большом дворце в двадцатых годах в духе чистой классики комнаты Александра I, Марии Фёдоровны (жены Павла I) и Елизаветы Алексеевны (жены Александра I), – в 1843 году, на старости лет, строит церковную лестницу в духе позднего «рококо», совершенно не похожую на его прежние произведения. Последователь раннего классицизма Чарльз Камерон создаёт по заказу постройки в ложно-китайском стиле (Китайская деревня Царского Села), которым увлекаются, как экзотикой, в XVIII веке. Эти недоконченные мастером постройки тот же Стасов заканчивает в 1818 году в классическом духе и не боится поставить восьмиугольный классический «храм» посередине всей этой «китайщины». В одном случае он подчиняется стилю рядом находящихся созданий Растрелли («рококо»), в другом – нарушает общий характер ансамбля (совместности), проводя излюбленную классику, господствующую в это время. Даже неповоротливый, упрямый Гваренги пробует себя в стилях ложно-турецком (Турецкий киоск в «Собственном садике» Царского Села) и ложно-китайском (Большой каприз, там же); но человек, всю жизнь говоривший языком классики, может говорить «по-турецки» и «по-китайски» только с сильнейшим акцентом классицизма.
«Стилизация» всегда идёт в ущерб настоящему, коренному, органическому стилю. И это особенно сказалось на мастерах, работавших с сороковых годом XIX века – А. Штакеншнейдере, Н. Бенуа, И. Монигетти др., хотя, как мы видим, даже и крупные мастера, создатели стиля, подчинялись изменяющимся вкусам времени.
Из чего же исходить, чтобы получить понятие об исторических стилях? Для ощущения стиля необходимо обладать некоторой «архитектурной грамотой». Следует помнить, что архитектуру здания должно разбирать в её основных моментах: плане, фасаде и разрезе.
Уже самый план может служить основанием для ощущения стиля. Как характерны, например, вытянутость планов барочных дворцов с их бесконечными амфиладами зал и комнат, с их далёкими перспективами, или «концентрированность», компактность, ясное членение плана «классических» построек.
Ещё более наглядное представление о стиле даёт фасад – лицо постройки, при чём и здесь следует прежде всего обращать внимание не на детали, а на общее соотношение масс, на пропорции: то, как архитектор прорезает стены здания окнами, какие берёт соотношения между этажами, как размещает все массы здания, какие берёт пропорции между корпусом здания и его крышами, – уже определяет тот или иной стиль.
Наконец, тот или иной стиль характеризуется профилем или разрезом здания (как в его целом так и в частях), а также элементами его убранства, деталями его украшений: наличники окон и дверей, нишами, статуями, вазами, балюстрадами, решётками, рамами окон, орнаментацией стен, их кладкой (рустовкой), тем или иным типом колонны с её различными капителями (верхняя часть) и основаниями (ордера колонн) и т. д.
И всё же один подбор разрозненных элементов не создаёт ещё «стиля». Подобно тому как можно говорить французские слова и не владеть французской речью, характером строения фразы, оборотов речи и произношения, так и стилем можно овладеть только при проникновении во всю целокупность, в самый дух подлинника. Самое главное, прежде всего, изучать подлинники: идти не от отвлечённого рецепта стиля к памятнику, а наоборот – от памятника к определению черт стиля.
Стиль есть, прежде всего, общее восприятие данного памятника или данной группы памятников. Стиль, это – язык эпохи и мастеров, его выражающих. Изучение же развития стиля будет поставлено на научную почву тогда, когда будет выяснена вся механика социальной обусловленности творчества, согласованная с такой же социальной обусловленностью его восприятия.
В эпоху строительства окрестностей Санкт-Петербурга можно заметить в развитии стилей три основных этапа или линий:
1. Барокко с его подразделениями: а) раннее петербургское или петровское барокко, пришедшее, в свою очередь на смену барокко украино-московскому; б) барокко середины XVIII века, «елизаветинское», или «рококо»; в) к последнему можно причислить «рококо» позднее – шестидесятые годы XVIII века, начала царствования Екатерины, – ораниенбаумский Китайский Дворец (Ринальди, Бароцци).
2. Классицизм с его подразделениями: а) классицизм XVIII века, или екатерининский – ранний (Фельтен) и эпохи расцвета (главные мастера – Камерон и Гваренги), и павловский (Бренна); б) классицизм начала XIX века, «александровский», или в обычном наименовании «ампир» – стиль империи (Воронихин, Томон, Стасов, Росси и тот же Гваренги); в) классицизм поздний, николаевский, значительно менее выраженный в архитектуре окрестностей Санкт-Петербурга, более заметный в мебели, вазах, статуях, убранстве, и совсем уже пропадающий к сороковым годам XIX века.
3. Так называемые ложные или подражательные стили, особенно ярко заметные с концом «классики». Эти стили ставили задачею использование архитектурных форм другой эпохи для создания нового здания или памятника. В них самая установка цели иная, чем в первых двух направлениях. Здесь уже кроется некоторая несвобода, связанность, фальшь. Памятник должен был осуществляться не сам по себе, а производить готическое, мавританское, византийское, русское и т. д. впечатление. Всё внимание поэтому сосредотачивается на характерных подробностях, а не на переживании самого существа стиля или эпохи в целом. К этим стилям можно отнести: а) ложную готику, б) ложное «рококо», особенно начинающее господствовать с сороковых годов XIX века и дожившее почти до нашего времени, в) ложно-египетский, г) ложно-русский, д) ложно-мавританский и т. д. стили. Самое их обилие во вторую половину XIX века показывает отсутствие единого коренного, органического стиля. В свою очередь, каждый из этих «ложных стилей» (или «стилизаций») имеет свою историю, и теперь уже можно, например, проследить линию развития у нас в России ложной готики, эволюция которой имеет свои этапы: ложная готика XVIII века (время Екатерины – отец и сын Нееловы) и ложная готика конца царствования Александра I и времени Николая I (Адам Менелас, Шинкель, отчасти Штакеншнейдер, Н.Л. Бенуа и отчасти А. Брюллов).